В начале марта этого года премьер-министр Карим Масимов презентовал уточненный бюджет перед парламентариями из Нур Отан. На некоторых казахстанских сайтах это событие оценивалось как знаковое, и с точки зрения новой роли партии власти, и с позиций той поддержки, которую оказывает г-н Нигматулин правительственным инициативам. Но мы хотим задать другой вопрос Вам, как экономисту. Насколько внесенные коррективы в проект бюджета соответсвуют задачам индустриально-инновационного развития РК.
Интервью с заместителем директора ИАЦ Андреем Карповым.
ЕвроАзия: В начале марта этого года премьер-министр Карим Масимов презентовал уточненный бюджет перед парламентариями из Нур Отан. На некоторых казахстанских сайтах это событие оценивалось как знаковое, как с точки зрения новой роли партии власти, так и с позиций поддержки, которую оказывает г-н Нигматулин правительственным инициативам. Но мы хотим задать другой вопрос Вам, как экономисту. Насколько внесенные коррективы в проект бюджета соответствуют задачам индустриально-инновационного развития РК.
Андрей Карпов: Я бы обратил Ваше внимание на то, что государственная программа индустриально-инновационного развития становится приоритетным документам, разом отменяя порядка 40 предшествующих стратегических программ в области экономики.
С другой стороны, каких-то новых формулировок в премьерском лексиконе, если судить по упомянутому Вами выступлению, не содержалось.
Темы прежние – финансовая поддержка высокотехнологичных производств, увеличение объема казахстанского содержания, грантовая поддержка продвижения экспорта, снятие административных барьеров и т.д. Фактически, премьер перефразировал те основные мысли, которые Нурсултан Назарбаев ввел в Послание-2010. Их можно свести к одной фразе: форсированная индустриализация для снижения товарной зависимости национальной экономики от импорта.
Кстати говоря, сходные задачи ставит перед собой и нынешнее российское правительство. Даже набор инструментов, которыми пользуются Москва и Астана, в принципе, совпадает. Поэтому идея превращения национального бизнеса в локомотив казахстанской экономики, это, если хотите, общий тренд для всего постсоветского пространства. Ну, а завершающая фраза «теперь свое слово должна сказать партия» явно указывает на то, что функции контроля за исполнением всех этих стратегических замыслов будет возложена на партию власти и лично г-на Нигматулина.
ЕвроАзия: Ну, а в чем конкретно партия власти может помочь правительству, если отталкиваться от российского опыта?
Андрей Карпов: В основном через парламентские инициативы, работу над законопроектами, тем более, что в Казахстане парламент однопартийный и тут проблем прохождения документов возникать в принципе не должно, ну, если только какие-то аппаратные интриги.
Второе направление – это проведение более активной региональной политики, хотя в этом отношении, не совсем понятно, на что именно будет сделан упор, с точки зрения партийного участия.
Потому что, если брать Дорожную карту бизнеса-2020, то все финансовые механизмы на местах концентрируются в руках акимов. Да и сам премьер подчеркнул, что именно акиматы будут определять, могут ли те или иные предприятия малого или среднего бизнеса рассчитывать на государственную поддержку.
Возможно, что речь пойдет о предотвращении формирования коррупционных схем или же все ограничится какими-то более общими задачами, вроде «мобилизации населения в регионах».
ЕвроАзия: О региональной политике сейчас много говорят и в России, и в Казахстане. А есть ли уверенность в том, что это не новые слова, а именно новое содержание?
Андрей Карпов: По российским меркам все иначе, поскольку мы государство федеративное, иная система финансирования регионов, иные подходы к формированию местных бюджетов. