Речь идет о противоречиях между принципом невмешательства во внутренние дела и принципом уважения прав человека, принципом территориальной целостности и принципом равноправия и самоопределения народов. Военные конфликты в Косово и в Южной Осетии наглядно продемонстрировали, что указанные коллизии дают возможность для применения двойных стандартов в международной политике. В интересах Украины принять активное участие в утверждении приоритетов применения существующих и разработке новых принципов и норм международного права.
Стремительные изменения, происходящие в современном мире, поставили на повестку дня проблему создания новой системы международной безопасности.
Исключительно важной задачей является верное и своевременное определение роли Украины в этой системе. От этого зависит сможет ли наше государство утвердить в ней свое ведущее место и укрепить международный авторитет, как это предусмотрено Законом Украины «Об основах внутренней и внешней политики», или превратится в «серую зону», как это прогнозируют некоторые эксперты, в частности Владимир Горбулин и Александр Литвиненко (Европейская безопасность: возможный путь ослабить вызовы и угрозы. // «Зеркало недели» № 43 (771) 7 - 13 ноября 2009).
Очевидно, что существующие глобальные и региональные структуры являются продуктами предыдущей эпохи и не в состоянии эффективно отвечать на вызовы и угрозы, с которыми столкнулось человечество в ХХI веке.
ООН, являющаяся универсальной международной организацией, была призвана стать основой ялтинско-потсдамской системой. Можно констатировать, что провозглашенные ею основные принципы международных отношений и осуществляемая на этой международно-правовой базе деятельность достаточно эффективно способствовали решению главной задачи – предотвращению мировой войны. Однако структуры ООН, фундамент которых был заложен в 1945 году, оказались неготовыми противостоять таким угрозам как разрастание внутригосударственных конфликтов, терроризм, транснациональная организованная преступность. Серьезной проблемой является и то, что те основные принципы международного права, которые зафиксированы в Уставе ООН, Декларации о принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества в соответствии с Уставом ООН, принятой Генеральной Ассамблеей в 1970 году, а также в Заключительном акте Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе 1975 года и имеют силу jus cogens, в условиях глобализации проходят серьезные испытания.
Речь идет о противоречиях между принципом невмешательства во внутренние дела и принципом уважения прав человека, принципом территориальной целостности и принципом равноправия и самоопределения народов. Военные конфликты в Косово и в Южной Осетии наглядно продемонстрировали, что указанные коллизии дают возможность для применения двойных стандартов в международной политике. В интересах Украины принять активное участие в утверждении приоритетов применения существующих и разработке новых принципов и норм международного права.
Североатлантический альянс – дитя холодной войны, рождение которого положило начало жесткому биполярному противостоянию между Западом и Востоком – после распада СССР и Организации Варшавского договора непрерывно занят поисками своей роли в Европе и в мире. Понимание неделимости и взаимности безопасности, когда уменьшение безопасности одной стороны неминуемо приводит к уменьшению безопасности другой, а также осознание невозможности обеспечения безопасности силовыми методами, которые все более утверждаются в среде аналитиков и политиков, подняли как минимум третью после окончания холодной войны волну дискуссий о предназначении НАТО. Масла в огонь этих дискуссий подливает и постоянно усиливающееся стремление Европейского Союза избавиться от патроната США в вопросах безопасности и обороны. Со вступлением в силу Лиссабонского договора ЕС фактически превращается в самостоятельную систему коллективной безопасности. Накануне саммита НАТО в Лиссабоне 19-20 ноября 2010 года, на котором будет принята новая стратегическая концепция, со стороны аналитиков все чаще звучат пессимистические оценки, в отношении перспектив Альянса. Анализируя проект концепции, Марко Папич заключает: «Неясно, каким образом новая стратегическая концепция НАТО сможет зафиксировать что-либо, кроме стратегического разнобоя в интересах стран-членов. Учитывая то, насколько глубоко укоренен как явление разнобой интересов стран НАТО, вопрос состоит в том, какая угроза сплотит НАТО в ближайшем десятилетии, чтобы альянс приобрел энергичность, нужную для претворения в жизнь излагаемых в тексте стратегической концепции инвестиций и реформ. Ответ на этот