В России произошел ряд относительно случайных, но очень важных событий, которые несколько изменили характер режима и траекторию его развития. Теперешняя Россия с ее тандемом – не типичная имитационно-демократическая авторитарная система. Типичные – это назарбаевский Казахстан или лукашенковская Белоруссия. В нашей системе появились новые и очень своеобразные элементы, которые, как мне представляется, открывают некоторые – пока что, правда, достаточно смутные – возможности ее более или менее планомерной демократической трансформации в обозримом будущем.
Хороший сценарий
Как России стать демократической страной в2018 году
Дмитрий Фурман
Любой нормальный и ответственный человек, понимающий необходимость переходанашей страны к демократии, всегда будет сторонником мирного и планомерногоперехода «сверху», а не катастрофы и нового погружения в революционный хаос, изкоторого может выкристаллизоваться демократия, а может – и новый авторитаризм.Я совершенно не уверен, что Россия «исчерпала свой лимит на революции в ХХвеке», но то, что лучше обойтись без них, – очевидно. Беда в том, чтопредставить себе мирный и планомерный переход «сверху» отимитационно-демократической системы нашего типа к реальной демократии оченьтрудно. Значительно труднее, чем распад системы и новый революционный хаос.
И главная трудность в том, что переход к реальной демократии по сути своейнеотделим от прихода к власти не того, кто уже у власти или кого назначилопреемником обладающее властью лицо. Этот переход неотделим от поражения власти.Но психологически невозможно сознательно планировать и готовить собственноепоражение. Планировать и готовить можно только успехи и победы. Поэтомупримеров насильственного или полунасильственного (всякие бархатные и цветныереволюции) падения однотипных с нашей систем много десятков, а примеровпланомерного перехода от такой системы к демократии я лично не знаю.
Однако в России произошел ряд относительно случайных, но очень важныхсобытий, которые несколько изменили характер режима и траекторию его развития.Теперешняя Россия с ее тандемом – не типичная имитационно-демократическаяавторитарная система. Типичные – это назарбаевский Казахстан или лукашенковскаяБелоруссия. В нашей системе появились новые и очень своеобразные элементы,которые, как мне представляется, открывают некоторые – пока что, правда,достаточно смутные – возможности ее более или менее планомерной демократическойтрансформации в обозримом будущем.
Первым таким событием был уход Ельцина, произошедший в результате действиясовершенно внесистемного фактора – его болезней. Этот уход избавил систему отвозможности опасного кризиса в случае его внезапной смерти и укрепил ее. Иодновременно он несколько «деперсонализировал» власть и создал важныйпрецедент. Все же это был первый случай добровольного ухода правителя всоответствии с Конституцией во всех однотипных с нашей постсоветских системах(и первый такой случай во всей русской истории).
Случайно возникший прецедент мог не сыграть практически никакой роли – и могбыть закреплен. Уход Путина, не связанный в отличие от ельцинского с особымиличными обстоятельствами и являвшийся сознательным и добровольнымсамоограничением власти, закрепил его. Власть стала отделяться от личностиправителя и становиться ограниченной во времени.
Правда, уход Путина – «полууход». Окончательного отделения власти отличности еще не произошло. Возникла странная ситуация тандема, которая не можетпродолжаться до бесконечности и в любом случае закончится в 2012 году; тогда мыпройдем важную историческую развилку. И в зависимости от того, как она будетпройдена, пока что абсолютно теоретические возможности демократическойтрансформации или закроются, или, наоборот, станут более реальными, откроетсявозможность «хорошего сценария».
Хороший сценарий начинается с «избрания» (естественно, это будет псевдоизбрание)в 2012 году Медведева, а не Путина. Я против демонизации Путина, который никакне создатель нашей системы, а правитель, подчинявшийся логике этой ужесформировавшейся системы. (Среди тех, кто сейчас подписывает призывы к егоотставке, есть люди, сыгравшие в создании этой системы значительно большую иболее «творческую» роль, чем он.) У Путина есть большая «заслуга передотечеством» – его добровольный уход. И либерального Медведева избрал впреемники он. Нельзя же вообразить, что Путин не знал его взглядов и былпоражен, когда его старый друг сказал, что свобода лучше, чем несвобода. Да и вситуации тандема есть не только негативные (скованность власти), но ипозитивные аспекты (деперсонализация власти, окончание безусловной зависимостиэлиты от одного лица, возникновение в ней течений, «протопартий»). С другойстороны, медведевский либерализм сам по себе значит не так много – в концеконцов Ельцин был у нас главным демократом, что никак не мешало ему построитьунаследованный Путиным авторитарный режим. Дело не в том, что Путин –«авторитарный кагэбэшник», а Медведев – интеллигент и либерал. Дело в другом.
Возвращение к власти Путина перечеркнуло бы возникшие прецеденты. Оноозначало бы, что власть остается персоналистской, неформальной инеограниченной, а медведевский эпизод был избранием калифа на час или СимеонаБекбулатовича, что иногда практиковалось разными самодержцами – в основном дляобмана «злых сил». Наоборот, избрание Медведева означало бы окончательнуюдеперсонализацию власти и ее ограничение во времени. Третий медведевский срокстановится уже практически невозможен.
Если в 2012 году будет «избран» Медведев, то он окажется в ситуации, оченьотличной от ситуации его предшественников и не так уж далекой от ситуации главыправового государства. Власть его будет колоссальна и прочна (прочнее если непутинской, то, безусловно, ельцинской). И вместе с тем жестко ограничена вовремени. Ельцин об уходе стал думать только в связи с болезнью. Путин думал ипринял трудное решение. Медведев же будет с самого начала знать, что шесть летправления ему гарантированы, но в 2018 году он уходит. И эта ограниченностьмедведевской власти во времени сделает его, как это ни парадоксально,значительно более свободным, чем были его предшественники.
Она освободит его от необходимости бороться за сохранение и укрепление своейвласти в течение этого срока – от того, что занимало все силы Ельцина и большуючасть сил Путина. У него освобождаются руки для иных дел, прежде всего дляпроведения столь дорогих ему правовых реформ. И за шесть лет гарантированнойвласти можно сделать очень много. Можно даже подготовить страну к честным иальтернативным президентским выборам в 2018 году.
Допустить честные выборы в 2018 году, не пытаться ради передачи властисвоему человеку использовать свой «административный ресурс» все равно будет дляпрезидента очень трудно. Для преодоления «искуса» нужна будет очень сильнаямотивация. Но все же это не невозможно, ибо сам Медведев кандидатом уже небудет. Бороться против себя, стремиться сковывать самого себя и ограничиватьсвои возможности человек не может, но воздержаться от навязывания желательногопреемника квазизаконными и просто незаконными способами хотя и трудно, новсе-таки можно.
Демократические взгляды Медведева будут подталкивать его в этом направлении,создавая необходимую мотивацию. А страха, что приход к власти не «своего» можетозначать начало его травли и разоблачений разных «темных» эпизодов егоправления, у него вполне может и не быть – пока ничего такого за ним нечислится, и в той ситуации, в которой он находится, таких эпизодов вполне можети не возникнуть. В этом отношении Медведев также может оказаться свободнеесвоих предшественников – свободнее от страхов.
Достижение в 2018 году реальных альтернативных выборов было бы самым важным«национальным проектом» и самым решительным шагом на пути пресловутой модернизации.Это труднейшая задача, и обрисованный выше «хороший сценарий» – не более чемтеоретическая возможность, шансов на реализацию которой не так уж много. Но всеже они есть.
В нашей теперешней системе роль общества при принятии важных решений минимальна.В 2012 году всё решат два человека и нас спрашивать не будут. Но даже сейчаскакие-то импульсы от общества к власти передаются. А если начнетразворачиваться «хороший сценарий», роль общества будет становиться все больше.Как в эпоху перестройки, перед обществом открываются большие возможности. Вперестройку мы их упустили. Остается надеяться, что общество 2012–2018 годовбудет более зрелым и умным, чем общество 1985–1991 годов, и не испортитвырисовывающийся сценарий.
Об авторе: Дмитрий Ефимович Фурман - доктористорических наук, профессор, главный научный сотрудник Института Европы РАН
