Новый год начался под градусом очередной кризисной проблемы. На этот раз нарыв болезни, вырвавшийся в декабре на Манежной, взломал несколько пластов коммуникаций в системе власть–общество. Быстрое купирование вспышки насилия сняло симптомы, но, как показал последний Госсовет, четкого понимания характера социального заболевания, требующего вмешательства государства, пока не появилось.
Изъяны молодежной политики или запрос на демократию?
Новый год начался под градусом очередной кризисной проблемы.На этот раз нарыв болезни, вырвавшийся в декабре на Манежной, взломал несколько пластов коммуникаций в системе власть–общество. Быстрое купирование вспышки насилия сняло симптомы, но, как показал последний Госсовет, четкого понимания характера социального заболевания, требующего вмешательства государства, покане появилось.
Является ли случившееся следствием проблемы национальной политики? А работала ли таковая система управления в принципе? Сфера была пущена на самотек, и теперь данную работу государству надо начинать с нуля вусловиях жесточайшего социального расслоения, падения моральных авторитетов,оставив наконец историкам разбор существовавшего советского опыта интернационализма.
А может быть, Манеж – это лишь проблема молодежной политики?А что есть молодежная политика? Если она есть, то чем тогда она отличается отвзрослой? Летними лагерями на озере Селигер и партийными тренингами молодыхаппаратчиков на курортах?
Существует и третье мнение. Что в принципе не стоит сгущать,и в этой сфере, пусть и не имеющей даже четко сформулированной границы ипредмета, частично регулируемой Министерством спорта и Росмолодежью, требуетсялишь грамотное оперативное управление. Видимо, в этом русле будет происходитьобновление федеральной целевой программы «Молодежь России» (в ближайшие пятьлет на эти цели израсходуют 10 млрд. руб.).
Давайте вспомним, что еще было предложено к декабрьскомуГоссовету. Со стороны премьера прозвучала идея отказаться от переброски избыткатрудовых ресурсов в центральную часть России, а также вернуться к жесткимправилам регистрации (непонятно, как это совместить с необходимостьюподдержания высокой внутренней мобильности населения). Руководство МВДпредложило создавать оперативные спецподразделения по борьбе с этническимипреступными группировками (возвращение к опыту МВД 1990-х годов в Москве иСанкт-Петербурге). Аналитическое управление администрации президента предложилона системной основе проведение уроков толерантности в школах, организациюпрактики школьных обменов между славянскими и неславянскими регионами РФ. Речьидет, видимо, о специальной методике для летних лагерей России с цельювыработки атмосферы толерантности, интернационального общения и патриотизма.
Перечисленные и другие предложения, по сути, есть наборинициатив, которые в оперативном порядке были положены ведомствами на стол ваппараты премьера и президента для текущего обсуждения. Наверняка часть из нихбудет отвергнута, другие развернуты в полноценные программы.
Нетрудно проследить и логику реагирования власти. Как этообычно случается в бюрократической традиции, на проблему обратили внимание лишьпосле того, как произошел выплеск. А между тем руководители следственныхведомств докладывали о кризисе. В апреле прошлого года Следственный комитет припрокуратуре (СКП) РФ обнародовал данные по количеству убийств на почвенациональной нетерпимости: рост со 152 зарегистрированных случаев в 2005 годудо 548 в 2009-м. Откуда это насилие? Ответ уже глубоко внедрился в массовое сознаниенаселения и представителей власти. Это стихийная «реакция праворадикалов» набеспредел мигрантов с юга (речь, конечно, как о внутренних – с российскогоКавказа, так и о внешних – из государств Центральной Азии и Южного Кавказа).
Как бы там ни было, результат налицо: естественное длягородских молодежных группировок структурирование по признаку «свой–чужой»канализировалось именно через нацфактор. К этому добавляются недовольствосоциальным расслоением и отсутствие справедливого арбитра в лице власти –коррупция в следственных органах и судах. Возбуждающими маркерами оказалисьслучаи ухода от закона представителей общин мигрантов. Консолидированность ихобщин упрощает конкуренцию за доступ к решениям органов власти в сравнении сболее атомизированными группами городской молодежи. Ситуация усугубиласьотсутствием единого морального авторитета как для общин, так и для местноймолодежи.
Выстроилась система вопросов, ответы на которые не сводятсяк каким-либо абстрактным позициям. Потребуется внятно обозначить идеологическиепринципы формирования государства. Конечно, эта задача постоянно присутствует вповестке, то обостряясь, то отступая. Но нужна не доктрина, а наборподдерживаемых характеристик, по которым молодое поколение сможет определятьсвою и нашу общую групповую идентификацию. Иными словами, потребуется впрактической плоскости внедрить представление о российском единстве. Какимобразом? Изменить соответствующие институты реализации социально-политическойжизни и там, где необходимо, создать новые.
Конечно, нужна коррекция системы образования. Ростнационализма является закономерной тенденцией в постимперской системе, какой,по сути, является новая Россия. Но эту реальность игнорировали, словно боялисьразбудить лихо. Необходимо изменить систему местного самоуправления, передаваячасть исполнительных и контрольных функций волонтерам и выборным низовыморганизациям граждан. Что в конечном итоге требует большего демократизма. Лидерконсервативной партии Великобритании, премьер Дэвид Кэмерон назвал подобнуюпрограмму реформ «большое общество». Это вовсе не сугубо английское лекарство,но оно могло бы стать полезно и в российских реалиях.
