Конечно, многое будет зависеть от того, какие личные отношения Медведев выстроит с Назарбаевым, так как здесь уже присутствует существенная разница в возрасте, в ментальности и в политическом опыте. Если Владимира Путина еще приняли как ставленника опытного советского аппаратчика Ельцина, которого хорошо знал сам Назарбаев, то Медведев совсем из другого поколения. Поэтому какое-то время уйдет на притирку в их отношениях. Не стоит забывать, что, особенно в странах Центральной Азии, приоритеты внешней политики определяются президентами нередко исходя из личных симпатий и антипатий.
Начало мая будет довольно интересным, так как к нам на огонек, совсем скоро, заглянет новый президент России Дмитрий Медведев, который, как в свое время выражались некоторые казахстанские чиновники, является "продуктом Путина". Конечно, многое будет зависеть от того, какие личные отношения Медведев выстроит с Назарбаевым, так как здесь уже присутствует существенная разница в возрасте, в ментальности и в политическом опыте. Если Владимира Путина еще приняли как ставленника опытного советского аппаратчика Ельцина, которого хорошо знал сам Назарбаев, то Медведев совсем из другого поколения. Поэтому какое-то время уйдет на притирку в их отношениях. Не стоит забывать, что, особенно в странах Центральной Азии, приоритеты внешней политики определяются президентами нередко исходя из личных симпатий и антипатий. Вот только непонятно, в Казахстан Медведев заедет по дороге в Китай, куда также собирается, или же с вполне конкретной целью - показать всему миру и другим постсоветским государствам, кто Москве все-таки ближе? Скорее всего, что второе. Ведь от бывшего президента Дмитрий Медведев получил в наследство не только жестко прагматичную внешнюю политику, но также набор друзей и недоброжелателей. В таких условиях старый партнер дороже новых двух. Кстати, для нашей республики, с точки зрения того же самого прагматизма, конфронтация России с Западом принесет больше выгод, чем потерь. Если исходить из того, что трения с Западом у России, по мере роста ее геополитических амбиций, будут усиливаться, потребность в сохранении партнерских связей с Казахстаном у Москвы сохранится. В этом случае с Кремлем легче будет договариваться. А договариваться есть о чем. Взять хотя бы резиновую проблему с увеличением объема прокачки нефти по КТК. Дошло до того, что нежелание России увеличивать мощности КТК заставило компанию Chevron заявить о том, что она выступает за развитие транспортных мощностей на южном направлении, прежде всего через систему Баку - Тбилиси - Джейхан, так как задержка с расширением КТК заставляет усомниться в долгосрочных перспективах роста объемов транспортировки нефти в северном направлении. Или же проблема создания единого таможенного пространства. В прошлом году Россия, Казахстан и Беларусь соглашение вроде бы подписали. Даже наднациональный орган создали. А конкретных движений еще нет. Каждый опять тянет одеяло на себя. В частности, последние ограничения на импорт сахара в Казахстан уже вызвали негативную реакцию в России, которая увидела в этом невыполнение Казахстаном своих обязательств по созданию этого пространства. Не стоит забывать и об усилении экономической конкуренции российских и казахстанских компаний на рынках государств дальнего и ближнего зарубежья. В таких условиях надо добавить динамичности ЕврАзЭС. Ведь, кроме России и Казахстана, этим вряд ли кто-то займется. Тем более что между двумя государствами общих точек соприкосновения больше, чем конфронтационных зон.