вопрос отнюдь не ясен. Его затуманивают несовместимые друг с другом представления разных стран альянса об угрозах, что заставляет задуматься - а не станет ли ноябрьский саммит в Лиссабоне началом конца НАТО?» (NATO's Lack of a Strategic Concept. “Stratfor”, США. - 12/10/2010. - http://www.inosmi.ru/europe/20101013/163567707.html). Дэниэл Ларисон приходит к не менее категоричному выводу: «Превращение НАТО в политический клуб демократических государств с хорошей репутацией тоже не выход для устаревшего альянса. Как нам показала два года назад война в Грузии, предложенное расширение НАТО таит в себе большую угрозу для мира в Европе, чем его распад… Тот конфликт прекрасно показал, что существование альянса больше не приносит пользы. И если его не расформировать, он может стать угрозой для всего того, что изначально должен был охранять. Америка не нуждается в устаревшем альянсе и не должна настаивать на том, чтобы он продолжал существовать. Создание НАТО являлось творческим решением - альянс был спроектирован в полном соответствии с условиями безопасности, сложившимися после окончания Второй мировой войны. Успех был ошеломительным. Но пришло время, когда американцы должны пересмотреть свое видение мира. И первым шагом к тому станет роспуск альянса, который не нужен ни Америке, ни Европе.» (The case against NATO. “The Week”, США. 06/10/2010. - http://www.inosmi.ru/europe/20101007/163444498.html). Отдавая должное приспособляемости натовских бюрократов, Стивен Уолт с изрядной долей сарказма отмечает, что еще более 10 лет назад он поставил такой диагноз НАТО: «..Атлантический альянс начинает напоминать уайльдовского Дориана Грея – чем он старше, тем более юным и полным жизни он выглядит – и тем более немощным становится. Вашингтонский договор может остаться в силе, могут продолжаться встречи на уровне министров, могут выходить серьезные и оптимистические коммюнике, брюссельские бюрократы могут обновлять сайт НАТО – короче говоря, вся поверхностная деятельность может сохраняться, при условии, что перед альянсом не будут ставить никаких иных задач. Опасность заключается в том, что НАТО может умереть, и никто этого не заметит. Причем труп мы обнаружим только в тот момент, когда нам потребуется, чтобы НАТО как-то отреагировала на происходящее».(Is NATO rrelevant? “Foreign Policy”, США. – 24/09/ 2010. - http://www.inosmi.ru/europe/20100927/163204194.html). Хочется спросить – и вот в ЭТО Украина упорно хотела вступить еще год назад, всерьез рассматривая членство в НАТО как гарантию своей безопасности? Оценивая сегодня канувшие в лету евроатлантические устремления, безусловно, нельзя не учитывать и реакцию России, связанную с провокационным нарушением баланса сил у ее границ. В Военной доктрине Российской Федерации, утвержденной 5 июля 2010 года (через четыре дня после принятия Закона Украины «Об основах внутренней и внешней политики», закрепившего внеблоковый статус нашего государства) первоочередной угрозой называется «стремление наделить силовой потенциал НАТО глобальными функциями, реализованными в нарушение норм международного права, приблизить военную инфраструктуру стран-членов НАТО к границам Российской Федерации, в том числе путем расширения блока».
Очевидно, что Украина в случае продолжения курса на евроатлантическую интеграцию (читай – вступление в НАТО) рассматривалась бы нашим северным соседом как ближайший угрозогенный фактор. Хотя, по нашему мнению, вряд ли в современном мире блоки можно рассматривать как первоочередную угрозу, но об этом ниже.
Остается вспомнить об ОБСЕ. Совещание по безопасности и сотрудничеству в Европе было создано в 70-х годах ХХ века как инструмент налаживания диалога между противостоящими блоками с участием неприсоединившихся государств в условиях достижения баланса сил, а по выражению Р. Арона «баланса страха», между антагонистами и осознания необходимости перехода к политике разрядки международной напряженности. Структура пережила свой звездный час в 90-х, в атмосфере эйфории, связанной с падением Берлинской стены, принятием Хартии для новой Европы, когда активно проповедовалась идея общего пространства безопасности от Ванкувера до Владивостока. Однако усилия США по формированию однополярного мира, в котором господствует один гегемон, привели к тому, что после саммита в Стамбуле в 1999 году ОБСЕ фактически вступила в фазу стагнации, которая стала очевидной после объявления Россией моратория на выполнение условий ДОВСЕ в ответ на планы Вашингтона разместить элементы ПРО в Польше и Чехии, при том, что фактическими ратификантами договора по прежнему оставались только Россия, Украина, Казахстан и Белоруссия.
