Я родилась и выросла в городе Нижневартовске, но так получилось, что мои первые и самые яркие воспоминания о детстве неразрывно связаны с городом Грозный. Странная штука - память, никогда не знаешь, что останется в голове от тех событий, которые когда-то казались исключительно важными. Родители моего отца принадлежали к старому и уважаемому роду терских казаков. Несколько поколений нашей семьи прожили свои дни в станице Гребенской. И только молодое поколение, мои бабушка и дедушка, переехало в пос. Черноречье, который находился неподалеку от города Грозный. Жили дружно и мирно, как это умеют делать только люди старой закалки.
Где-то есть город тихий, как сон,
Пылью текучей по грудь занесен.
В медленной речке вода, как стекло.
Где-то есть город в котором тепло.
Наше далёкое детство там прошло. Р.Рождественский
Я родилась и выросла в городе Нижневартовске, но так получилось, что мои первые и самые яркие воспоминания о детстве неразрывно связаны с городом Грозный. Странная штука - память, никогда не знаешь, что останется в голове от тех событий, которые когда-то казались исключительно важными. Родители моего отца принадлежали к старому и уважаемому роду терских казаков. Несколько поколений нашей семьи прожили свои дни в станице Гребенской. И только молодое поколение, мои бабушка и дедушка, переехало в пос. Черноречье, который находился неподалеку от города Грозный. Жили дружно и мирно, как это умеют делать только люди старой закалки. Все как положено: двухкомнатная квартира, запорожец, гордость советского автопрома, дача, два сына. Младший отпрыск окончил Грозненский нефтяной институт по специальности бурение и отправился на вольные хлеба, осваивать самотлорские месторождения. Куда, на болота, в простые балки, в город, который по сути был только на карте, съезжалась со всех советских республик молодежь, обуреваемая энтузиазмом построить новое светлое будущие. Много работали, весело отдыхали. Здесь и встретились мои родители. Так появилась я, продукт перестроечного бейби-бума.
В начале 80-х годов мой родной город Нижневартовск стремительно рос, но даже Москва не сразу строилась. Все появлялось постепенно: дома, улицы. Продукты, одежда и все прочее было большим дефицитом. Папа неделями пропадал на вахтах. Мама сутками работала в порту, руководила командой грузчиков. А меня частенько отправляли в Грозный к бабушке с дедушкой, порой на целых полгода.
Я и сейчас помню этот дом №6 на улице Оренбургской, подъезд с облупившейся синей входной дверью. Дальше бегом по лестнице, насквозь пропитанной запахами еды всех интернациональных обитателей нашего подъезда. Второй этаж, квартира №5. За соседней дверью раздается раздраженный голос соседки тети Лейлы, бабушкиной подруги, кто-то из ее многочисленных чад опять набедокурил. Я звоню. В руке авоська с хлебным кирпичом и стеклянной бутылкой молока с крышечкой из фольги. Дверь открывает бабушка Таня, ее гордость, серьги с гигантскими рубинами, приветственно сверкают в коридоре. Она забирает мою ношу. Ворчит. Я опять по дороге обгрызла все углы буханки. На столе дымится еда. Обед. Кстати говоря, бабушкины кулинарные способности были поводом для нескончаемого подтрунивания со стороны деда и моих детских мук. Баба Таня отчаянно любила готовить, только почему-то каждый раз выходило нечто, из-за которого, наверно, дедушкина язва желудка не заставила себя долго ждать.
Эх... а у тети Лейлы сейчас жиж галшыш, наверно. Вареная баранина, кукурузные лепешки, черемша. А может чепалгаш с мясом или сыром? Такая вкуснотища! Вся наша дворовая банда сбегалась к ней, когда она выходила во двор угощать нас своей выпечкой.
Мою руки, сажусь за стол. За спиной открытое окно, ведущее в наш зеленый двор, откуда раздается нескончаемый треск костей домино. На площадке идет бесконечное сраженье матерых игроков. Опять рыба!
