КАК ПОГИБ ЭНВЕР-ПАША В ГОРАХ ТАДЖИКИСТАНА. Таджикская версия.

В советской исторической литературе по поводу последнего боя и гибе­ли Энвер-паши существует несколько версий. Нам хотелось бы остано­виться на версии, рассказанной очевидцем, а может быть и непосредствен­ным участником тех трагических, кровавых событий, которые происходи­ли 85 лет тому назад на территории нынешнего Таджикистана.

ИАЦ продолжает публикацию материалов исследований, раскрывающих обстоятельства гибели (в августе 1922 года) Энвер-паши - одной из самых неоднозначных фигур в истории Туркестана.

Сегодня представляем версию таджикских ученых.

P.M. Масов

Директор Института истории, археологии и этнографии им. А. Дониша АН Республики Таджикистан, академик АН Республики Таджикистан

В советской исторической литературе по поводу последнего боя и гибе­ли Энвер-паши существует несколько версий. Нам хотелось бы остано­виться на версии, рассказанной очевидцем, а может быть и непосредствен­ным участником тех трагических, кровавых событий, которые происходи­ли 85 лет тому назад на территории нынешнего Таджикистана.

Прежде чем приступить к изложению этой истории, связанной с ликви­дацией басмаческих банд, самого Энвер-паши, точного определения его захоронения, необходимо рассказать следующее. На основе договоренно­сти между правительствами Таджикистана и Турецкой Республики об об­наружении, исследовании, извлечении и переносе останков Энвер-паши на его родину была создана специальная археологическо-поисковая экс­педиция из числа сотрудников Института истории, археологии и этногра­фии им. А. Дониша Академии наук Республики Таджикистан и компе­тентных специалистов из Турецкой Республики в составе 10 человек (по пять с каждой стороны).

В экспедицию были включены антропологи, археологи, художники, фотографы, а также представители телевидения двух стран и некоторые официальные представители посольства Турции в Республике Таджики­стан. На основе показаний местных жителей, 31 июля 1996 года вблизи местечка Чаган Ховалинского района Хатлонской (бывшей Кулябской) области Республики Таджикистан экспедицией было обнаружено три рас­положенных рядом могилы. Визуально было определено, что, вероятнее всего, средняя могила, по всем ее признакам, должна принадлежать Энвер-паше.

После вскрытия могилы были обнаружены останки человека - череп, челюсть, кости рук и ног, что давало возможность измерить и определить его физические данные.

По заключению медицинских экспертов и ученых Турции Энвер-паша незадолго до отъезда из Германии в Россию пользовался услугами сто­матолога.

Именно по сохранившимся в нижней челюсти черепа платиновым зу­бам специалистом-экспертом и учеными Турции и Таджикистана, участ­вовавшими в поисках места погребения Энвер-паши и эксгумации его останков, удалось установить с полной достоверностью, что в могиле нахо­дится прах главаря басмаческого движения на территории Бухарской На­родной Советской Республики (БНСР) начала 20-х годов. Кроме того, при изучении обнаруженного скелета подтвердился его рост - 165 см. Полу­ченные результаты полностью соответствовали медицинской карте быв­шего военного министра турецкой армии - Энвер-паши.

Обстоятельства последнего боя 4 августа 1922 года между отрядом Эн­вер-паши и частями Красной Армии так изложены ныне покойным тад­жикским исследователем М. Иркаевым:

«4 августа 1922 года в кишлаке Обдара (12 км от Бальжуана) завязался упорный и кровопролитный бой... Расположившись в удобном по высоте кишлаке Обдара, Энвер готовился к бою. 15-й кавалерийский полк неза­метно пробрался в тыл Энвера, а 16-й кавалерийский полк наступал пря­мо в лоб. Афганские стрелки, находившиеся на высоте, за камнями, выве­ли из строя несколько наступающих красноармейцев. В это время Энверу сообщили, что его отряд окружен, и с тыла наступает тот самый кавале­рийский полк, который (незадолго перед этим) взял Бальжуан. Энвер и Давлатманд-бий ¹ с сотней отборных всадников ² пытались прорваться че­рез части 16 кавполка, чтобы вырваться из окружения. Под напором всад­ников Энвера начал отступать 1-й кавалерийский эскадрон, но другие ча­сти уже подошли на поддержку 1-го эскадрона. Бойцы 5 раз ранили Энве­ра, а также тяжело ранили пришедшего на помощь его помощника Давлатманд-бия. Оба они вскоре умерли. Потеряв много убитыми и ранены­ми, небольшая группа басмачей во главе с Данияр-беком ³ вышла из окру­жения. Через некоторое время Данияр-бека также постигла участь Энве­ра. Оставшиеся группы рассеялись по горам Кулябского вилоята» ⁴ .

