Аждар Куртов: "У России и Казахстана просто разные весовые категории, и в этом смысле разные роли на мировой арене"

Дата:
Автор: ИАЦ МГУ
Вопреки расхожему мнению, особенно распространенному в Казахстане, я не считаю, что в годы президентства Владимира Путина отношения России и Казахстана так уж принципиально поменялись по сравнению с эпохой Бориса Ельцина. Изменения претерпела внешняя политика, как России, так и Казахстана в целом. Сегодня и Россия и Казахстан - это качественно иные по своим возможностям государства. Они многократно окрепли экономически, что позволило им, по крайней мере, России - точно, проводить самостоятельную линию во внешней политике
Аждар Куртов: "У России и Казахстана просто разные весовые категории, и в этом смысле разные роли на мировой арене"

КуртовАждар Аширович. Историк, политолог и правовед; президент Московского центра изучения публичного права; родился в 1958 г.; сфера исследований: обеспечение внешнеполитических интересов России в современном мире, трансформации политических режимов постсоветских государств, современные политико-экономические процессы в странах Среднего Востока, проблемы конституционного и международного права; специалист в области отношений стран, входящих в Содружество Независимых Государств; автор свыше 200 опубликованных в России и за рубежом научных работ, в том числе трех книг.

***

-Вот уже примерно полгода, как в России, хотя бы формально, закончилась эпоха Путина-президента. Как можно в целом охарактеризовать отношения РФ и РК сейчас, после "эпохи Путина". Произошли ли за эти полгода в них какие-либо принципиальные изменения по сравнению с "эпохой Ельцина" и "эпохой Путина "?

- Вопреки расхожему мнению, особенно распространенному в Казахстане, я не считаю, что в годы президентства Владимира Путина отношения России и Казахстана так уж принципиально поменялись по сравнению с эпохой Бориса Ельцина. Изменения претерпела внешняя политика, как России, так и Казахстана в целом. Сегодня и Россия и Казахстан - это качественно иные по своим возможностям государства. Они многократно окрепли экономически, что позволило им, по крайней мере, России - точно, проводить самостоятельную линию во внешней политике.

Но вот в сфере взаимоотношений двух стран по сути дела никаких "супер-революционных" изменений не произошло и не происходит. Все то, что имеется, с моей точки зрения вполне укладывается в обычную, нормальную практику отношений двух соседних государств. Да, были решены серьезные проблемы, доставшиеся в наследство от 90-ых годов: решен вопрос об определении государственной границы, осуществлен постепенный переход к цивилизованной взаимной торговле по рыночно складывающимся ценам, стал набирать силу процесс взаимопроникновения экономических и финансовых структур двух стран - те препятствия, которые искусственно создавались ранее, ныне стали неактуальными. Но, повторяю, по большому счету - все это вполне укладывается в обычную практику взаимоотношений двух стран-соседей. Поэтому нельзя сказать, что Россия как-то специально выделяла Казахстан: аналогичный курс Москва пыталась проводить и в отношении других государств. Это в Казахстане, по всей видимости, - в силу того обстоятельства, что в политике властей очень большое место занимает пропагандистский компонент, постоянно, к месту и не к месту, упорно пытаются утверждать, что Казахстан - это лидер во многих сферах, в том числе, что именно он является первым приоритетом для внешней политики России на пространствах СНГ. В Москве, учитывая такое навязчивое желание Казахстана воспринимать себя в качестве "уникального партнера", просто, по-моему, подыгрывают Астане в этом отношении. В конце концов, вреда от этого пока немного. Так древние греки, в адрес которых пришло сообщение о том, что Александр Македонский повелел считать себя равным египетским богам, снисходительно решили: "Если царь Александр считает себя богом, мы не станем это оспаривать".

-Ваши оценки многим в Казахстане не понравятся. У нас и вправду очень многие, причем независимо от политических симпатий, верят в некую "уникальность" опыта республики, в том числе и ее значимости для России. Но при этом есть же и какие-то зримые основания так считать .

- Ну, наверное, мои оппоненты могут мне возразить в том духе, что стремительный рост взаимного товарооборота, участие Казахстана в ряде крупных совместных российско-казахстанских экономических проектов - типа газового СП в Оренбурге, нового Прикаспийского газопровода, пускового космического комплекса "Байтерек" на Байконуре и т.д. - все это свидетельства особых достижений в отношениях наших стран. А, это, в свою очередь, доказывает наличие наиболее близких отношений именно между Москвой и Астаной. Не стану спорить с такой позицией, однако отмечу, что Россия сегодня имеет целый ряд совместных проектов в той же области добычи и переработке природного газа с ведущими иностранными компаниями (например, по Штокманскому месторождению и месторождениям Южного Сахалина), которые по своим бизнес-характеристикам многократно превосходят заключенные контракты с Казахстаном. То же самое можно сказать и в отношении проектов новых трубопроводов, как газовых, так и нефтяных. Да и в космической сфере Россия, как одна из ведущих космических держав мира, все больше расширяет географию своего сотрудничества. И космодром Байконур уже не является для России единственно возможным местом приложения ее усилий в данной области.

