Проведенный 12 сентября референдум по пакету поправок к турецкой конституции стал плебисцитом о доверии к правительству. Но также спором о наследии Ататюрка. Ставка на референдуме была немалой - это и расширение роли парламента и президента при назначении членов Конституционного суда, и урезание полномочий судов высшей инстанции, зачастую враждебно настроенных в отношении правящей Партии справедливости и развития (ПСР), и - по крайней мере, косвенно - ограничение положения военных в стране. Накануне референдума оппозиция пыталась преподнести изменения конституции как очередную атаку на светское наследия всенародно почитаемого Ататюрка.
Петр Залевский
Отец турок и его наследие
Проведенный 12 сентября референдум по пакету поправок к турецкой конституции стал плебисцитом о доверии к правительству. Но также спором о наследии Ататюрка. Ставка на референдуме была немалой - это и расширение роли парламента и президента при назначении членов Конституционного суда, и урезание полномочий судов высшей инстанции, зачастую враждебно настроенных в отношении правящей Партии справедливости и развития (ПСР), и - по крайней мере, косвенно - ограничение положения военных в стране. Накануне референдума оппозиция пыталась преподнести изменения конституции как очередную атаку на светское наследия всенародно почитаемого Ататюрка. Но партия премьера Тайипа Эрдогана вышла победительницей. Поправки поддержали 58 процентов турок. Похоже, ПСР, не знающая поражения с 2002 года, выиграет и выборы, назначенные на следующий год. Ведь у оппозиции нет идей относительно того, как править страной. Звезда Кемаля Кылычдароглу (Kemal Kılıçdaroğlu), новоиспеченного лидера Республиканской народной партии (РНП), для которого референдум стал личным поражением, постепенно гаснет. Однако для многих турецких сторонников светского общества сегодня существует только один человек, способный угрожать Эрдогану, и неважно, что он умер более 70 лет назад. Это Ататюрк. Говорят, что Европейскому Союзу нужен лидер с таким авторитетом, чтобы он мог остановить движение в большом городе. У Турции такой уже есть. 10 января, ровно в 9:05, 15-миллионный Стамбул отметит очередную годовщину кончины Мустафы Кемаля Ататюрка. Как и каждый год, крупнейший город Европы остановится под звуки противовоздушных сирен. Спешащие по улицам люди застынут как заколдованные. В школах, на заводах и в учреждениях воцарится тишина. Отец повсюду Удивляться нечему. Все же это Отец турок - ведь так звучит перевод фамилии, которую Мустафа Кемаль взял себе в 1930-е годы. Именно он ограничил власть султана, позволив ему сохранить титул халифа, вождя правоверных, только для того, чтобы менее чем через два года ликвидировать 1300-летний халифат раз и навсегда. Распадающуюся исламскую империю он превратил в светскую республику, арабское письмо заменил латиницей, в 1930 году дал женщинам право участия в местных, а в 1934 г. - в парламентских выборах (задолго до многих стран нынешнего ЕС). Консервативные турки держат зло на Ататюрка за то, что он навязал им систему, которая ограничила религию приватной сферой, не столько отделив ее от государства, сколько освободив ее от него, однако по-прежнему чтят его как героя и спасителя. Памятники Ататюрку стоят в Турции повсюду. Почти в каждом турецком городе главная улица - бульвар Ататюрка. Портреты Ататюрка - зачесанные назад волосы, каменное лицо, впалые щеки, брови домиком а-ля Бела Лугоши (Bela Lugosi) и холодные голубые глаза - украшают каждое городское учреждение, каждый университет и каждый спортивный объект. Его образ появляется в ресторанах, магазинах, кафе и парикмахерских на территории всей страны. Ататюрк смотрит на нас со всех турецких банкнот. Порой это почтение принимает форму гротеска. Когда американский журнал Time проводил в 1999 году интернет-голосование на тему "Самые влиятельные люди ХХ века", пропаганда славы Ататюрка стала в Турции государственным делом. Не только турецкие СМИ, но и сам премьер и президент звали всех граждан в бой. В результате, Ататюрк завоевал впечатляющие 33 процента в категории "лидеры и революционеры", уступив совсем немного Уинстону Черчиллю. В категории "герои и символы" он оказался на третьем