30 мая в Грузии состоялись муниципальные выборы. Многие наблюдатели еще в ходе пятидневной войны предполагали, что катастрофические для Грузии последствия военного конфликта с Россией не позволят команде Михаила Саакашвили удержаться у власти, что он неминуемо потеряет ресурс и потерпит поражение на первых же выборах. Но ничего подобного не произошло - правящее Единое национальное движение (ЕНД) одержало убедительную победу по всей стране, набрав 50-60% голосов избирателей. Ее главный конкурент - прозападный Альянс во имя Грузии - получил 16-20%, а остальные - на порядок меньше. В столице на выборах убедительно победил ближайший соратник Михаила Саакашвили, действующий мэр Гиги Угулава, набрав 55% - в три раза больше лидера Альянса Ираклия Аласания. В абсолютном большинстве мажоритарных округов также победили кандидаты от ЕНД.
30 мая в Грузии состоялись муниципальные выборы. Многие наблюдатели еще в ходе пятидневной войны предполагали, что катастрофические для Грузии последствия военного конфликта с Россией не позволят команде Михаила Саакашвили удержаться у власти, что он неминуемо потеряет ресурс и потерпит поражение на первых же выборах. Но ничего подобного не произошло - правящее Единое национальное движение (ЕНД) одержало убедительную победу по всей стране, набрав 50-60% голосов избирателей. Ее главный конкурент - прозападный Альянс во имя Грузии - получил 16-20%, а остальные - на порядок меньше. В столице на выборах убедительно победил ближайший соратник Михаила Саакашвили, действующий мэр Гиги Угулава, набрав 55% - в три раза больше лидера Альянса Ираклия Аласания. В абсолютном большинстве мажоритарных округов также победили кандидаты от ЕНД. Кто не рискует... Естественно, оппозиция пытается списать свое поражение на пресловутый административный ресурс, но социологи единодушно отмечают, что он может обеспечить властям 5-10%, но не подавляющее преимущество. Не вызывает сомнений, что большинство граждан, принявших участие в голосовании, сделали вполне осознанный выбор в пользу Саакашвили. Но это был выбор не столько «за» президента и команду, сколько «против» оппозиции. Последняя просто напугала людей своей непоследовательностью, неспособностью договориться об элементарных вещах, да и просто многократным обманом людей. Нельзя безнаказанно годами призывать народ выйти на улицы, обещать «скинуть президента за несколько дней», а затем топтаться в нерешительности, опасаясь радикальных действий и уводя сотни тысяч людей с центральных проспектов на стадионы - «как бы чего не вышло». Саакашвили осенью 2003 года действовал по-другому. Он организовал один единственный митинг 22 ноября. Этот митинг и оказался последним - уже через час Саакашвили призвал сторонников пойти на штурм зданий парламента и резиденции Эдуарда Шеварднадзе, сам шел в первом ряду, первым ворвался в зал пленарных заседаний и добился изгнания президента в прямом смысле этого слова. Лидер нынешней оппозиции Леван Гачечиладзе с удивительной откровенностью сказал ВК, почему он не решился действовать также 2 ноября 2007, когда перед зданием парламента собралось столько же обозленных противников власти как и четыре года назад: «Если бы мы пошли на штурм, США могли осудить нас, а не властей. У нас не было гарантии, что Вашингтон и Запад подержат оппозицию и объявят проявлением демократии именно наши действия, а не действия властей по отражению нашего штурма». Гачечиладзе и другие оппозиционеры имеют в виду, что организаторы акции просто могли загреметь в тюрьму, Запад не торопился бы объявлять их политзаключенными. Но стопроцентной гарантии поддержки США в 2003 году не было и у Саакашвили. Шеварднадзе никогда не был неприемлемой фигурой для Вашингтона. Его очень ценили на Западе за вклад в «перестройку» и окончание холодной войны, а также в объединение Германии, но Саакашвили рискнул, поставил партнеров перед свершившимся фактом и выиграл. Без альтернативы Немаловажным фактором поражения оппозиции стало то, что у нее не было (да и не могло быть с учетом ее разнородности) альтернативной программы развития страны. Казалось бы, такая «альтернативная общенациональная идея» начала зарождаться усилиями бывших соратников Саакашвили - экс-спикера Нино Бурджанадзе и бывшего премьера Зураба Ногаидели. Но они все время наталкиваются на неприятие обществом (не только и не столько властями и истеблишментом) потери Абхазии и Южной Осетии. Абсолютное большинство грузин по-прежнему считает действия России в августе 2008 года и признание бывших грузинских автономий несправедливыми, а действия президента Саакашвили в августе хотя и импульсивными, но правильными с точки зрения защиты единства страны. И хотя Саакашвили уже никогда не сможет получить общественный мандат на ведение новой войны (с учетом реального соотношения сил и решимости России отстаивать независимость Абхазии и Южной Осетии), но и противники действующего президента не смогут получить этот мандат без четких перспектив и ответа на вопрос: «Что дает Грузии примирение с Россией?» У Бурджанадзе и Ногаидели нет внятного ответа на этот вопрос, а в то, что Россия откажется от признания бывших грузинских автономий в случае смены в Грузии правящей команды, никто не верит. В стране сложилась ситуация, когда сохранение статус-кво становится желательным для всех социальных сил, кроме группировки, непосредственно борющейся за власть. Именно этим и объясняется нежелание новоявленных «пророссийских политиков» затрагивать конкретные вопросы. Несмотря на долгие разговоры о необходимости начала диалога с Россией, они сразу замолкают, как только дело касается конкретики. Ни Ногаидели, ни Бурджанадзе не отвечают на простой вопрос: согласятся ли они, придя к власти, на восстановление дипотношений с Россией, без увязки этого вопроса с прекращением дипотношений между Москвой и признанными республиками. Ведь это будет признанием правомерности существования на территории Грузии сразу трех российских посольств. Подпишут ли они договор о ненападении с Абхазией и Южной Осетией без привязки к вопросу вывода оттуда российских баз, созданных на основе долговременных российско-абхазских и российско-южноосетинских договоренностей? Откажутся ли от курса на вступление в НАТО? Вступят ли в ЕврАзЕС. ОДКБ, Таможенный союз и другие региональные объединения, инициированные Москвой для укрепления интеграционных процессов на пространстве бывшего СССР? Уходя от этих вполне естественных и логичных вопросов, Бурджанадзе и Ногаидели лишь туманно ссылаются на некие «будущие равноправные переговоры» и то лишь в контексте «компромисса в вопросе возвращения Абхазии и Южной Осетии в лоно единой Грузии». Начало операции «Преемник» Наконец, важным фактором поражения оппозиции на выборах стала все более усиливающаяся фигура тбилисского градоначальника Гиги Угулавы. Действующий мэр, считающийся наиболее вероятным приемником Саакашвили, грамотно построил свою предвыборную кампанию, акцентируя внимание не на абстрактных геополитических выкладках и схемах, а решении конкретных городских проблем. Таким образом, в условиях отсутствия у «пророссийской оппозиции» внятной программы, основывающейся на признании новых реальностей, избиратель просто не хочет рисковать и менять власть. Тем более в условиях наметившейся в российско-грузинских отношениях определенной стабилизации. Грузины считают, что статус-кво в нынешних условиях - лучший выбор. Они просто проголосовали за внятную, понятную программу вместо туманных обещаний смены курса на непонятно что.