Стоит подчеркнуть: в том, что я говорю, не надо искать какой-то попытки обидеть Казахстан. У России и Казахстана просто разные весовые категории, и в этом смысле разные роли на мировой арене. Россия на протяжении многих веков была одним из главных акторов, определяющих мировую политику. Таковой она опять стала при президенте Путине. И наверняка этот свой статус Россия, несмотря ни на что, сохранит и в будущем. Можно ли то же самое сказать о Казахстане? Как объективный эксперт, я считаю, что нет, нельзя. Ведь такой статус достигается отнюдь не проведением съездов мировых религий, а совершенно другим. Но не надо на это обижаться. В конце концов, этот статус очень непросто дается России, это тяжелое бремя, в том числе в финансовом отношении. А Казахстан таких обременений лишен.

-Все равно на Вас многие обидятся: очень уж много у нас в Казахстане сил, средств, структур "брошены" на "имиджевые фронты". Ну да ладно... Как Вы оцениваете состояние и перспективы экономической интеграции РФ и РК, как на двустороннем уровне, так и в ЕврАзЭС и других подобных организаций ?

- Я на протяжении многих лет занимаюсь тематикой СНГ, поэтому уже давно избавился от иллюзий, связанных со спекуляциями по теме интеграции. Нет никакой интеграции в СНГ, о чем изначально декларировалось в учредительных и уставных документах этого объединения. Интеграция - это объединение усилий участников для создания принципиально нового качества связей. Прошедший с декабря 1991 года срок - немалый и он уже достаточно убедительно показал, что этого качества не хотят большинство национальных элит. Они продолжают патетически говорить об интеграции, но при этом "не желают поступаться принципами". То же самое происходит и на уровне двусторонних отношений. Поэтому правомерно говорить не об интеграции, а только о сотрудничестве.

И в России, и в Казахстане, и во многих других странах СНГ продолжают говорить и писать о каких-то успехах экономической интеграции. Но позвольте, где они? Ведь у нас постоянно не выполняются те планы, которые регулярно намечаются. Где Экономический союз, о котором говорили еще в 1993 году, где Таможенный союз, возникший напомню в 1995 году, где единая расчетная единица, где свободное перемещение товаров, капиталов, услуг и рабочей силы? Где, наконец, единый таможенный тариф, который в ЕврАзЭС руководство данного объединения обещает принять уже в течение минимум 4 лет?

-Когда я задаю эти вопросы на ЕврАзЭСовских мероприятиях, слышу в ответ, что ничего страшного ...

- ...Что Евросоюз тоже не сразу строился, и прочее в таком же духе... Но ведь это бюрократические сказки. В Евросоюз входили разные страны, до этого как правило никогда не бывшие частью одного целого государства, за исключением кратких периодов - типа времен Третьего рейха. Но у нас же иная история. Наши страны были едиными, в том числе в экономическом отношении в течение целой эпохи - часто нескольких веков. И, тем не менее, мы никак не можем хотя бы приблизиться к успехам интеграции в Евросоюзе. Наверное, дело в нас самих, в наших элитах, в их нежелании передавать кому-то часть своих полномочий, как это происходит в Евросоюзе. Не случайно в России некоторое время назад стали носиться с теорией "суверенной демократии", словно как с писаной торбой. Чего скрывать: наши страны - не образец демократии. И мнение населения, настроенного на расширение и углубление связей с теми, с кем совсем недавно жили в одном государстве, властям - не указ. Народы СНГ постоянно убеждают - экономическая интеграция идет полным ходом, например, растет товарооборот. Да растет, между Россией и Казахстаном - в том числе. Но давайте посмотрим, что лежит в основе этого роста? Всегда ли это увеличение номенклатуры поставок, рост в единицах измерения числа изделий. Или это все-таки по большей части отражение роста цен на те же самые товары, которые поставлялись и вчера, и позавчера? Экономическая статистика ведь тоже может быть весьма лукавой в ловких руках.

