Может быть, и в Казахстане проблема в том, что власть пока не может точно определить, достаточен ли уровень политической культуры населения, чтобы воспринимать политические свободы как некую жизненную среду, не вызовет ли это нарушения стабильности — любимого предмета как для Казахстана, так и для России.
Назарбаевский путь
Артур Нигметов (Уральск)
Известный российский политолог Алексей Власов недавно посетил казахстанский город Уральск, где принял участие в научном семинаре, посвященном региональному развитию. В своем интервью для «Оазиса» ученый размышляет о внутренних и внешних процессах Казахстана и его роли в Центральной Азии.
Алексей Власов - выпускник исторического факультета МГУ имени Ломоносова, кандидат исторических наук, доцент, эксперт по странам Центральной Азии и Кавказа. Ныне работает генеральным директором Информационно-аналитического Центра по изучению постсоветского пространства. Председатель экспертного совета Евразийской академии радио и телевидения.
Алексей Викторович, выступая на экспертном семинаре, посвященном проблемам политической регионалистики, Вы отметили, что успешное развитие любого государства зависит от эффективной региональной политики. Как Вы думаете, учитывая, что власть в Казахстане имеет жесткую централизованную вертикаль, есть ли запросы на совершенствование региональной политики? Политический запрос, судя по всему, постепенно появляется. В последнем февральском послании народу Казахстана, президент Назарбаев особое внимание уделил проблеме региональной политики. Пока понимается это как необходимость подтягивать регионы к более или менее однородному состоянию в сфере социальных вопросов и экономики. Наверняка будут предприниматься попытки стянуть в единое целое проект - Казахстан без разделения на более успешные или менее успешные регионы и на этой основе выстраивать задачи модернизации. Иными словами, и со стороны власти, и со стороны научного сообщества запрос на изучение этих проблем есть, но насколько глубоко власть готова вникать в специфику этого процесса, пока неизвестно. Развитие регионов предполагает децентрализацию власти, укрепление институтов местного самоуправления и других институтов демократии. При нынешних условиях всего этого нет, и Казахстан остается авторитарным государством. Все команды идут из центра и пока незаметно ни единого признака регионализации. О каких запросах со стороны власти можно говорить в такой ситуации? Тут, наверное, все зависит не от того, авторитарная власть или не авторитарная, а от степени развития политической культуры. Еще в XVIII веке императрица Екатерина в «Наказе» об Уложенной комиссии писала, что «счастлив тот народ, которым управляет государь, опирающийся на справедливые законы». Последняя фраза в «Наказе» гласила - «каждый народ имеет те законы, которые соответствуют уровню его цивилизованности». Через это можно было оправдать все что угодно: и крепостное право, и дворянскую империю и так далее. Может быть, и в Казахстане проблема в том, что власть пока не может точно определить, достаточен ли уровень политической культуры населения, чтобы воспринимать политические свободы как некую жизненную среду, не вызовет ли это нарушения стабильности - любимого предмета как для Казахстана, так и для России. В этой связи нельзя недооценивать роль НДП "Нур Отан" как "транслятора" чаяний и образа мыслей народа на уровень властных институтов. В первую очередь, через механизм общественных приемных партии. В политическом и правовом лексиконе, Казахстан определяется как «многонациональное государство», хотя, как отмечают некоторые эксперты, это определение применимо лишь к государствам с федеративным устройством и противоречит принципу унитарности... Понятие «многонациональное государство» можно трактовать в самых различных аспектах. Власть часто использует такие термины как клише, шаблон. Они искренне удивляются, почему эксперты критикуют тот или иной термин. Чиновники говорят, что под тем или иным термином они ничего плохого не имели в виду. И это на самом деле так. Дело в том, что используется терминология, которая, быть может, не до конца проработана на уровне научного осмысления, а ее уже выносят в тексты официальных документов. Это не вина власти, а скорее всего из-за того, что моменты транзитного развития не исследованы до конца и в связи с этим, в научной терминологии не хватает понятийного аппарата. А в целом, есть ли какая-нибудь совместимость унитарной формы государственного устройства с федерализмом? Да, конечно! Государство выбирает тот путь, который оно считает оптимальным. Элементы федерализма могут присутствовать в унитаризме. Это же не догма, в конце концов. Многие