«Более внимательный анализ подтверждает явную двусмысленность сложившейся ситуации, – указывает директор Института политического анализа и международных исследований (Украина) Сергей Толстов. – Военный конфликт в Грузии в августе 2008 года показал, что вместо европейской системы безопасности существует какая-то смесь из институтов «холодной войны» (подправленных пластическими операциями) и либеральных (причем далеко не общих и всеобъемлющих) норм, которые не сработали как раз в тот момент, когда они были наиболее востребованы» (Європейська безпека в умовах багатополярного світу. // Зовнішні справи. - №5-6, 2010. – с. 38.).
Таким образом, создание новой системы европейской безопасности (в широком смысле – как в отношении толкования понятия «европейской», так и понятия «безопасность») стало объективной необходимостью. Безусловно, что эта система должна быть способна противостоять существующим угрозам. Принятая Европейским Союзом в 2003 году Стратегия Европейской безопасности выделяет такие ключевые угрозы, стоящие перед Европой: терроризм, распространение оружия массового поражения, региональные конфликты, распад государств, организованная преступность. Очевидно, что содержание большинства из обозначенных угроз все менее связано с деятельностью государства, что является отражением общей тенденции постепенного размывания государственного суверенитета в эпоху глобализации, и поэтому пытаться противостоять им путем создания баланса сил между блоками отдельных государств бессмысленно. Следовательно, блоковая система безопасности в условиях глобализации является явным архаизмом. А что же взамен?
С уверенностью можно сказать, что четкого видения такой системы пока не сложилось, но есть отдельные мощные мессиджи, которые уже определяют ее вероятные контуры. Предложения Президента России Дмитрия Медведева о разработке новой концепции системы европейской безопасности, традиционно выраженные в пяти пунктах, хотя и критикуются экспертами за неконкретность, однако не сходят с повестки дня европейских политических саммитов. В ноябре 2009 года на сайте Президента России был представлен Проект договора о европейской безопасности. Согласно проекту соглашения, подписавшие его страны обязуются не причинять ущерба безопасности друг друга. Участник договора, входящий в какой-либо военный союз, должен добиваться того, чтобы этот союз не представлял угрозы партнерам по соглашению. Участник договора вправе рассматривать вооруженное нападение на другого участника как вооруженное нападение на него самого и может оказывать необходимую помощь, включая военную. В случае вооруженного нападения или угрозы его совершения созывается чрезвычайная конференция, на которой принимаются коллективные ответные меры. В проекте договора отмечается, что он не затрагивает права на нейтралитет и не посягает на сферу ответственности Совета безопасности ООН. К подписанию договора приглашаются «все государства евроатлантического и евразийского пространства от Ванкувера до Владивостока», а также международные организации, такие как НАТО, ЕС, ОБСЕ, ОДКБ и СНГ.
Вступление в силу с января 2010 года Лиссабонского договора, в котором представлено новое видение структуры общей политики безопасности и обороны ЕС, в частности касающееся «постоянных структур кооперации», создаваемых в соответствии с дополнительным протоколом, раскрывает возможности разноуровневого участия государств-членов в системе коллективной обороны, учитывая их статус (члены НАТО и нейтральные государства) и возможности.
В начале ноября 2010 года Франция и Великобритания подписали беспрецедентный договор о тесном сотрудничестве в военной сфере, в том числе в сфере стратегических ядерных вооружений.
Исходя из этих посылов можно сделать вывод, что новая структура европейской безопасности будет отличаться от всех ранее известных своей разноуровневостью, наличием многих пересекающихся сфер или, говоря терминами коммуникаторики, «зон соотношения».
Перспектива Украины заключается в том, чтобы путем интенсивного диалога с основными центрами – ЕС, Россией и США – занять место пересечения этих зон, проще говоря стать объединительным форумом, стержнем конструкции новой системы европейской безопасности. Именно в этом заключаются и гарантии, и конкурентные преимущества ее внеблокового статуса.
Андрей Костырев, г. Чернигов, к.п.н., доцент кафедры международных отношений Черниговского филиала Киевского славистического университета.
Статья входит в сборник Ежегодный информационно-аналитический бюллетень №2/2010 "Украина-Россия. Второе дыхание".