Можно взять и другой аспект: посмотрите, как менялось с 1990 года соотношение товарооборота, что России, что Казахстана - неважно, со странами СНГ, с одной стороны, и со странами так называемого дальнего зарубежья, с другой. Мы без труда обнаружим, что эти пропорции радикально менялись: удельный вес товарооборота со странами СНГ падал, а товарооборот с иными странами наоборот - рос. В 1990 году в казахстанском экспорте союзные республики занимали 87,7%, в остальной мир - только 12,3%. А сейчас эта пропорция поменялась местами. И в России примерно такая же ситуация. Но - это не плохо. Страны становятся открытыми. Они торгуют с выгодой для себя. А то ведь Россия до сих пор поставляет ряд товаров в страны СНГ фактически себе в убыток - по ценам ниже тех, которые она могла бы получить, продав этот товар другим покупателям. Так же ведет себя и Казахстан.

Поэтому я пока скептически отношусь к перспективам экономической интеграции на многосторонней основе. Сейчас именно представитель Казахстана возглавляет секретариат ЕврАзЭС - наиболее продвинутой формы экономического сотрудничества в СНГ. Но при этом под бесконечные разговоры об успехах интеграции Казахстан ввел и высокие таможенные пошлины на экспорт топлива и запретил экспорт зерна. Все это, конечно, мало согласуется с заявленными целями ЕврАзЭС и больно бьет по интересам соседей Казахстана на юге.

Но все сказанное выше не означает, что Казахстан и Россия могут вот так взять и разбежаться, оборвав в одночасье экономические связи. Ведь даже тот факт, что наш взаимный товарооборот на 70% состоит из приграничной торговли, говорит о многом. Объективно на северных границах как была, так и будет Россия, а не Польша или Румыния. В приоритетах внешней политики любой страны на особом месте стоят отношения с соседями. Так было и так будет.

В сфере же двусторонних экономических отношений Москвы и Астаны еще огромное поле для сотрудничества. Кроме миллионов тонн прокаченной нефти по трубам ведь есть же еще возможности кооперации в производящей, а не только добывающей экономике. Пока у нас еще мало крупных СП, особенно в перспективных областях высоких технологий. Есть предприятие в Ангарске по обогащению урана, есть еще кое-что, но ведь мало, до обидного мало. Российское же руководство уже взяло курс на развитие инновационной экономики, понимая, что за ней - будущее. Иначе нас окончательно оттеснят на обочину прогресса. Москву часто обвиняют в том, что она, де, стремится "играть мускулами великой энергетической державы". Да эти мускулы действительно мы сознательно и целенаправленно накачиваем: они нам нужны, но нужны для создания необходимых ресурсов - платформы, на которой мы хотим построить иную экономику, - ту, что будет соответствовать нашему месту в мире. А место это - быть в лидерах, в том числе и в сфере высокоразвитой технологической индустрии.

- Учитывая динамику расширения НАТО на Восток - как будут складываться отношения РФ и РК в постсоветской Средней Азии?

- Выше я говорил, что Россия - это знаковая величина в мировой политике. Быть самостоятельным центром, не просто плыть по течению, приспосабливаясь к внешним обстоятельствам, - не простая задача, она не каждому государству по плечу. Именно поэтому Россия сегодня так резко реагирует на расширение НАТО. Эту позицию России часто неверно интерпретируют, в том числе и в Казахстане.

Дело в том, что эксперты, которые занимаются текущими политическими событиями, очень часто в силу ряда обстоятельств, вынуждены как бы приспосабливаться к тем правилам, которые диктуют им информационные структуры, средства массовой информации. Последние заинтересованы в особой форме подачи материалов, когда они намеренно придают им оттенок сенсационности. Вслед за ними и эксперты часто высказываются в алармистском, явно преувеличенном духе, оценивая те или иные события.

Но в своей внешней политике Россия не использует "восточные хитрости", не собирается лебезить перед партнерами, сколь бы сильными они не были. Мы отстаивали и будем отстаивать свои интересы. Например, сегодня Москва имеет намерение добиться пересмотра фланговых ограничений по Договору об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ), подписанному в Париже еще 19 ноября 1990 года. Со стороны Советского Союза этот договор был крупной уступкой Западу, поскольку он касался тяжелой военной техники - танков, боевых бронированных машин, артиллерийских систем, боевых самолетов и ударных вертолетов. По некоторым из этих вооружений СССР превосходил Североатлантический альянс и сокращение их до установленных пределов и можно было расценить как уступку. С распадом Союза и Варшавского договора положения ДОВСЕ явно перестали отвечать реальности, причем наиболее остро это ощущала на себе именно Россия. Даже на собственной территории Россия была ограничена в возможностях передислокации своих воинских подразделений. В 1997 году военные и дипломаты приступили к работе по адаптации ДОВСЕ к новым реалиям. При этом Запад явно не стремился учитывать озабоченности России, а наоборот настаивал на разоружении в так называемых "фланговых зонах", не считаясь даже с тем, что Москва в это время вела военные действия в Чечне. Естественно, что Москва рассматривала сложившуюся ситуацию как попытку унизительного давления на Россию.