месте, сразу за Юрием Гагариным и Нельсоном Манделой. Запал турок был так велик, что на определенном этапе голосования их герой оттеснил на второе место Боба Дилана... в категории "артисты и звезды эстрады". Во имя Отца Благодаря мощному культу личности, Ататюрк стал в Турции святыней. Два года назад на экраны турецких кинотеатров вышел фильм "Мустафа" режиссера Джана Дюндара (Can Dündar). Среди турецких националистов фильм вызвал бурю ярости. Их рассердил не столько тот факт, что фильм Дюндара рассказывал о зачастую подвергаемых цензуре фрагментах политической биографии Ататюрка - например, о том, что великий вождь, придя к власти, размышлял о введении автономии для курдов, или о том, что он жестоко расправился с оппозицией - а то, что Ататюрк Дюндара был человеком из плоти и крови, а, кроме того, со слабостями. Что он ценил женское общество, что боялся спать в темноте, что якобы сказал (о своей бывшей жене): "Я командовал армиями, а с одной женщиной справиться не смог"; что опасался, как бы во время выступления в парламенте на инаугурации у него не выпала искусственная челюсть; что под конец жизни он пил (умер от цирроза печени), курил (по три пачки в день) и чудил. Такая картина резко контрастировала с культивировавшимся армией образом Ататюрка как иконы, человека из мрамора, непререкаемого авторитета, полубога. Поставив Ататюрка на столь высокий пьедестал и параллельно присвоив себе право на защиту его наследия, армия обеспечила себе огромное влияние на турецкую политику. За последние полвека армия осуществила четыре государственных переворота - каждый раз с именем Ататюрка на устах. После каждого вмешательства, вернувшись в казармы и передав власть гражданскому правительству, военные могли спать спокойно, сознавая, что большинство турок благодарно им за то, что они пожурили безответственных политиков и восстановили порядок. (До поры до времени. Турки настолько привыкли к демократии, что сегодня было бы трудно рассчитывать на то, что они с пониманием воспримут военный переворот). Проблема с культом Ататюрка - как утверждает Мурат Бельге (Murat Belge), историк из стамбульского Университета Бильги - заключается в том, что он позволил армии и светскому истеблишменту надеть на народ смирительную рубашку. Следовало посвятить больше заботы и внимания укреплению гражданского общества, а не относиться к народу как к ребенку. Этот ребенок по-прежнему не может противиться отцу. Согласно принятому в 1951 году закону о преступлениях против Ататюрка, тех, кто осмелится опорочить доброе имя Отца турок, ждет от года до трех лет лишения свободы. И этот закон - вовсе не мертвая буква. В 2008 году турецкий преподаватель Атилла Яйла (Atilla Yayla) был приговорен к 15 месяцам лишения свободы условно за то, что предположил, что в первые годы своего существования Турция Ататюрка была несколько менее прогрессивным государством, чем это представляют турецкие учебники. Именно по причине защиты доброго имени Ататюрка в Турции недоступен сервис YouTube. В начале 2007 года группа греческих пользователей Интернета поместила в сети несколько роликов, в которых Ататюрк был показан - какой скандал! - гомосексуалистом. Возмущение турок, как можно предполагать, не знало границ. Менее предсказуемой была реакция турецкого правосудия. Хотя представители YouTube согласились заблокировать доступ к роликам на территории Турции, стамбульский суд потребовал их полного удаления из сети. Когда YouTube отказался, этот же суд постановил заблокировать туркам доступ ко всему сервису. Культ Отца Интересно, что бы Ататюрк сказал об Эрдогане и его религиозно-консервативной ПСР. Именно при власти реформированных исламистов из ПСР Турция сумела отменить смертную казнь, смягчить ограничения свободы слова и расширить права курдского меньшинства, не говоря уже о начале переговоров по вступлению в ЕС. Кроме того, правительство Эрдогана сузило компетенции армии. Поправки, одобренные на референдуме, позволяют судить военных, подозреваемых в заговоре против правительства, в гражданских судах, а гражданские лица не должны будут представать перед военными судами. Кроме того, будет отменен иммунитет, которым сегодня пользуются лидеры военного переворота 1980 года. Хотя заслуги правящей ПСР перед демократией больше, чем у любых ее предшественников, эта партия с исламистскими корнями сталкивается с нарастающей волной критики за то, что заигрывает с самой консервативной частью турецкого электората. Естественно, на политическую борьбу с новой властью призвали самого Ататюрка. Сопротивление секуляристов тому, что многие из них воспринимают как "ползучую исламизацию" Турции, ведет к эволюции его культа - подчас весьма неожиданной. Число посетителей мавзолея Ататюрка в Анкаре выросло с менее чем 4 млн. человек в 2005 году до более чем 9 миллионов в 2009 г. Образ вождя постоянно появляется на антиправительственных демонстрациях. Хозяйка магазина белья в Нишанташы, эксклюзивном районе Стамбула, прямо над набором кружевных бюстгальтеров повесила портрет Ататюрка с цитатой, которая звучит так: "Знайте, что Турецкая Республика не может быть и не будет страной шейхов и дервишей". Эмре Арибулан (Emre Aribulan), сотрудник Shadows Tattoo, тату-салона в районе Бейоглу, торгово-развлекательном центре Стамбула, не мог предполагать, что культ Отца турок увеличит доходы его фирмы. "В последнее время, - говорит Эмре, - бизнес процветает отчасти благодаря Ататюрку". Последние несколько лет все больше молодых турок посещает такие заведения, как Shadows, чтобы сделать себе татуировку с изображением Ататюрка или его характерной подписи. - Только на прошлой неделе мы сделали татуировки четверым, - говорит Эмре. И добавляет, что обычно такая татуировка стоит 250-300 лир [5-6 тысяч рублей], но они берут всего 150-200. Эмре утверждает, что, будь его воля, он бы делал их бесплатно. Любовь к вождю - и его официальную биографию - турецкие школы прививают ученикам с малых лет. Гюрджан наизусть цитирует высказывания Ататюрка, перечисляет его награды и заслуги перед страной. - Ататюрк открыл нам путь в современность, - уверен он. - Не было на свете другого такого человека и наверняка не будет. На татуировку с изображением Ататюрка молодые турки также решаются для того, чтобы выразить свою неприязнь к правительству, которое, по их мнению, предает его наследие. - Да, мы любим Ататюрка, - говорит двадцатилетняя Айсе. - Но моя татуировка - это также символ протеста против Эрдогана и ему подобным. - Это правительство, эти люди хотят разделить Турцию, расколоть страну, - добавляет один из ее друзей. - Знаешь, это же ведь еврейские агенты. Наследие Отца Теории заговоров распространены здесь повсеместно, но поражает их популярность среди секуляристов, которые считают себя просвещенной элитой страны. Также поражает та легкость, с которой некоторые из них говорят о необходимости отстранения ПСР от власти. Одним из парадоксов современной Турции является то, что в то время, как кемалистская старая гвардия приняла западный стиль жизни, ей оказалось труднее - по крайней мере, труднее, чем новой мусульманской элите, - освоить западный дискурс в таких вопросах, как плюрализм, права меньшинств и религиозные свободы. - Сегодняшний кемализм настроен более оборонительно, более националистически и более параноидально, чем когда-либо, - объясняет Мурат Бельге. - У него нет почти ничего общего с прежним кемализмом. Он враждебно относится к США и Европейскому Союзу, западным идеалам демократии. Слова Бельге, по крайней мере, отчасти подтверждаются исследованиями общественного мнения. По данным опроса 2008 года, 47 процентов избирателей правящей ПСР поддерживают вступление Турции в Евросоюз. В случае оппозиционной РНП, партии, которая (буквально) несет идеалы Ататюрка на своих знаменах, доля таковых составляет всего 39 процентов. Принимая все это во внимание, можно предположить, что Отец турок - сторонник постоянного укрепления связей с Европой - отрекся бы от тех, кто считает себя самыми горячими его последователями. Насколько Ататюрк является в Турции символом ХХ века, настолько Эрдоган и его партия, получившая на референдуме очередной кредит доверия, становятся символом XXI века. Будущее страны, в том числе перспектива ее членства в Евросоюзе, в большой мере зависит от того, удастся ли - а если удастся, то как - примирить наследие Отца турок с политикой их нынешнего премьера. источник: РГРК "Голос России"
