Индонезия готовится стать шестой экономикой мира

Дата:
Автор: Александр Королев
#Индонезия – бесспорный лидер Юго-Восточной Азии: страна с самым большим населением в регионе, крупная экономика, популярное туристическое направление. Сложно переоценить и политический вес государства: у Индонезии выстроено взаимодействие со всеми мировыми державами. Российско-индонезийские отношения достаточно теплые, в том числе и на уровне руководства. О том, как стране удается проводить взвешенную внешнюю политику и в чем секрет «индонезийского успеха» – Ia-centr.ru рассказал Александр Королев, научный сотрудник Центра комплексных европейских и международных исследований (ЦКЕМИ) НИУ ВШЭ.
Индонезия готовится стать шестой экономикой мира

– В Юго-Восточной Азии Индонезия – один из сильнейших игроков. Лидер Индонезии был первым из глав государств региона, с кем встретился В. Путин после начала спецоперации на Украине. Индонезия – крепкая экономика и огромный рынок труда. В чем секрет успеха этой страны?

– Тут сработала совокупность различных факторов, сыграл свою роль и азиатский финансовый кризис 1997-98 годов.

Многие страны Юго-Восточной Азии, но Индонезия в особенности – в силу того, что это достаточно крупный рынок – сильно зависели от колебаний на мировых рынках.

Индонезия пострадала из-за этого кризиса, и я отчасти согласен с экспертами, которые утверждают, что она до сих пор не оправилась от его последствий. Несмотря на то, что это крупнейшая экономика АСЕАН. 

Однако давайте посмотрим на факторы «индонезийского успеха». 

Во-первых, в Индонезии сделан акцент на централизованную кредитно-финансовую политику, благодаря которой индонезийская рупия более устойчива, чем другие валюты региона.

Кроме того, индонезийская экономика традиционно была и остается экспортоориентированной, из-за этого страна и пострадала в азиатском финансовом кризисе. Однако в то же время усилился запрос на поддержание внутреннего спроса, особенно с приходом Джоко Видодо, нынешнего президента Индонезии.

Темпы роста постепенно замедляются, если рассматривать полную динамику, но Индонезия – это растущий рынок, к 2050 году Индонезия даже может стать четвертой экономикой мира по паритету покупательной способности. Сейчас по номинальному ВВП Индонезия на 16 месте, по паритету покупательной способности – на 7-ом.

МВФ же прогнозирует, что скоро Индонезия займет шестое место в мире по паритету покупательной способности.

Второй фактор – это демографические тенденции. Индонезия – самая крупная страна Юго-Восточной Азии в плане населения, сейчас в ней проживает уже почти 280 млн человек.

Растет средний класс, что важно, поскольку именно на него опирается нынешняя экономическая (и не только) модель современной Индонезии. 

Достаточно молодое население: средний возраст индонезийца – меньше 30 лет – это в принципе тренд для Юго-Восточной Азии, и Индонезия его задает.

– А как обстоит дело с гендерным балансом?

– Баланс постепенно выравнивается, но система отличается, скажем, от Китая или России.

Постепенно меняется и модель потребления, население может себе позволить есть больше белка, благодаря увеличению количества финансовых средств. Эти тенденции формируют нынешнюю экономику и социально экономическое положение в Индонезии.

Третий тренд – это достаточно диверсифицированная структура индонезийского экспорта. Индонезия производит 60% пальмового масла в мире, это гигантские показатели. 

Но при этом, если мы посмотрим на структуру индонезийского экспорта, то увидим, что он достаточно диверсифицирован: 20% экспорта приходятся на минеральное сырье, 14% – на животный жир, 9% – на уголь и сталь.

Кроме того, Индонезия, как и многие другие развивающиеся страны «незападного мира», вкладывается в цифровизацию. 

Много планов по цифровизации у самого Джоко Видодо: по переходу к возобновляемым источникам энергии, в том числе на основе цифровых трансформациях. Этот посыл Индонезия активно продвигает не только в рамках своих национальных планов, но и в АСЕАН.

– Вы не назвали среди причин успеха Индонезии фактор Китая. А ведь регион довольно сильно от него зависит?

– Да, наверное, стоит упомянуть Китай. 

Но Китай как фактор в стране воспринимается очень неоднозначно. И на уровне экспертном, и на уровне официальном в Индонезии можно увидеть совершенно полярные точки зрения по китайскому фактору.

Тем более что в Индонезии проживает самая большая китайская диаспора – хуацяо, и крупнейшие компании малого и среднего бизнеса регулируются и держатся этническими китайцами.