Принятие Соглашения об адаптации Договора об обычных вооруженных силах в Европе в Стамбуле 19 ноября 1999 года, к сожалению, не изменило ситуацию. Согласно договоренностям, принятым на Стамбульском саммите 1999 года квота России была подтверждена на уровне 6350 танков, 11280 бронемашин, 6315 артиллерийских систем, 3416 самолётов и 855 вертолётов. Фланговые квоты для России (в рамках общей квоты) были увеличены до 1300 танков, 2140 бронемашин и 1680 артиллерийских систем. Но то же время общая квота НАТО на момент подписания документа составляла 19096 танков, 31787 бронемашин, 19529 артиллерийских систем, 7273 самолёта и 2282 вертолёта. Забегая вперед, отметим, что по состоянию на середину 2007, когда Россия "заморозила" свое участие в ДОВСЕ, с учётом принятия в НАТО новых членов общая квота НАТО стала составлять 22424 танков, 36570 бронемашин, 23137 артиллерийских систем, 8038 самолётов и 2509 вертолётов. Иными словами, Североатлантический альянс добился того, что по общим квотам в договоре фактически было закреплено 3-кратное превышение сил НАТО над российскими. Никакими мелкими уступками в пользу России, вроде ослабления для нее фланговых ограничений, эта реальная угроза не может быть устранена. Российские власти долго мирились с этим и ждали, но затем в качестве меры, которая должна побудить наших партнеров к большему учету озабоченности России, решили приостановить свое участие в ДОВСЕ.

Североатлантический альянс постоянно делает официальные заявления об усилении политической составляющей деятельности НАТО. Однако реальные факты заставляют Москву сомневаться в справедливости этих утверждений. Ведь военный компонент в НАТО не только явно преобладает, но и имеет тенденцию к нарастанию. Так, до начала расширения Североатлантического альянса (16 государств) в его составе было: штабов армейских корпусов - 20; дивизий - 35; бригад - 100; личного состава - 1,5 миллиона человек; боевых самолетов - 4,5 тысячи; боевых вертолетов - 2 тысячи; боевых кораблей - 500; танков - 14 тысяч; орудий - 23 тысячи.

С вступлением в НАТО в 1999 году Венгрии, Польши и Чехии альянс усилился на 5 дивизий и 10 бригад общей численностью не менее 200 тысяч человек, пять сотен боевых самолетов, пять сотен боевых вертолетов, 50 боевых кораблей, 3,5 тысячи танков, 5,5 тысяч орудий. С вступлением в 2004 году в НАТО семи новых государств - Эстонии, Латвии, Литвы, Болгарии, Румынии, Словакии и Словении состав войска Альянса увеличился еще на 45 бригад (300 тысяч человек личного состава), пять сотен боевых самолетов, 50 кораблей и 4,5 тысячи танков. В результате расширения НАТО территория России от Мурманска до Каспия оказалась в зоне досягаемости даже тактической авиации НАТО.

- Ну а что Москва предпринимает в нашем регионе на таком фоне?

- Пока все эти события не отразились прямым образом на политике России в Центральной Азии. Москва не будет стремиться превратить регион в "тыловую базу", да на этот вариант явно не пойдут местные политические элиты. Давайте будем объективными, не только Казахстан в отдельности, но и все пять государств Центральной Азии не дадут Москве тот прирост оборонного потенциала, который сможет качественно усилить ее позиции. Поэтому Москва будет искать иные пути, и они совсем не лежат в плоскости известной поговорки "хочешь мира - готовься к войне". Но при этом конечно Россия внимательно наблюдает за развитием контактов того же Казахстана с НАТО. Пока они развиваются в рамках Индивидуального плана действий "Партнерство", утвержденного в начале 2006 года. Но я, как эксперт, уже давно не исключаю в будущем ситуации, когда руководство Казахстана может пойти по пути, которым сегодня идет Киев. Признаки этого видны уже сегодня. Но Казахстан - не Украина, на этом пути властям в Астане придется учитывать не только позицию северного, но и своего восточного соседа, тем более что все три страны состоят в региональной структуре - Шанхайской организации сотрудничества.