Быстро сметаю, что было в тарелке. У меня мало времени. Внизу меня ждут Рустик и Мага. Сегодня на «Грозненском море» (водохранилище) соревнование катеров. Пулей несусь на улицу, не забыв прихватить для верных друзей наше любимое лакомство, черный хлеб с маслом и солью. Пятки сверкают, бежим что есть силы по Карабулакской, Ашхабадской улицам прямо по зрелым абрикосам и тутовнику, усыпавшим тротуары. Вечером утомленные после купания и беготни возвращаемся в наш родной двор. На лавочках сидят бабушки, как обычно обсуждают, все произошедшее за день, кажется, опять ругают молодежь. Заядлые «доминошники» продолжают отбивать дробь, и деда среди них. Встречаем по дороге мою старшую сестру Ленку с подружками. Привычным ответом: «На Кудыкину гору», отмахнулись от нас, мелкотни. Они уже большие. Идут на дискотеку. Губы у всех коричневые. Для пущей красоты накрасили их коркой молодого грецкого ореха.
Я любила наш двор и всех соседей. И только сейчас, читая про свой город детства, я понимаю, насколько полиэтничен он был: 30% - русских, 30% - чеченцев, 30% - ингушей, 10%- лакцев, армян и др. А тогда мне казалось, что мы все одной национальности « просто хорошие люди». По вечерам несколько раз в неделю деда садился за руль «горбатого», и мы в втроем отправлялись на Карпинский курган обрабатывать традиционные для каждого грозненца шесть соток или собирать урожай. Первое время моя привычка сметать все, что найду в огороде: морковь, помидоры, фасоль, клубнику, картошку, черешню, алычу, кабачки (не мытое, вместе с землей, что было гораздо вкусней) повергала в шок мою благопристойную бабушку. Она с трудом понимала первобытную радость ребенка, большую часть времени проводящего на земле, где вырастить элементарные корнеплоды стоило не мало трудов. С нашего небольшого участка мы собирали по 12-14 ведер вкуснейшей клубники.
А вот другое воспоминание. Сегодня я самый счастливый ребенок на земле. Ко мне из Нижневартовска прилетели мои мама и папа. Они шумно заходят в переднюю, заполняя своим присутствием всю квартиру. Не могу дождаться того момента, когда они отдохнут с дороги и мы поедем в город, на Зеленый базар (ударение на первый слог) за продуктами. Грозненцы любили свой рынок. Шумный пестрый, все торгуют и торгуются с большим азартом. Всевозможные продукты. Грузовики доверху забитые черемшой. Удивительное место. Пробовать можно все! Это порой очень сильно выручало оголодавших студентов, по какой-то причине оставшихся без денег.
У нас с папой была негласная традиция. Ни один поход на базар (не забудьте, ударение на первый слог) не обходился без шашлыка. Сочный, из баранины. Горячий жир течет по рукам. Платишь только за мясо, а хлеб, зелень овощи - бесплатно и в любом количестве. А может, просто сядем на трамвай № 3, как обычно «безоконный», и поедем по площадям цветущего зеленого города. Будем гулять по центру Грозного, по улице Ленина, мимо кинотеатра «Космос», зайдем в Аракеловский магазин. И главное, нельзя пропустить мою любимую часть нашего маршрута, «Кафетерий», где тетенька с белым колпаком на голове, окутанная ароматом свежее молотого кофе, продавала вкуснейшие пирожные Безе, Краковские, Добрынинское по 22 коп. «Кафетерий» редко пустовал.
Туда ездили за тортами жители со всего рода, там же студенты Грознеского нефтяного института им. Миллионщикова прогуливали пары, поедая мороженного с орешком на самой макушке. Потом пойдем в цирк, один из немногих стационарных во всем Советском Союзе, смотреть на львов и, где над куполом летали акробаты. И заключительная часть нашей семейной одиссеи - поющий фонтан, где грозненцы любили коротать вечера, сидя на лавочках.
Однако, в тот день моим планам не суждено было сбыться. Соседи по лестничной площадке, Растошанские, собрались вместе с моими родителями на концерт Владимира Кузьмина, который выступал в тот день на стадионе «Динамо». Меня же по причине малолетства оставили дома. Нескончаемый поток слез...
Детство кончилось давно. Вместе с ним безвозвратно исчез и город, где я провела не одно счастливое лето. Но я благодарна судьбе, что у меня была возможность расти в таком уникальном городе с совершенно особой атмосферой. Там я научилась уважать старших и прислушиваться к их мнению, ценить и понимать обычаи других народов.
