В информационном пространстве отношения между #Казахстан'ом и #Узбекистан'ом часто упрощают до «борьбы за лидерство в Центральной Азии» – чья экономика сильнее, кто выступает представителем региональных интересов на международной арене и др. Какие в реальности роли у государств в регионе и вписываются ли они в партнерство между Ташкентом и Нур-Султаном – в обзоре Дениса Борисова.
Центральную Азию традиционно называют пространством конкуренции за влияние. Эксперты следят за российскими, китайскими, американскими, турецкими, японскими и много ещё какими притязаниями на ведущую роль в регионе – а кто больше всех «присутствует» в Центральной Азии?
Однако не менее значимы процессы, происходящие непосредственно между центральноазиатскими республиками. Особенно, в отношениях между Казахстаном и Узбекистаном. В информационном пространстве взаимодействие между Нур-Султаном и Ташкентом часто упрощают до сюжета «борьба за лидерство в ЦА».
На самом деле перспективы региональных процессов, набирающих обороты уже пять лет, зависят от характера отношений между крупнейшими странами Центральной Азии – Казахстаном и Узбекистаном.
Пересекаются ли внешнеполитические интересы Нур-Султана и Ташкента в Центральной Азии?
Политическое лидерство, неважно, для индивида или государства – дело публичное. Реальный уровень мотивации Узбекистана и Казахстана в развитии общерегиональной повестки как нельзя лучше отражают доктринальные документы стран.
Казахстан
В последней Концепции внешней политики Казахстана дважды фиксируется формула «лидерство Казахстана в регионе»:
· «Казахстану необходимо закрепить статус… лидирующего государства в регионе Центральной Азии»;
· «упрочение лидирующих позиций и продвижение долгосрочных интересов Казахстана в регионе Центральной Азии».
Однако, центральноазиатская повестка в тексте проговаривается среди прочего, растворяясь среди международных, евразийских и двухсторонних векторов внешней политики Нур-Султана.
Получается, на уровне доктрины подсистема межгосударственных отношений в Центральной Азии – не самоцель для Казахстана, а средство в повышении переговорной позиции государства в отношениях с внешним миром. Эта особенность наиболее чётко фиксируется в п.4.5 Концепции: «Расширение многостороннего диалога и сотрудничества в регионе Центральной Азии, важность которого в евразийских и глобальных процессах неуклонно возрастает. Укрепление существующих форматов взаимодействия государств Центральной Азии с внешними партнёрами».
Узбекистан
Последняя версия внешнеполитической концепции РУз датируется далёким 2012 годом, а новая итерация планируется до декабря 2021. Тем не менее внешнеполитическая практика Ш.М. Мирзиёева в течение первого президентского срока фиксирует, что центральноазиатская кооперация – одна из первоочередных задач внешней политики Узбекистана.
В 2021 году в Послании Президента Республики Узбекистан Ш. Мирзиёева Олий Мажлису фиксируется: «особое внимание мы уделим дальнейшему укреплению многовековой дружбы, отношений добрососедства, стратегического партнёрства и взаимного доверия с государствами Центральной Азии. Это является приоритетом нашей внешней политики».
Амбиции Узбекистана в развитии общерегионального вектора подкрепляются институциональными решениями: в 2021 г. создана специальная аналитическая структура – Международный институт Центральной Азии. Более того, Ташкент свои внешнеполитические приоритеты активно демонстрирует в рамках конференционной дипломатии, регулярно вкладываясь в развитие центральноазиатского дискурса в мировом информационном пространстве.
Чей это рынок, и кто его будет делить?
С экономической точки зрения «борьбу за лидерство» между Казахстаном и Узбекистаном измеряют по основным макроэкономическим показателям: ВВП, население, территория. При таком статичном походе казахстанская сторона превосходит размером экономики и площадью: 164 против 58 $млрд (на 2020) и 2699 против 425 тыс. кв. км. В свою очередь, Узбекистан доминирует в демографическом вопросе: 33,4 против 18,7 млн чел (на 2020 год).
Однако, если мы говорим об экономическом лидерстве в регионе, то важнее разобраться во взаимозависимости Казахстана и Узбекистана в контексте региональных хозяйственных отношений. Так, статистика внешней торговли между центральноазиатскими государствами позволяет оценить роль Нур-Султана и Ташкента.
Несмотря на существенную разницу в размерах экономик, по абсолютным показателям экспорта и импорта за последние 5 лет Казахстан и Узбекистан имеют сопоставимые позиции в Центральной Азии.
Экспорт Казахстана
С 2016 по 2020 гг. Узбекистан поставил товаров на общую сумму $7,7 млрд, Казахстан – $13 млрд; импорт составил $8,5 млрд и $6,5 млрд соответственно. Однако за те же 5 лет рынок Центральной Азии для Ташкента составил 12,5% от внешнего товарооборота государства, тогда как для Нур-Султана торговля со странами региона – это всего лишь 4,4%. Другими словами, видно, что Ташкент имеет большую экономическую мотивацию в развитии внутрирегиональных кооперационных связей.
Экспорт Узбекистана
Более того, если мы обратимся к цифрам за последнюю пятилетку по динамике торговых отношений нашей пары с экономиками Центральной Азии и остальным миром, то для Ташкента получится прирост на 68% и 37% в пользу регионального рынка, а для Нур-Султана – плюс 28% и 32%, но уже в пользу мирового рынка.
Импорт Казахстана
Соответственно, внешнеторговая статистика указывает, что Узбекистан усиливает свои экономические связи со странами региона почти в 2 раза быстрее, чем с остальным миром, в то время как Казахстан, пусть и незначительно, но отдаляется в торгово-экономическом плане от Центрально-Азиатского региона.
Импорт Узбекистана
Разные приоритеты
Итак, анализ доктринальных документов и торгово-экономических отношений показывает, что Казахстан и Узбекистан по-разному воспринимают лидерство в Центрально-Азиатском регионе.
Нур-Султан рассматривает центральноазиатские дела как элемент стратегической дипломатии с внешними государствами. Тогда как Ташкент придерживается, скорее, тактического подхода к развитию инклюзивных региональных отношений в контексте выполнения задач национального развития.
Можно говорить, что на современном этапе сложилась благоприятная дипломатическая диспозиция для интенсификации регионостремительных процессов в Центральной Азии, где разведены роли и интересы крупных государств.