- А есть ли конфликт в растущей динамике присутствия Китая в Казахстане и интересах России?

- Объективно растущий год от года экономический потенциал Китая по многим важнейшим показателям многократно превосходит аналогичные показатели других членов ШОС. Тем самым существует потенциальная угроза использования данного обстоятельства как фактора реализации под видом налаживания сотрудничества собственных национальных интересов доминирующей в экономическом отношении страны. В отношениях со странами ШОС Китай пока действует осторожно. Но, если оценивать китайскую внешнюю политику в целом, то нельзя не заметить, что рост китайской экономики нанес серьезный ущерб многим более бедным географическим соседям КНР. Товары, производимые в Китае, заполнили по демпинговым ценам рынки региона АТР. Торговая экспансия китайских производителей фактически заглушила развитие целого ряда отраслей промышленности этих стран.

При этом Китай проводит не только политику торговой экспансии, но откровенную протекционистскую политику на своем внутреннем рынке. Ни одна из соседних с Китаем азиатских стран так и не смогла серьезно выйти на китайские рынки. Дело в том, что Китай заинтересован в приходе на свои рынки исключительно сырья, финансовых и банковских капиталов, а также высокотехнологичной продукции, включая современные виды вооружения. Возникает вопрос: смогут ли государства Центральной Азии - участники ШОС реально воспользоваться бурным развитием Китая с долгосрочной выгодой для себя. Или мы только получим увеличение риска для этой группы стран в торможении их развитие в наиболее конкурентных сферах современной экономики и стабилизации их роли сырьевых придатков китайской экономики. Казахстан ведь в отличие от Киргизии и Таджикистана, не желает довольствоваться ролью только поставщика минерального и аграрного сырья на мировые рынки.

Сейчас экономическое партнерство России и стран Центральной Азии с Китаем в рамках ШОС несомненно стимулирует экспорт их сырья, и рост показателей взаимного товарооборота, о котором так любят говорить на саммитах ШОС, отражает, в частности, именно эту тенденцию. Но нельзя не заметить, что одновременно падает экспорт промышленных изделий. Такая ситуация лишь закрепляет Россию и страны Центральной Азии в качестве поставщиков первичных энергоносителей, древесины и металлов. Действительно, для этих отраслей рост спроса со стороны Китая выступает важным фактором экономического развития. Но вне сырьевых отраслей связи с Китаем не позволяют говорить о наличии большого числа примеров, свидетельствующих о качественном повышении конкурентоспособности экономик стран-партнеров Китая по ШОС. Половину российского экспорта в Китай сегодня составляют энергоносители. Если всего десять лет назад в 1998 году четверть российского экспорта в эту страну составляли машины и оборудование, то ныне они составили всего лишь около 1 процента.

Так что конфликт в интересах стран есть, хотя на уровне публичных политиков и дипломатов об этом предпочитают помалкивать. Я не склонен в этом отношении обвинять китайцев в каком-то коварстве. Они используют свои конкурентные преимущества. Но Россия должна лучше использовать свои козыри. Поэтому-то мы и упорно, не считаясь с затратами, тянем нефтепровод именно к Тихому океану, а не в Китай. В этом варианте мы не будем зависеть только от одного покупателя, причем того, кто весьма прижимист по вопросам соглашения о цене на поставляемый товар. В конце концов, лучше наш газ и нефть пока останутся в наших недрах: будет, на что жить потомкам, а не только шиковать нынешним руководителям нефтяных компаний.

- В случае смены политических элит в Казахстане - какой может оказаться возможная реакция России?

- Полагаю, что политические элиты в Казахстане уже в немалой степени подверглись изменениям по сравнению с тем, что имело место в 90-ые годы. Но речь, вероятно, идет о политических лидерах. Естественно, что Россия заинтересована в том, чтобы будущий лидер Казахстана не соблазнился бы резкими переменами во внешней политике. Но я полагаю, что второго Нурсултана Абишевича больше не будет. Новый лидер Казахстана будет лишен тех личных воспоминаний, которые, как мне представляется, оказывают некоторое влияние на курс Назарбаева. Этот новый лидер будет более циничен и вполне возможно более расположен к расширению контактов с США и ЕС. Это данность, с которой Москве придется считаться. Попыток же как-то вмешаться в процесс появления нового руководства Казахстана, Москва предпринимать не будет. Для России выгоднее действовать так, чтобы сторонние акторы сами стремились снискать ее дружбу, а для этого моя страна должна стать сильной во всех смыслах (и в экономическом, и в политическом, и в военном). Тогда она будет привлекательной.

Поделиться: