Эта информационная война и не прекращалась. Она продолжается на протяжении последних 2,5-3 лет. И что типично для такого рода длительных информационных войн она проходит через определенные этапы: всплески и затухания. Обострение, противостояние в информационном пространстве между российскими и грузинскими властями - это вплоне закономерный процесс. Поэтому нельзя говорить о том, что заявления, о которых вы говорите, - это исключение из правил. В этом смысле все логично и понятно.
- Можно ли говорить о начале новой информационной войны между Москвой и Тбилиси?
- Эта информационная война и не прекращалась. Она продолжается на протяжении последних 2,5-3 лет. И что типично для такого рода длительных информационных войн она проходит через определенные этапы: всплески и затухания. Обострение, противостояние в информационном пространстве между российскими и грузинскими властями - это вплоне закономерный процесс. Поэтому нельзя говорить о том, что заявления, о которых вы говорите, - это исключение из правил. В этом смысле все логично и понятно.
- Но о некотором оживлении «боевых действий» говорить можно?
- Оживление носило, с одной стороны, предвыборный характер - накануне выборов в Грузии. С другой стороны, было связано с тем, что проблема Абхазии на протяжении последних двух месяцев была в центре внимания и российских СМИ, и российских властей. А с другой стороны в Грузии мы наблюдаем, что и Саакашвили, и представители парламента делают достаточно жесткие заявления. Так что и с той, и с другой стороны ведется не скажу, что массированная, но довольно активная атака, контратака. Цель - она очевидна - создать у внешних сил определенные представления о действиях своих конкурентов. Грузия Россию пытается представить как страну, которая фактически насильственно обращает Абхазию и Южную Осетию в собственное лоно. А Россия пытается показать, что это результат той неадекватной и непродуманной политики, которую ведет Михаил Саакашвили и его окружение. Но еще раз подчеркну, что за 2,5 года ничего не изменилось.
- То есть нового в риторике - ничего?
- Я ожидаю, что в течение ближайших 2-3 месяцев, если не произойдет никаких из ряда вон выходящих событий, то эта риторика смягчится. То есть за периодом обострения ситуации в информационном поле наступит некоторое затишье, и до осени я, по крайней мере, не ожиидаю, что это информационное обострение перейдёт в какую-то горящую стадию конфликта.
- И никаких новых технологий?
- Очень всё примитивно и с той, и с другой стороны. Честно говоря, с 2005 года ничего нового ни та, ни другая сторона предложить не смогли. Единственное, на рубеже 2006-2007-го года грузинское телевидение хорошо показывало ситуацию в зоне особенно Юго-Осетинского конфликта. Всегда несколько камер, показывали нужных людей. Российская телекартинка проигрывала. В стиле советского агитпропа снимали. Сейчас, видимо, больше внимания этому стало уделяться, поэтому и российская сторона, вобщем-то, достойным оппонентом грузинских медийщиков выглядит. Так что пока здесь ничья.
- Чем такую неизобретательность объясняете? Незаинтересованностью сторон?
- Насколько Грузия для России актуальна - сложно сказать. В Кремле идёт пересменка. И, видимо, сохраняются еще те импульсы, которые характерны для последнего года-полутора правления Владимира Путина. Сложно достаточно сказать, чем будет сейчас увлечена московская дипломатия, каким именно направлением. Судя по визиту Медведева по линии Астана-Пекин, я думаю, проблемы энергобезопасности пока останутся доменирующими и первоочередными. Что касается проблемы Абхазии, даже в связи с контекстом Сочинской Олимпиады, она не является проблемой номер один. И ресурсно, и даже по персоналиям, которые эти вопросы решают, видно, что всё-таки основные силы брошены на другое направление.
- Тем не менее, шпионский скандал произошел буквально в первые недели президентства Дмитрия Медведева. Но, по-вашему, это не стоит воспринимать как обозначение грузинской политики нового главы государства?
- Ни в коем случае. Для того, чтобы была заявка, нужно вначале сформировать экспертный пул, который бы занимался выработкой платформы, в том числе и в области внешней политики, в том числе, в отношении стран СНГ. Обратите внимание - на должности глав агентств еще нет людей. Проанонсировано только создание агентства по делам СНГ. Поэтому пользуются пока старыми наработками. Система управления строится ни за одну неделю, ни за две. На это нужно время.
- Можно ли прогнозировать, какую позицию в отношении Грузии займёт адмиинистрация Дмитрия Медведева?
- У меня есть странное предположение, - странное, потому что я не могу его ничем подтвердить, оно, скорее, на уровне интуиции, - что вероятно ожидать какого-то смягчения вообще всей ситуации вокруг отношений между Россией и Грузией. И уверенная победа Саакашвили на выборах - это отчасти показатель того, что его политика пользуется поддержкой значительного части населения страны. И здесь совершенно иная ситуация, чем на Украине, где часть элиты пытается навязать стране путь развития, не соотносясь с точкой зрения, может быть, большей части населения. В Грузии - иначе. И эту реальность российскому руководству тоже надо учитывать. Мне кажется, что было бы перспективно всё-таки попытаться нащупать какие-то точки соприкосновения. И, в принципе, восстановлено транспортное сообщение, восстановлено почтовое сообщение. Я думаю, что торгово-экономические отношения тоже будут каким-то образом сбалансированы. Так что всё-таки какие-то определенные позитивные импульсы есть. Но вот насколько они станут основной, не то, чтобы сближения, это в ближайшее время вряд ли будет, а основной более динамичного переговорного процесса между Москвой и Тбилиси - сложно сказать. Хотелось бы верить, что это так.
- Грузинский МИД связывает резкие действия Москвы с утверждением на Генеральной ассамблее ООН документа о возвращении грузинских беженцев в Абхазию.
- Как говорилось в фильме "Покровские ворота" - "это мелко, Хоботов". Слишком уже несоразмерный, несимметричный ответ - использовать шпионский скандал для контрпропаганды решения Генеральной ассамблеи ООН. Это мелкие небольшие уколы, которые были и с российской, и с грузинской стороны. Но к системным вещам они никакого отношения не имеют. Я не думаю, что шпионский скандал получит какое-то серьезное продолжение. Думаю, это забудется за какими-то более значительными событиями.
- Между тем, шпионский скандал сентября 2006 года, когда грузинские власти арестовали шестерых российских офицеров, имел весьма серьезные последствия: Россия ввела против Грузии экономические санкции, было прекращено транспортное сообщение. Не говоря уже о депортации грузинских граждан.
- Та ситуация, я думаю, вряд ли повторится. Что касается депортации, это было связано в значительной степени с импульсивной реакцией чиновников второго уровня. Я лично был свидетелем того, как ситуация развивалась по Москве. Такой прямой жесткой установки со сторны Кремля не было. И тот инфорационный фон, которым сопровождается нынешний шпионский скандал, он не дает оснований предположить, что Кремль будет действовать по тем же технологиям, что и в 2006 году.
- Резолюция ООН о возвращении грузинских беженцев в Абхазию. Расскажите о значении этого документа? Россия утверждает, что он отрывает вопрос о беженцах от мирного урегулирования.
- Таких резолюций по разным поводам принималось великое множество. Напомню, что по Нагорному Карабху таких документов принято, если не ошибаюсь, четыре. Поэтому позиция российского МИДа имеет прагматичный характер: давайте рассматривать отдельно проблему беженцев, отдельно - мирного урегулирования. И это есть квинтессенция подхода российской дипломатии. Тем более, что абхазская сторона заявляет, что кто из беженцев хотел, тот давно вернулся. Ну, вернулись, правда, в основном старики, а большая часть беженцев, действительно, осталась на территории Грузии.
- То есть, сказать: «лед тронулся» - нельзя?
- Я думаю, что по одному этому отдельно взятому событию сказать, что лёд тронулся, абсолютно нельзя. О каких-то реальных подвижках можно будет говорить только тогда, когда будут достигнуты кулуарные или некулуарные договоренности в трехстороннем формате: Тбилиси, Сухуми и Москва. А площадки для таких договоренностей я пока не вижу. Помните реакцию российских СМИ на мифическое заявление Багапша о том, что якобы достигнуто чуть ли не соглашение с Тбилиси о начале мирного процесса под патронажем Москвы? Все вменяемые эксперты дружно сказали: не верю, не могло быть такого. Это объективное восприятие экспертным сообществом всех разговоров о том, что вот-вот что-то начнется. Пока, повторюсь, для этого нет площадки. Для того, чтобы мирное урегулирование приняло реальные очертания нужно сторонам убрать хотя бы вот это негативный эмоциональный фон, который существует давным-давно в отношениях Москвы и Тбилиси. Только тогда, когда пространство доверия будет сформировано, тогда можно будет говорить: да, это процесс имеет какие-то определенные перспективы. Пока инфорационная война продолжается, негативизм преобладает, ни о каком переговорном процессе с эффективным результатом говорить нельзя.
- Не секрет, что российские граждане охотно скупали недвижимость в непризнанной республике. Судя по вашим словам, им пока можно не волноваться?
- Что любопытно, недавно был на территории Абхазии. Может быть, там земли какие-то и скупаются, но особых вложений в инфраструктуру не видно. То есть люди не очень-то уверены, что этот региона ожидает мирное и беспроблемное будущее. Но для крупных спонсоров, которые пойдут в регион в связи с Сочинской Олимпиадой, для них какие-то гарантии государства должны быть. В целом, нет, думаю, не надо волноваться,
- Простите, о гарантиях какого государства Вы говорите?
- Под государством я имел в виду Россию. Речь идет об открытии экономической миссии повышения статуса отношений с Абхазией. Идя на такой шаг Москва должна выступать как неформальный, неофициальный гарант того, что деньги российских предпринимателей, которые хотят вложить средства в развитие этого региона, будут защищены. Или тогда надо садиться за стол переговоров с Грузией и договариваться, что весь такой бизнес будет регистрироваться и платить налоги в Тбилиси, как это и предлагает Саакашвили. Первым путем можно пойти, если считать, что ситуация замороженного конфликта в ближайшее время сохраниться, и статус непризнанного государства, в котором находится сейчас Абхазия, сохранится в ближайшие пять-семь-десять лет.
- По какому пути пойдут?
- Мое личное мнение: инициировать вхождение Абхазии в состав России - на это Кремль вряд ли пойдёт.
- Последняя тема: ротация российских миротворческих сил в Южной Осетии и открытие российской военной базы в Абхазии.
- На счёт открытия военной базы, нужно, чтобы эта информация получила четкое подтверждение. А что касается ротации, то МИД уже прокомментировал, что это плановое событие, и никакой политической или военной подоплеки здесь искать не стоит. Но у Тбилиси любой шаг России, который укладывается, с точки зрения Грузии, в определенную логику, будет вызывать беспокойство. Так вот мы, собственно, и подошли к тому, с чего и начали: вся составляющая российско-грузинских отношении заключается в том, что как только одна из сторон делает какой-то шаг, другой стороной он воспринимается как опасный, как враждебный, конфронтационный. Можно ли на такой площадке о чём-то договариваться? С российской стороны я уже назвал те шаги, которые, в принципе, можно назвать приглашением к диалогу.
- Грузия готова?
- Общаюсь с грузинскими бизнесменами в России. Они в один голос утверждают, что Саакашвили давным-давно готов к диалогу с Москвой.