считают, что, то строение, которое выбрано Казахстаном, наиболее оптимально. Это унитарная модель с какими-то элементами особой региональной политики. Например, в Украине дискурс в этом направлении уже в ближайшее время может выйти на другой уровень, потому что ситуация складывается так, что цивилизационный раскол страны может привести к распаду, если не учесть особенности регионального развития. В Казахстане пока я не вижу никаких предпосылок того, чтобы ситуация кардинально изменилась в худшую сторону. Нужно просто найти механизмы и инструменты, которые позволяли бы эффективно работать на индивидуальной основе с каждым из регионов Казахстана. В казахском обществе, особенно в среде интеллигенции, тоже наблюдается раскол в связи с неугасающей дискуссией вокруг Доктрины национального единства, предложенной президентом Назарбаевым и Ассамблеей народа Казахстана. Идея доктрины о формировании единой казахстанской нации встретила жесткое сопротивление казахской интеллигенции во главе с поэтом Мухтаром Шахановым. Они выступили против доктрины и предложили альтернативный документ, в котором особая роль придается казахам, как «государствообразующей нации». Что вы думаете по этому поводу? У каждого государства есть свой особый исторический опыт. В советское время говорили, что Казахстан - это лаборатория дружбы народов. Но эта лаборатория возникла гораздо раньше Советского Союза. Сама территория, на которой формировалось Казахское государство, была всегда полиэтнической и поликонфессиональным. Другое дело в пропорции, соотношении и численности этих народов. Многонациональный характер возникал не искусственным путем. Так получилось, так сказать, зона цивилизационного взаимодействия разных культур, разных этносов и разных конфессий. Никто ведь не выступает против президента, а выступают против политики, которая с их точки зрения, ведет к ущемлению прав казахского этноса, языка и, в конечном счете, утрате казахским этносом государствообразующей роли. Их противники, создатели доктрины не согласны с национал-патриотами и обвиняют в непонимании смысла документа. Беда в том, что обе стороны друг друга не слышат. Они существуют в разных системах координат. Я считаю, что в доктрине никакого ущемления интересов казахского этноса нет. Это мое мнение. Критика доктрины тоже не считывается, а если критикуют, значит, хотят навредить государственной власти. Здесь, мне кажется, была допущена техническая ошибка. Вначале, прежде чем выносить документ, нужно было обсудить его на местах. Тогда многие вопросы были бы сняты. Я не думаю, что у Шаханова была бы такая аудитория благодарных слушателей, если бы вначале поинтересовались мнением тех, кто мог бы высказать конкретные позитивные суждения. Как известно, перед принятием советской Конституции 1977 года было организовано всенародное обсуждение. Почему бы не сделать точно такое же по доктрине? Это документ особой важности. По содержательной стороне я не думаю, что понятие «казахстанец» ущемляет казахскую составляющую. Но это нужно доказать, аргументировано прописать, а не ограничиваться бюрократическими фразами и общими рассуждениями. Поэтому я высказывал свое мнение по этому поводу как российский эксперт, как частное лицо, мне кажется, что это должна быть не доктрина национального единства, а доктрина национального развития. Она должна была быть дополнена мотивациями общего движения казахстанского народа в XXI век. Свобода средств массовой информации, модернизация экономики, сильная социальная политика и другие факторы развития, которые могут объединить весь народ вне зависимости от этнической принадлежности. Как и везде, большая часть населения Казахстана индифферентна к этим дискуссиям. Полемика идет из-за того, что ее неудачно смодерировали. Поэтому недовольство президента мне кажется, вполне объяснимо, ведь нужно же все-таки когда-то выпускать такой документ, доводить его до ума. Главное понимать, что каждый твой шаг просчитан и продуман. Как документ, доктрина очень важная и нужная стратегия, скажем так. То есть, выходит, что авторы допустили серьезные просчеты, из-за чего возникла такая напряженность в обществе? Наша задача не определить, кто там прав, а кто виноват. Я думаю, Нурсултан Абишевич без нас разберется, в конце концов. В принципе, и в России такое часто бывает. Вот, например, закон «о монетизации льгот». Нужно было просчитать, какие могут быть последствия, не подставляя при этом президента и премьера. Выпустили закон, не просчитали, ну, а потом возникли серьезные проблемы в Калининградской области. Можно минимизировать риски при грамотном менеджменте на стадии возникновения проблем. Но наша беда в том, что документ нужно готовить к конкретной дате, а в большинстве они оказываются сырыми. В таких вопросах нельзя спешить. Ассамблея народа Казахстана, как я понимаю, в меньшей степени виновата, потому что она изначально рассчитывала, что документ еще будет обсуждаться. Хорошо, что пошла дискуссия, теперь все высказались. Господин Власов, как Вы думаете, почему именно Казахстан, находящийся в достаточно нестабильном регионе и не совсем отвечающий стандартам ОБСЕ, удостоился чести возглавить эту организацию? Бесспорно, Казахстан по уровню развития политических и экономических институтов как бы там ни относились к нынешней власти, это региональный лидер. И поэтому, мне кажется, что это аванс постсоветским странам на возможность более ускоренного вхождения в семью демократических народов, если понимать это как европейские стандарты демократии. Обратите внимание, что почти одновременно с решением о председательстве Казахстана в ОБСЕ в декабре 2007 года на мадридском саммите была принята Программа «казахстанский путь в Европу». Чтобы там ни было, это все равно большой плюс и возможности для внутреннего реформирования Казахстана. Потому что направления этого реформирования - демократизация политической системы - очевидны. Конечно же, если власть сумеет использовать этот шанс для обновления, модернизации, о которой говорил президент Назарбаев. Мне кажется, это и была миссия ОБСЕ - включать новые постсоветские государства в общую канву развития рыночной экономики и демократических институтов. Казахстан более подготовлен, чем все другие страны Центрально-Азиатского региона к этой миссии. Назарбаев прав, когда называет Казахстан геополитическим мостом, соединяющим Азию и Европу. Это цивилизационная зона, которая несет в себе черты как советской культуры, так и черты культуры западной, а есть еще и что-то от «азиатщины». Вот это и есть «плавильный котел» и очень интересно посмотреть, что получится в результате эксперимента. Господин Власов, если посмотреть с позиции соблюдения прав человека, развития демократических институтов и свободы слова, то Казахстан еще не сдвинулся с мертвой точки. Более того, идет откат назад. Репрессиям продолжают подвергаться как журналисты, так и правозащитники... Мне кажется, проблема не в том, что правительство не хочет допускать критику в свой адрес. Например, газета «Республика» выходит, существуют другие каналы информации, альтернативные государственным. Здесь все завязано на внутриэлитной борьбе. Потому что это большая угроза для правящего режима, чем оппозиция. Наверняка, Назарбаев это чувствует и пытается ограничить сферу медийного сведения счетов. Это так называемые черный пиар, война «всех против всех», то есть, как это не парадоксально будет звучать, но это не проблема свободы слова. Прежде всего, проблема заключается в том, как этой свободой слова распоряжается элита. В целом, если судить объективно, то в Казахстане больше возможности высказывать мнение, чем в других центрально-азиатских странах. Что касается преследования журналистов, то я хочу привести один пример. Вот буквально недавно, в январе состоялось вручение премии «Свобода». Лауреатами стали Джакишев, Жовтис и Есергепов. Здесь каждый случай индивидуальный. ЕвгенияЖовтиса я лично не знаю, но я очень ему сочуствую, так как он достойный человек. Просто он попал под эту административную машину, которая приняла решение, и всё так трагично обернулось для него. Как вы думаете, есть ли будущее у казахской оппозиции как института в целом? Есть ли предпосылки появления новой волны молодых политиков в их среде? Еще в 2005 году президент Азербайджана Ильхам Алиев сказал, что странам СНГ нужна новая оппозиция. Он как раз имел в виду то, что старая оппозиция, состоящая в большинстве своем из бывших государственных чиновников, крупных предпринимателей, которые пострадали в ходе аппаратной борьбы, уже себя исчерпала. Здесь есть вопросы, на которые я не могу ответить. Может быть, ответит сама жизнь... В чем проблема? Что нужно? Поиск новой идеи? Какая она должна быть: левая, правая? Или проблема в людях? Может должно смениться поколение элиты или оппозиционеров, и на первый план выйти новые фигуры, новые люди? Кто-то говорит, что это будет связано с формой социальной самоорганизации. Это дольщики, обманутые вкладчики банков и так далее. Но это массовое движение не имеет ярко выраженных пассионарных лидеров. Ну, можно лишь отметить Айнура Курманова из Социалистического сопротивления. Поэтому в идеале отвечу так: чтобы власть была эффективной, ей необходима просто реальная, новая оппозиция. Какой она будет? Этого никто не знает, и боюсь, что этот процесс обновления растянется на несколько десятилетий.
