Последний месяц украинские СМИ, возможно, с чьей-то умелой подачи, растиражировали информацию о том, что руководство Украины и России пришло к неким секретным договоренностям относительно распределения сфер влияния в Молдове и Приднестровье. Итогом якобы имевших место договоренностей является возвращение Приднестровья в состав Украины и вхождение правобережной Молдовы в политическую орбиту России.
Кто «заказал» Украину в приднестровском урегулировании?
Виталий Кулик
Последний месяц украинские СМИ, возможно, с чьей-то умелой подачи, растиражировали информацию о том, что руководство Украины и России пришло к неким секретным договоренностям относительно распределения сфер влияния в Молдове и Приднестровье. Итогом якобы имевших место договоренностей является возвращение Приднестровья в состав Украины и вхождение правобережной Молдовы в политическую орбиту России.
Сначала это выглядело как неудачная шутка одного из БЮТовских нардепов в контексте официального визита российского президента в Украину. Однако после того как указанная тема стала предметом публикаций минимум десятка печатных и электронных изданий, стало понятно, что речь идет о спланированной информационной кампании.
Контент-анализ последних публикаций в СМИ по этой теме свидетельствует о том, что кто-то пытается представить сценарий присоединения Приднестровья к Украине в качестве оптимального для Киева варианта развития событий.
Что это - зондаж возможной реакции Киева на потенциальное территориальное приобретение в виде Приднестровья, информационный фон для собственных экспансионистских планов ряда международных игроков или чьи-то банальные бизнес-интересы?
Вариант А - российский след. Как уже упоминал автор в одной из своих предыдущих публикаций, в Кремле не исключают варианта присоединения Приднестровья к Украине, особенно, если процесс политического урегулирования конфликта зайдет в тупик или будет развиваться в невыгодном для российской стороны направлении.
Не секрет, что перспективы присоединения непризнанной Приднестровской республики к России являются не более чем мифом, который поддерживается в первую очередь самим же руководством Приднестровья исключительно в пропагандистских целях (безусловно, с молчаливого согласия Москвы). Как метко отметил один из экспертов, Приднестровье для России, что чемодан без ручки - тащить тяжело, а бросить жалко.
Вполне очевидно, что Россия не согласится ни на какой вариант урегулирования приднестровской проблемы, кроме т.н. плана Козака, предполагающего объединение Молдовы при сохранении доминирующего российского влияния в регионе. До тех пор, пока Россия не будет уверена в возможности разрешить приднестровский конфликт, она будет поддерживать сложившийся статус-кво в регионе, благо для этого у Москвы возможностей пока достаточно. При этом московские стратеги прекрасно осознают, что такая линия поведения в конце концов приведет к эрозии российских позиций влияния в регионе, ведь, не предлагая никаких позитивных проектов для Молдовы и Приднестровья, Россия рискует уступить здесь пальму первенства Евросоюзу и/или Украине. Исходя из этого, Москва может попытаться отдать в «надежные руки» то, что не может взять сама. Но это в перспективе, а пока при помощи этой страшилки можно попытаться взять на более короткий поводок нынешнею правящую коалицию в Молдове, с которой у Москвы складываются далеко не самые теплые отношения.
Нельзя также исключать, что нынешняя информационная кампания в украинских СМИ нацелена слегка попугать европейских партнеров, совместно с которыми (в рамках комиссии Россия - ЕС по вопросам внешней политики и безопасности на уровне глав внешнеполитических ведомств) Москва рассчитывает сдвинуть с мертвой точки приднестровский вопрос. Возможно, расчет убедить ЕС: разрешение приднестровской проблемы на основе плана Козака является лучшим вариантом, чем присоединение непризнанной территории к Украине, которая якобы не прочь вернуть свои исторические территории.
Вариант Б - секретная дипломатия Бухареста. Как это ни покажется парадоксальным, интересы России и Румынии в приднестровском урегулировании в значительной степени совпадают. Этот общий российско-румынский интерес был публично обнародован в 2004 г. российским экспертом Станиславом Белковским, кстати, во время его пресс-конференции на территории Румынии, и заключался в необходимости возвращения всеми заинтересованными игроками своих исторических земель. В частности, Правобережная Молдова, Южная Бесарабия и Северная Буковина якобы должны отойти в состав Румынии, Украина может рассчитывать на возвращение Приднестровья, а Россия, таким образом, вернет Крым. Румынские властные элиты тогда достаточно позитивно оценили идеи С.Белковского, поскольку они полностью ложились в рамки великорумынских шовинистических проектов по типу концепции «Великой Румынии». Указанная риторика до сих пор остается довольно популярной в румынском обществе, даже несмотря на вступление Румынии в ЕС и НАТО.
Самое интересное, что недавние сообщения в СМИ относительно наличия неких российско-украинских секретных договоренностей по Молдове и Приднестровью являются не чем иным, как модифицированной формой так полюбившихся в Румынии идей С.Белковского.
Нельзя исключить возможность того, что румынская тайная дипломатия будет кричать «Держи вора!», указывая на Киев и Москву, при этом оправдывая свое все более активное вмешательство во внутренние дела Молдовы. О том, что сегодняшняя правящая команда в Кишиневе во многом ориентирована именно на Бухарест, не говорит, наверное, только ленивый. Через несколько месяцев Молдову ждут досрочные парламентские и президентские выборы. Коль так, Бухарест всеми силами попытается удержать при власти в Кишиневе лояльные ему правоцентристские силы в виде и.о. президента Молдовы Михая Гимпу и премьера Влада Филата. Справедливости ради, конечно нужно отметить, что амбициозные экспансионистские планы Бухареста сдерживает лимит материально-технических ресурсов (в том числе вследствие серьезно затронувшего Румынию мирового финансово-экономического кризиса), а также крайне низкая вероятность получения карт-бланша на такого рода действия со стороны Брюсселя и Вашингтона (даже несмотря на планы по размещению на территории Румынии американских военных баз).
Вариант В - бизнес-интересы ряда финансово-промышленных групп, паразитирующих на неурегулированности приднестровского конфликта. Общеизвестным является факт, что основные тяготы и лишения, связанные с неурегулированностью приднестровской проблемы, несут люди, проживающие в конфликтном регионе. При этом элиты в Кишиневе и Тирасполе, а также ряде других столиц, используют замороженный конфликт для получения сверхприбылей. Один из ярких примеров Молдавская ГРЭС, которой владеет Интер РАО ЕЭС. Станция работает на российском газе, за него предприятие платит примерно половину его коммерческой стоимости для Республики Молдова. Но даже эти деньги не возвращаются в Россию, а используются приднестровскими властями для покрытия бюджетного дефицита. С учетом того, что Приднестровье де-юре является частью Молдовы, стоимость потребленного приднестровскими предприятиями газа увеличивает долг АО «Молдовагаз» перед российским «Газпромом», превысивший на данный момент отметку в два млрд. долл.
Как бывало уже не единожды, стоит наметиться какому-либо диалогу между сторонами конфликта или задействованными в переговорном процессе мировыми игроками, как вдруг возникает какой-либо скандал или провокация. Заказчиками, как правило, выступают силы, не заинтересованные в изменении статус-кво в приднестровском урегулировании. Возможно, и сейчас кому-то очень не нравится повышенное внимание Украины, ЕС, ОБСЕ и России к приднестровской проблеме.
В этих условиях, независимо от того, кто в конечном итоге мог выступить заказчиком такой информационной кампании по дискредитации Украины в приднестровском урегулировании, Киеву важно адекватно реагировать. Это прежде всего должно предполагать конкретные шаги, направленные на укрепление государственности Республики Молдова, в том числе ускорение демаркации границ вместо оправданий относительно того, что никаких «секретных» планов по присоединению Приднестровья у Киева нет, не было и быть не может (что и так понятно любому эксперту по приднестровской проблематике).
