Пятилетие “тюльпановой революции” в Кыргызстане дало повод экспертному сообществу постсоветских стран вновь вернуться к обсуждению темы “цветных сценариев”. Заодно вспомнить и проанализировать итоги и последствия революций на Украине и в Грузии. А ведь были еще события в Азербайджане, Молдове и Беларуси, которые тоже заставили понервничать местные власти.
Ерлан КАРИН Пятилетие “тюльпановой революции” в Кыргызстане дало повод экспертному сообществу постсоветских стран вновь вернуться к обсуждению темы “цветных сценариев”. Заодно вспомнить и проанализировать итоги и последствия революций на Украине и в Грузии. А ведь были еще события в Азербайджане, Молдове и Беларуси, которые тоже заставили понервничать местные власти. Вместе с тем, как и тогда, сегодня вновь звучат разные версии и гипотезы о причинах произошедших революций. Конспирологическая теория, что “цветные революции” являются элементом заговора внешних сил, оказалась удобным поводом для постсоветских правящих элит списать собственные ошибки и просчеты на внешний фактор. Хотя во всех этих версиях, в которых разоблачается коварство Запада в организации политических переворотов, на самом деле описывается способ их технической реализации, но никак не причины “цветных революций”. Ведь совершенно очевидно, что само по себе ничего никогда не происходит, так же, как ничего нельзя сделать совершенно произвольно, если нет соответствующих объективных предпосылок. Тем не менее пять лет спустя очевидно, что роль внешнего фактора в событиях 2004-2005 годов в Грузии, на Украине и в Киргизии сильно преувеличена, а под термином “цветные революции” нередко объединялись абсолютно разные понятия и процессы. В реальности это была естественная, но болезненная смена правящих элит в тех странах, где власть оказалась слабой, расколотой и коррумпированной, а общество требовало новых и реальных перемен. Ведь в дискуссии о природе “бархатных революций” важно не то, как новые элиты приходили к власти, а то, как уходили, или, вернее, не хотели уходить старые элиты.
Для большинства простых людей в тех странах, где произошла революция, в тот момент не имело значения, кто прав: власть или оппозиция? Для многих был важен сам факт того, что любая власть сменяема, даже путем революции. Зато теперь они наверняка понимают, что пришедшие к власти после революции новые элиты вряд ли сильно отличаются от старых и что революция кардинально не изменила и не могла изменить в один миг положение дел в их стране. Самый низкий процент электоральной поддержки Виктора Ющенко, полученный во время последних президентских выборов на Украине, является ярким подтверждением разочарованности населения в идеалах “оранжевой демократии”. Аналогичные процессы сейчас бурно развиваются в соседнем Кыргызстане, где коррупция и клановость разъедают новую власть изнутри. Революции не принесли ожидаемых перемен, они лишь только обострили старые проблемы и болячки: - низкая легитимность власти, частая смена правительств, нестабильная кадровая политика; - перманентная борьба за власть внутри новых элит, постоянные угрозы новых мятежей, бунтов; - новый передел собственности, коррупция, всплеск преступности и насилия; - бессмысленные шараханья во внешней политике; - экономический спад, бедность, рост безработицы. Спустя время очевидно, что “цветные революции”, хоть и преподносились как выступление демократической общественности против произвола авторитарной власти, в реальности же явились результатом борьбы за власть внутри самих правящих элит, между различными теневыми группами и кланами. “Оранжевая революция” на Украине была бы невозможна, если бы в канун президентских выборов Леонид Кучма обеспечил консенсус элит по вопросу о преемнике. Вместо этого он способствовал выдвижению двух заведомо уязвимых кандидатов, готовясь примерить тогу третейского судьи и искусственно продлить свое пребывание во власти. Аскар Акаев допустил членов собственной семьи к монопольному контролю над базовыми активами далеко не в самой богатой республике, чем оттолкнул от себя даже лично преданных людей и, что особенно важно, - ключевых силовиков. Кстати, создается впечатление, что Курманбек Бакиев, взошедший на президентский престол в результате “тюльпановой революции” и растерявший всех своих соратников, идет схожим путем, рассчитывая, видимо, что через укрепление президентской вертикали сумеет избежать судьбы прежнего правителя. Однако страх повторения “цветных сценариев” сидит не только в тех элитах, которые сами когда-то пришли на волне “оранжевого подъема”, но также и в тех, кто еще не сталкивался с этой угрозой. Несмотря на дискредитацию идеалов революции и в Грузии, и на Украине, и в Киргизии, в сознании постсоветских правящих элит накрепко сформировалась фобия перед угрозами “цветных сценариев”. Поэтому любая форма оппозиционности трактуется как потенциальная возможность для повторения “оранжевого сценария”. Отсюда и опасение любого проявления протеста на площадях и улицах, даже если там собираются от силы десятки человек. Сегодня в Москве нервничают даже тогда, когда люди выходят на митинги где-нибудь в далеком Владивостоке или Калининграде. Постсоветские власти, по-прежнему обвиняя Запад в участии в организации произошедших “цветных революций”, продолжают подозревать заодно и местные оппозиционные силы и НПО в качестве потенциальных соучастников или проводников революционных сценариев. Наверное, поэтому постсоветские власти оппозиционеров боятся больше, чем радикальных экстремистов или террористов во всех их проявлениях. Однако в реальности опасаться следовало бы не НПО и политпартий, а многочисленных теневых групп и кланов. Потому что более реальной угрозой является не столько повторение “цветных революций”, сколько вероятность реализации сценариев дворцовых заговоров. Ерлан КАРИН, политолог
