Создание Таможенного Союза и движение к единому экономическому пространству создает новую реальность экономических отношений для двух наших стран. Но эта реальность включает в себя не только позитивные моменты, но и необходимость выработки совместных мер по борьбе с явлениями, которые неизбежно будут осложнять гармонизацию и сближение хозяйственных моделей двух стран.
Создание Таможенного Союза и движение к единому экономическому пространству создает новую реальность экономических отношений для двух наших стран. Но эта реальность включает в себя не только позитивные моменты, но и необходимость выработки совместных мер по борьбе с явлениями, которые неизбежно будут осложнять гармонизацию и сближение хозяйственных моделей двух стран.
К числу таких проблемных зон, безусловно, относится коррупция, которая является «универсальным злом», победить которое до сих пор, несмотря на все усилия, так и не удавалось. Причем, пример Кыргызстана, где коррупционная составляющая стала едва ли не ключевой причиной полномасштабного политического кризиса, приведшего к свержению режима Бакиева, должен быть уроком для России и центрально-азиатских государств.
Другой вопрос, что в нашей стране, да и в Казахстане хотя в меньшей степени, коррупция давно превратилась в национальное бедствие. И, когда мы читаем о громких арестах высокопоставленных чиновников или представителей крупных национальных компаний, то никакой особой радости от этого не испытывают ни казахстанцы, ни россияне. Поскольку всем давно понятно, что за этими громкими скандалами чаще всего стоит не системная борьба с коррупцией, а аппаратные интриги или противостояние между различными спецслужбами. Не более того.
Фактически, в России и Казахстане доминирующими являются три типа коррупционных преступлений. Это так называемая "мягкая коррупция" в форме непотизма, административная коррупция, тесно связанная с рейдерством и единственная форма коррупционного преступления, которая в Казахстане более развита, чем даже в России - бытовая коррупция, основой которой является «традиционное» взаимодействие между чиновником и гражданином Еще в 2001 году авторы доклада о состоянии коррупционной сферы в РК писали о том, что теневая политика порождает теневую экономику, пожалуй, что корневых изменений в этой области не произошло за эти десять лет ни в РФ, ни в Казахстане.
Создание в Казахстане общественных приемных по борьбе с коррупцией – это ведь тоже показатель желания государства продемонстрировать вовлеченность гражданского общества в антикоррупционный процесс, а с другой стороны, в какой-то степени невозможность справиться с этим явлением силой только одних государственных институтов. Да и можно ли рассчитывать на успех в ситуации, когда рынок коррупционных услуг составляет 156 млрд. тенге? Это данные на 2008 год. А сейчас, вполне возможно, что ситуация еще более ухудшилась, несмотря на наличие государственной программы по борьбе с коррупцией.
Население России наиболее коррумпированными государственными структурами считает правоохранительные органы, налоговые и таможенные службы, а также военкоматы и систему ЖКХ. Казахстанцы, согласно исследованиям, ставят на первое место по коррумпированности правооохранительные органы, суд, учреждения исполнительной власти.
Многие эксперты вообще высказывают мнение о том, что победить коррупцию на постсоветском пространстве практически невозможно, ибо чисто административные меры бессильны, а населению явно не хватает достаточного уровня культуры для того, чтобы превратить взятку или «подарок» в абсолютно недопустимый шаг.
В каком-то смысле эти рассуждения верны. Тем более, что и в российской национальной стратегии противодействия коррупции все положения, которые касаются "психологического восприятия" коррупционного процесса прописаны наименее отчетливо.
Можно разработать самую совершенную законодательную базу, четко регламентировать все действия государственных органов, но до тех пор, пока взятку будет давать не стыдно, рассчитывать на системное улучшение ситуации просто невозможно. В свое время Марат Тажин отметил, что чисто административные репрессии просто-напросто загонят проблему внутрь. Он предлагал выйти на системное снижение уровня коррумпированности за счет сокращения числа контролирующих организаций над малым и средним бизнесом и резкого упрощения налогового законодательства но ведь 170 млрд. коррупционного рынка - это не только малый бизнес. Неправедные люди явно сидят и на более высоких креслах..
Но не менее важна другая составляющая – психологическая, ибо до тех пор, пока без взятки или подарка ни один чиновник даже пальцем не пошевелит, вдвойне глупо полагать, что проблема коррупции решится только через «систему одного окна», тендерные процедуры и проч. Все-таки на постсоветском пространстве коррупция – это как раз тот случай, когда материальное и духовное, безусловно, дополняют друг друга. Но, к сожалению, эта взаимодополняемость явно не во благо До тех пор пока государство будет активно присутствовать в экономике по образцу стран Юго-Восточной Азии, но без соответсвующей конфуцианской этики госслужащего, будут воспроизводится "вкусные" возможности для чиновников неформальным образом влиять на бизнес-процессы.
Поэтому можно резюмировать. Возникает замкнутый круг. С одной стороны, никакая модернизация невозможна в условиях глубоких коррупционных метастаз национальных экономик, но столь же очевидно, что без системного обновления политической и экономической сферы искоренить это зло, как в России, так и в Казахстане, будет практически не реально.