М. Иркаев, считающийся наиболее авторитетным исследователем гражданской войны и басмаческого движения в Таджикистане, в данном случае нас очень удивил. Дело в том, что, описывая обстоятельства пос­леднего боя Энвер-паши 4 августа 1922 года в районе кишлака Обдара, он не приводит ни одной ссылки на архивные источники, ни одного сви­детельского показания очевидцев или участников этого события. Он просто в вольной форме пересказывает журнальные и газетные сообще­ния из советской прессы середины 20-х годов. Фактически все авторы этих статей (многие из них подписываются только инициалами), указы­вая число ран, нанесенных Энверу, называют цифру пять. Однако никто из этих авторов (даже Н. Е. Какурин, скрупулезно описавший весь воен­ный поход и мельчайшие детали операций войск Красной Армии против Энвер-паши), не сообщают, когда, где и при каких обстоятельствах Эн-вер-паше были нанесены эти ранения. Называют только дату гибели -4 августа 1922 г.

Такая ситуация, связанная с последними часами жизни и драматической гибелью Энвер-паши, заставила более внимательно заняться изучением этого вопроса, что привело к неожиданным результатам. Отправной точ­кой послужило знакомство с забытой всеми малоизвестной публикацией таджикского автора Кур-Мурада «Последний бой» ¹ , вышедшей в Москве. К сожалению, год издания не указан.

Вероятно, к этому времени Кур-Мурада уже не было в живых, и его по­эма приобрел ценность исторического документа. Но так как это издание вышло за пределами Таджикистана малым тиражом, и публикация была не научной, а художественной, исследователи исторических событий тех дней в республике не смогли обратить на него должного внимания.

Повесть Кура-Мурада «Последний бой» невелика по объему, но глубо­ка по замыслу и содержанию. Она напоминает зашифрованную шараду, над которой предстоит поработать исследователям. Объем произведения всего 272 мисра (строки), но автор заслуживает благодарности и призна­ния как человек, открывший для наших современников малоизвестные страницы героической и трагической летописи гражданской войны в Тад­жикистане 20-х годов.

Повествование Кур-Мурада «Джанги охир» («Последний бой») поража­ет удивительной наблюдательностью автора, добросовестностью в пере­даче географических названий, описании рельефа местности, сообщениях о собственных именах, числе войск и вооружении, а также тонких особен­ностях человеческих отношений и эмоций, поведения главных героев «Последнего боя» в предсмертный час. Мы убеждены, что писать так, как Кур-Мурад, мог только человек, который был свидетелем или прямым участником самой драмы, либо собирал показания очевидцев последнего боя Энвер-паши.

Общий ход изложения событий и авторский стиль повести «Последний бой» свидетельствуют об отношении Кур-Мурада к главным лицам его повествования. Оно явно позитивное и сочувственное, хотя и умело зама­скированное автором.

Необходимо установить, не скрывался ли в те годы под именем Кур-Мурада подлинный свидетель и участник этой драмы, бывший курбаши Кур-шермат.

О чем говорят такие подробности: две пулевых ранения в грудь Энвер-паши, пробитое выстрелом легкое Давлятманд-бия (Давлатманд-бия), на­циональность красного командира, вступившего с ним в поединок, число басмачей и красноармейцев, расположение боевых позиций воевавших сторон, количество орудий и пулеметов, участвовавших в сражении, один-надцатизарядный английский карабин у Энвер-паши (стрелявший патро­нами к русской винтовке), вещий сон Энвер-паши, предвещавший гибель его и Давлятманда, наполненный кровью умирающего Давлятманда аме­риканский сапог, количество баранов (44), зарезанных на празднестве «Иди курбон», содержание разговора между Энвер-пашой и Давлятман-дом, имя посредника Энвер-паши (Шарифа), передавшего его письма рус­ским командирам, предсмертные слова Энвер-паши, предостережение русских командиров об изменниках в отряде и многое другое.

Все эти подробности и детали боя свидетельствуют скорее о достовер­ности, чем о художественном вымысле. Но это предположение нуждает­ся в проверке.

Проведение недавно сравнительного изучения ряда документальных ар­хивных и мемуарных материалов (показаний очевидцев), связанное с пос­ледними днями жизни и трагической гибели Энвер-паши, открыло также много неожиданного. В частности, удалось найти новые факты, позволяю­щие выдвинуть иную, чем раньше, версию смерти Энвер-паши в период ме­жду 4-8 августа 1922 года, а также его отношения к Ибрагим-беку.

По данным средств массовой информации Советской России начала 20-х годов, сообщавших о событиях последних дней жизни Энвер-паши в Средней Азии, на теле погибшего было обнаружено пять пулевых ране­ний. Кур-Мурад уверенно говорит о том, что Энвер-паша получил два смертельных ранения в грудь. Кому же понадобилось стрелять еще три раза в тело тяжело раненного или умирающего Энвер-паши?! Кто мог это сделать? С какой целью? Кто находился в последние минуты у тела Эн­вер-паши? Кур-Мурад не зря и не случайно считал Энвер-пашу «несчаст­ным». Ведь тот чувствовал, что погибнет в бою, и сам говорил об этом. Эти и ряд других вопросов, связанных с обстоятельствами гибели и пос­ледних дней жизни Энвер-паши, требуют окончательного выяснения. На­деемся, что этим займутся историки и исследователи драматических собы­тий гражданской войны 20-х гг. в Таджикистане.

Кур-Мурад пишет лишь о гибели близкого к нему человека - Нуфи-эфенди, ничего не говоря о смерти самого Энвер-паши. Если бы Энвер-паша умер от ран 4 августа, мог ли пролежать он - глава мусульман и зять халифа под палящим солнцем четверо суток, без обряда «джаноза» ¹ , мо­литв и погребения? Значит 8 августа Энвер-паша был еще жив. В тот же день он был убит. Но кем? - вот вопрос.

Красноармейцы сделать это не могли по простой причине. Им был очень нужен не мертвый, а живой Энвер-паша, хотя бы для того, чтобы взять у него свидетельские показания. Десятки курбашей и сотни басма чей в то время сдавались в плен и переходили на другую сторону. И они оставались живы. Кому нужно было, чтобы Энвер-паша замолчал наве­ки? Ведь, по словам Кур-Мурада, в последние часы своей жизни он пред­лагал Давлятманд-бию уйти с ним в Афганистан. Он говорил и о том, «как могущественна Страна Советов», и клялся Аллахом, что «сил нам не хва­тит» вести с ней борьбу. Истина в том, что Энвер-паша знал слишком много и поэтому он был очень опасен, если попал бы живым в плен. Зна­чит, его убил кто-то из своих. И на это злодеяние тот, видимо, еще рань­ше получил фетву (разрешение). От кого же исходила эта фетва?!

В разведсводках и донесениях военной разведки и особых отделов под­разделений Красной Армии, хранящихся в архивах бывшего СССР и ис­пользовавшихся советскими учеными в научных изданиях по истории ба­смаческого движения Средней Азии, также не встречается сведений об обстоятельствах гибели Энвер-паши. О 4 августа 1922 года также ничего не говорится.

Но вот мемуары участников гражданской войны 1920-1924 гг. в Сред­ней Азии, опубликованные в последние годы, подтверждают сведения, из­ложенные в произведении Кур-Мурада, и заставляют отнестись к излага­емым им событиям со всей серьезностью.

В 1988 г. были опубликованы показания разведчика особого отдела 13 стрелкового корпуса 3-й кавалерийской дивизии Бухарской группы войск Красной Армии Турсуна Тошпулатова, находившегося в те дни в ставке Главнокомандующего армией ислама Энвер-паши. Конечно, его деятельность была связана со смертельным риском. Ведь он действовал в непосредственном окружении Энвер-паши.

Незадолго до своего последнего боя Энвер-паша созвал совещание, на котором присутствовал Ибрагим-бек и другие главари басмаческого движения. На совещании присутствовал и представитель эмира Сайда Алимхана. На этом сборище Энвер-паша объявил о роспуске Армии ис­лама и переходе к партизанской войне мелкими отрядами. Ее Энвер-па­ша решил вести повсеместно до создания новых крупных сил. Он обе­щал участникам совещания собрать такие силы при поддержке англи­чан. Для этого, заявил Энвер-паша, ему нужно срочно выехать в Афга­нистан. Ибрагим-бек ¹ , участвовавший в совещании, не скрывал своего злорадства по поводу тяжелого положения, в котором оказался Энвер-паша. По словам Турсуна Тошпулатова, Ибрагим-бек открыто говорил близким ему людям: «Наконец-то этот гордый турок признал, что не мо­жет возглавить священную войну (газават). Надеюсь, что эмир Алимхан тоже понял это...».

После совещания Энвер-паша в сопровождении 800 афганцев и груп­пы турецких офицеров направился в сторону афганской границы. С ним был караван верблюдов, охраняемый несколькими десятками особо дове­ренных лиц. По свидетельству басмачей, попавших после последнего боя.