Кроме того, Китай инвестирует в инфраструктурные проекты в рамках «Пояса и Пути».

Индонезия воспринимается КНР и другими инвесторами как глобальный морской хаб. Китай активно вкладывается и в строительство высокоскоростных железнодорожных магистралей, на этом направлении идет конкуренция с японцами.

В Индонезии относительно мягкое и гибкое инвестиционное регулирование для привлечения иностранных инвесторов в большинство секторов экономики, кроме таких критических, как ВПК или энергетика.

– Индонезию называют одним из наиболее вероятных кандидатов на вступление в БРИКС +. Чем бы это могло быть полезным для страны, и что Индонезия могла привнести в это объединение?

– Индонезия достаточно скептически относится к БРИКС: это не торговый блок, не военно-политический альянс. 

С одной стороны, БРИКС – гибкий формат, площадка для дискуссий, которая не имеет юридически обязывающего характера и продвигается под соусом многополярности, что для Индонезии, безусловно, выгодная и выигрышная история.

Но сказать, что Индонезия очень сильно заинтересована в БРИКС – было бы опрометчиво, пока мы забегаем вперед. 

Кроме того, речь идет и о включении в БРИКС Ирана, Египта, Аргентины, Нигерии, Турции. То есть Индонезия – лишь одна из кандидатур, что страна воспринимает достаточно ревностно.

Потенциальное вступление Индонезии в БРИКС может дать государству «больше голоса». Индонезия стояла у истоков Движения неприсоединения. 

Это страна, которая не позволяет другим государствам размещать на своей территории военные базы и отказывается от вступления в военные альянсы. 

Индонезия продвигала свое видение Индо-Тихоокеанского региона, которое потом легло в основу видения индопацифики АСЕАН в 2019 году. 

Все эти совокупности альтернативных – не антизападных, а именно альтернативных – идей Индонезия могла бы продвигать и в рамках БРИКС.

– Какими бы могли быть векторы сотрудничества России и Индонезии? И возможны ли точки соприкосновения Индонезии и ЕАЭС?

– Российско-индонезийские отношения достаточно теплые, в том числе и на уровне руководства.

Для стран Юго-Восточной Азии важны именно персональные отношения между лидерами, персонифицированное участие.

Индонезия закупает российское вооружение, но в гораздо меньших объемах, чем Вьетнам, Лаос или Камбоджа. Здесь у Индонезии тоже достаточно диверсифицированный портфель – это, во-первых. 

Во-вторых, Индонезия в целом меньше тратит на оборонку, примерно 8 млрд долларов, так как страна пока не вовлечена в конфликт в Южно-Китайском море.

Индонезия сотрудничает с Россией в области борьбы с терроризмом: в государстве проживает более 90% мусульманского населения. Здесь неоднократно проводились террористические акты, поэтому для индонезийцев это взаимодействие принципиально важно. 

Сотрудничаем мы и по направлению предотвращения последствий стихийных бедствий, потому что Индонезия – страна, где часто происходят цунами, тайфуны, землетрясения, наводнения. 

Здесь Россия может предоставлять помощь на уровне МЧС и других профильных органов, а также обеспечивать зерном, потому что стихийные бедствия и продовольственная безопасность связаны между собой напрямую.

Одним из перспективных направлений могло бы стать подписание ЗСТ в формате ЕАЭС – Индонезия. Об этом уже было объявлено на заседании Высшего Евразийского экономического совета 27 марта. 

Однако надо понимать, что экономика – далеко не превалирующее направление наших отношений. 

Примерный товарооборот ЕАЭС – Индонезия сейчас составляет 4 млрд долларов, что меньше, чем у Вьетнама с ЕАЭС. Но без ЗСТ нынешний объем торговли и не увеличится.

Чтобы создать самодостаточный товарооборот, в идеале, нужно сделать так, чтобы колебания на рынках не оказывали на него такого критического влияния, как сейчас.

Кроме того, Индонезия – логичный партнер с политической точки зрения: достаточно лояльный, не придерживающийся антироссийского курса.

С другой стороны, в России, по сути, отсутствует индонезийская диаспора, и это тоже важный фактор. Поэтому не стоит рассчитывать на то, что ЕАЭС станет рынком, привлекательным для индонезийской рабочей силы как в сфере строительства, так и в высокотехнологичных секторах.

Однако есть сезонная, проектная миграция: иногда дизайнеры умных городов из Индонезии приезжают и консультируют у нас. Так было, в частности, при строительстве «Смарт Сити Казань». Но о системной трудовой миграции пока говорить рано.

Беседовала Дарья Хаспекова

Поделиться: