За последние недели мир содрогнулся от ошеломляющего события: трагедия под Смоленском, произошедшая с пассажирами самолета президента Польши Леха Качиньского в субботу, 10 апреля 2010 года, оставила глубокую рану в истории новейшей Польши и взволновала все мировое сообщество. Эта катастрофа натолкнула на версии причин самой трагедии, а также разожгла дискуссию по поводу самого события поминания жертв катынских расстрелов. С другой стороны, в среде историков, экспертов, журналистов все чаще звучал вопрос: стоит ли теперь вообще поднимать ряд тех неоднозначных тем, касавшихся событий прошлого, глядя через призму случившегося в наши дни? На зарубцевавшейся ране появилась новая - и здесь уже не до очередных споров и разногласий. Изначально задачей, поставленной перед высокопоставленными должностными лицами Польши, было изменить отношение к событиям 70-летней давности и стать на путь исторического примирения с общественным мнением, до недавнего времени господствовавшим в современной России. В конце концов, это логичный шаг со стороны зрелого, развитого, действительно прогрессивного европейского общества, сформировавшегося в современной Польше.
Александр РАДЧУК (День, № 72, )
За последние недели мир содрогнулся от ошеломляющего события: трагедия под Смоленском, произошедшая с пассажирами самолета президента Польши Леха Качиньского в субботу, 10 апреля 2010 года, оставила глубокую рану в истории новейшей Польши и взволновала все мировое сообщество. Эта катастрофа натолкнула на версии причин самой трагедии, а также разожгла дискуссию по поводу самого события поминания жертв катынских расстрелов. С другой стороны, в среде историков, экспертов, журналистов все чаще звучал вопрос: стоит ли теперь вообще поднимать ряд тех неоднозначных тем, касавшихся событий прошлого, глядя через призму случившегося в наши дни? На зарубцевавшейся ране появилась новая - и здесь уже не до очередных споров и разногласий. Изначально задачей, поставленной перед высокопоставленными должностными лицами Польши, было изменить отношение к событиям 70-летней давности и стать на путь исторического примирения с общественным мнением, до недавнего времени господствовавшим в современной России. В конце концов, это логичный шаг со стороны зрелого, развитого, действительно прогрессивного европейского общества, сформировавшегося в современной Польше.
Повороты истории засвидетельствовали, что прошлое обязательно напомнит о себе, как бы кто-то ни призывал о нем забыть, предлагая сосредоточить внимание современников на вопросах будущего. Наоборот, становится очевидным, что без добросовестного и системного изучения прошлого цивилизованное будущее никоим образом не появится на одном лишь урегулировании нынешних торгово-экономических взаимоотношений. Катынская история должна была бы давно послужить образцовым примером решения исторической проблемы в непростых отношениях не только России и Польши, но и между другими государствами и народами Европы.
ИСТОРИЧЕСКИЕ ДЕБРИ И "НЕОДНОЗНАЧНОСТЬ" КАТЫНСКОЙ ТРАГЕДИИ
За семь десятилетий со времен катынского расстрела польских офицеров в истории об этом событии накопилось немало фактов и еще больше мифических стереотипов, ставших известными широкому кругу читателей и зрителей. Однако даже современное прочтение многих деталей Катынского дела, например, в Украине свелось к ряду газетных публикаций, появлявшихся в основном накануне очередной годовщины трагедии и представлявших довольно фрагментарную картину событий апреля-мая 1940 года. Между тем для Украины и украинцев катынское дело совершенно не кажется чем-то абстрактным и отделенным от нашей национальной истории. Действительно, впервые останки расстрелянных польских военных были найдены 13 апреля 1943 года на Смоленщине около Катыни. Однако хорошо известно и то, что в Катынском лесу похоронены тела части польских офицеров, то есть 4 143 человек из Козельского спецлагеря, которых расстреливали в Смоленской тюрьме. 6 295 польских военнослужащих из Осташковского спецлагеря были расстреляны в Калинине (сегодня - Тверь), а 4 403 поляков казнили в Харьковской внутренней тюрьме НКВД, куда их доставляли из Старобельского спецлагеря, расположенного на Харьковщине. Еще 7 305 человек из числа офицеров, жандармов, полицейских, государственных чиновников и даже ксендзов было расстреляно в апреле-мае 1940 года в тюрьмах Киева, Харькова и Херсона на территории УССР и в Минской тюрьме на территории БССР. Всего за два весенних месяца 1940 года в тюрьмах Советского Союза было казнено 21 857 поляков. Вот такими были масштабы Катынской трагедии. Напомним, что расстрелы польского офицерства проводились согласно решению Политбюро ЦК ВКП(б) от 5 марта 1940 года по распространенной тогда схеме, то есть "без вызова в суд и без выдвижения обвинения", а дела польских офицеров должны были рассматриваться "в особом порядке, с применением к ним высшей меры наказания - расстрела".
Как известно, останки расстрелянных под Катынью поляков нашли в апреле 1943 года немецкие военнослужащие. Фашистская Германия сполна сумела тогда воспользоваться находкой в пропагандистских целях. И хотя позже созданная в Советском Союзе комиссия во главе с самым большим авторитетом военной медицины Николаем Бурденко пыталась углядеть в катынских захоронениях "немецкий почерк", ничего убедительного из того не вышло. Даже во время Нюрнбергского процесса катынское преступление пытались приписать войскам Вермахта или командам войск СС, однако, ни одного убедительного доказательства в пользу такой версии советская сторона не смогла привести. Интересно, что своеобразный "немецкий почерк" в расстрелах польских офицеров можно было бы найти. Если бы, например, провели эксгумацию останков расстрелянных поляков около села Медное под Калинином (Тверью). Правда, указанную территорию гитлеровцы оккупировать не смогли, но расстрелы польских военных действительно производились немецкими пистолетами "Вальтер - ПП", поскольку, по словам коменданта калининской тюрьмы Блохина, знаменитые советские пистолеты ТТ не выдерживали повышенной нагрузки и быстро выходили из строя.
Таким образом, уже в 1943 году весть о массовых расстрелах польских офицеров на территории СССР быстро облетела весь мир. Конечно, быстрее всех на ее появление отреагировало польское правительство из лондонской эмиграции. Его глава, генерал Владислав Сикорский, даже требовал от английского премьера У. Черчилля разорвать дипломатические отношения Англии и СССР. На то время отношения между польским правительством в Лондоне и советской стороной уже были разорваны. Понятно, что это произошло именно из-за катынской истории, которая убедительно указывала на настоящего виновника исчезновения двух десятков тысяч польских военнослужащих. Известно, что при невыясненных обстоятельствах генерал Сикорский в том же 1943-м погиб в авиакатастрофе.
В мае 1943 года на территории СССР создавалась дивизия имени Тадеуша Костюшко, и ее командир Зигмунт Берлинг обратился к советскому руководству с просьбой предоставить в его распоряжение тех военнослужащих, которые попали в советский плен осенью 1939 года. Ответ заместителя Л.Берии В. Меркулова был скупым и сводился к единственной фразе: "На них можете не рассчитывать". Еще раньше, в 1942 году, к советским руководителям по подобному поводу обращался и командир польского формирования генерал Андерс. Очевидно, у генерала на то время было чуть больше информации о судьбах военных офицеров из спецлагерей НКВД, поскольку его адъютантом стал бывший пленный О. Слизень, которому удалось избежать расстрела. Заметим, что из всех вышеупомянутых спецлагерей удалось спастись 395-и польским военнослужащим, о которых в конце 1939-го и в начале 1940 годов позаботились правительства ряда европейских стран, а также влиятельные и известные в Европе люди. Так, например, был спасен известный польский художник-импрессионист граф Ю. Чапский, известный государственный деятель В. Комарницкий и сын главного дирижера Варшавского оперного театра С. Млынарский. Однако судьба улыбнулась лишь единицам.
СТАЛИН "ЗАСВЕТИЛСЯ" ПЕРВЫМ
Уже 6 февраля 1945 года во время Ялтинской (Крымской) конференции глав государств антигитлеровской коалиции достаточно красноречиво относительно судьбы поляков высказался Иосиф Сталин. "Для россиян вопрос о Польше является не только вопросом чести, но и вопросом безопасности. Вопросом чести потому, что у россиян было много грехов перед Польшей. Советское правительство пытается сгладить эти грехи..." Как знать, какой истинный смысл вкладывал кремлевский правитель в такие слова. Возможно, понимал, что как раз расстрелы польских военных являются одним из самых тяжелых грехов коммунистического советского режима. Однако в дальнейшем Советский Союз полностью замалчивал правду о событиях весны 1940-го. В то время как в Польше даже в коммунистические времена память о расстрелянных Сталиным офицерах свято береглась. В начале 80-х, когда набирало силу польское движение "Солидарность", упоминание о катынской трагедии приобретало все больший резонанс. И, наконец, в эпоху перестройки СССР устами своего первого президента Михаила Горбачева был признан факт целенаправленного массированного уничтожения польских офицеров, а тогдашнему президенту Польши Войцеху Ярузельскому были переданы списки расстрелянных поляков, а также некоторые документы. В заявлении ТАСС от 13 апреля 1990 года было отмечено, что "советская сторона выражает глубокое сожаление по поводу катынской трагедии и заявляет, что она является одним из тяжелых преступлений сталинизма". В том же году Военная Прокуратура России возбудила уголовное дело № 159 "О расстреле польских военнопленных из Козельского, Осташковского и Старобельского лагерей НКВД в апреле-мае 1940 года". Следственные действия согласно возбужденному делу длились целых 14 лет и были завершены в 2004 году. Как ни странно, но большинство материалов (116 томов из 183-х) снова засекречивалось. В выводах следственных органов отмечалось, что действия ряда высокопоставленных должностных лиц СССР относительно 14 тысяч 542 польских граждан квалифицированы как превышение полномочий, что имело тяжелые последствия, а уголовное дело относительно таких лиц завершено по причине смерти виновных". Опять засекреченность, опять отсутствие конкретных фамилий, странная спешка и не менее странная причина для прекращения следствия - "смерть виновников". В конце концов, нечему удивляться, заканчивался 2004 год, и Россия снова направляла оглобли государственной политики в сторону сталинского ренессанса.
Более последовательной и плодотворной была работа Группы по сложным вопросам истории польско-российских взаимоотношений, которая начала свою работу в 2002 году. Конечно, эффективность ее работы значительно ослаблялась тем, что большинство материалов дела "О расстреле польских военнопленных..." оставалось недоступным для исследователей, однако сделано научными работниками было действительно много. Особенно оживилась эта работа в последнее время, накануне 70-й годовщины катынской трагедии, а большинство мероприятий было приурочено к Всемирному дню памяти катынских жертв, который ежегодно отмечается 13 апреля.
КАКАЯ ЖЕ ЦЕНА ПОКАЯНИЯ?
Нынешняя российская власть прекрасно понимает, насколько сложно объединить 70-летие катынских расстрелов с подготовкой к 65-летию победы в Великой Отечественной войне. Меньше месяца отделяет эти две даты, где советский вождь и товарищ Сталин будет выступать сначала в мантии кровавого палача, а затем - в ранге гения Победы.
Этого в России не воспринимают, а потому с неприязнью реагируют на усилия польской стороны установить истину и окончательно выяснить все обстоятельства катынской истории. Вот при таких обстоятельствах и на таком фоне готовились отмечать 70-летие ужасной трагедии в Катыни. Уже через несколько месяцев обнаружилась досадная "неуместность", когда российская сторона послала приглашение в Катынь только премьер-министру Польши Д. Туску, "забыв" при этом, что главой соседнего государства является все же президент Лех Качиньский. К сожалению, сегодня уже бывший президент. Россияне выдержали некоторые процедуры проведения печальной даты. В России был, наконец, показан фильм всемирно известного польского режиссера Анджея Вайды "Post Wortem. Катынская повесть". Премьер-министр России в речи 7 апреля 2010 года на могилах польских воинов в Катыни необычно радикально высказался относительно преступлений тоталитаризма (однако не сталинизма), но так и не попросил прощения у поляков за совершенное над их соотечественниками надругательство.
В Катынь все-таки должен был прибыть и Лех Качиньский - наиболее последовательный и стойкий государственный руководитель в возобновлении исторической памяти Польши. Он должен был произнести возле Катынского мемориала свою речь, которая, без сомнения, была бы более громкой, более откровенной, а следовательно - более правдивой и резонансной. Она была бы очевидно неудобной для России, которая готовится помпезному празднованию победы в Великой Отечественной войне.
Что будет дальше? Сегодня память о катынских жертвах омрачена новой, не менее болезненной для поляков трагедией - гибелью значительной части национальной элиты уже новейшей Польши. Понятно и другое: сплоченная нация достаточно быстро способна возобновить пусть даже и непоправимые потери. Но сплоченная и самодостаточная нация никогда не забывает и не прощает преступлений. Даже супер-государствам, даже империям! В конечном итоге делать выводы все-таки придется. Какие именно, покажет будущее.
POST SCRIPTUM
В материале не сказано ничего о том, как в нынешней России ведутся попытки выдать расстрелы польских военнослужащих в 1940 году за преступления фашистов. Известны неоднократные попытки депутатов Госдумы направить возобновленное следствие в русло причастности к катынской истории немецких военных формирований. В последние годы в России появилось немало публикаций, которые, в сущности, обвиняют поляков в чрезмерном "раздувании" катынской истории. Особенно активным в этом отношении оказался литературно-публицистический журнал "писателей России" "Наш современник". Его постоянный автор В. Швед вместе с еще одним русским историком С. Стригиным всерьез обеспокоены тем, что "70-летие катынского расстрела станет ложкой дегтя в канун юбилея Великой Победы". Такой себе Юрий Мухин отметился тем, что на протяжении многих лет в своих книгах полностью отрицает сам факт расстрела и гибель польских офицеров весной 1940 года.
Относительно последних слов призываю поразмышлять украинских экспертов, журналистов и тех, кто еще сомневается в том, стоит ли сегодня Украине говорить и писать о Катыни.