Энвера-паши в плен, в караване находилась его казна (хазина). В ней бы­ли золото, серебро, много драгоценных изделий ¹ .

По пути в Афганистан Энвер избегал встречи даже с небольшими ча­стями Красной Армии. Энвер-паша опасался даже свидетелей своего про­движения к афганской границе.

Но в пути, недалеко от Бальжуана (поселок на юго-востоке от го­рода Душанбе) Энвер-паша встретил по роковой случайности Давлят-манд-бия, под началом которого было в то время около 20 отрядов ба­смачей.

Давлятманд-бий соблазнил Энвер-пашу легкой победой - свернуть с его пути и вместе захватить Бальжуан, где находился небольшой гарнизон красных войск.

Энвер-паша, видимо, решил явиться в Афганистан к Сайд Алимхану не только с караваном золота, серебра и драгоценностей, но и положить перед эмиром «на блюде» стратегически важный центр - Бальжуан. Эн­вер-паша принял предложение Давлятманд-бия.

Но здесь обоих постигла неудача. Бойцы гарнизона, который поддер­живало население Бальжуана, смогли выдержать штурм войск Энвер-паши и Давлятманд-бия. Тогда они решили взять сопротивлявшихся измо­ром. Начальник гарнизона, поняв, что длительную осаду им не выдер­жать, послал своего человека, шестидесятилетнего дехканина С. Давлятова с донесением в штаб командования Красной Армии, находившегося в Душанбе. С. Давлятов выполнил поручение. Через пять дней он вернулся в Бальжуан вместе с кавалерийским частями Красной Армии и артилле­рийской батареей (о чем рассказал и Кур-Мурад в своем дастане). Войска Давлятманд-бия и Энвер-паши, понеся большие потери, отступили в го­ры ² . Трагический финал был близок.

Конечно, Энвер-паша мог бы отбиться от сравнительно небольших по численности частей Красной Армии, имея крупные басмаческие отряды Давлятманд-бия. Но у того, видимо, были виды на «золотой караван» Эн­вер-паши. Между ними вспыхнула ссора. И в самый тяжелый момент Да­влятманд-бий оставил небольшой отряд Энвер-паши, состоявший из аф­ганцев, на произвол судьбы. Энвер-паше осталось прорваться через окру­жение противника или геройски погибнуть на поле боя. Как сообщает Кур-Мурад, Давлятманд-бий вернулся со своими войсками к месту распо­ложения отряда Энвер-паши лишь утром 8 августа, т. е. через четверо су­ток после тяжелого боя, в котором Энвер-паша получил две смертельные раны в грудь. Но Энвер-паша был еще жив, когда к нему подъехали кон­ные посланцы Давлятманд-бия, чтобы узнать, в каком состоянии тот на­ходится.

Читаем строки из поэмы «Последний бой» Кур-Мурада:

«Настало восьмое утро, товарищи,

Когда появился Давлатманд-инак.

Армейцам советского государства

Знакома кровь изменника (инака)

Два пулемета появилось на перевале.

На басмачей обратился священный бой.

Брат Мулло ¹ - Камил датхо,

Богатырь Юсуф Ишан - баши

С коней хотят поднять за ноги Энвер-хана,

Опустить в спокойное место беспомощного Энвера».

Обращают на себя внимание строки: не мертвого и бездыханного, а беспомощного Энвера, у которого струей потекла кровь на землю. А у мертвецов, как известно, кровь из ран не течет через двое суток, так как она сворачивается через несколько часов после смерти. Добить несчаст­ного, умирающего Энвер-пашу тремя выстрелами могли лишь те, кто с коня поднимал его тело за ноги, волочил по земле, как в традиционной азиатской игре «бузкаши» (козлодрание).

В официальной оперативной сводке Туркестанского фронта, передан­ной в начале августа 1922 года в Москву, в разделе «Краткий обзор бас­мачества», так излагалось сообщение о гибели Энвер-паши. (имя Давлят-манд-бия, погибшего в бою 4 августа, даже не упоминалось): «4 августа в Восточной Бухаре Энвер Паша, сгруппировавшись в районе между Баль-жуаном и Ховалингом, Кулябский вилоят, пытался еще раз вырвать успех из рук Красной Армии. Он сам повел в конную атаку свои отряды, но, по­лучив 5 тяжелых ран, мертвым остался на поле сражения, отряд в панике бежал, не захватив даже его труп» ² .

По материалам совещания директоров институтов истории стран СНГ.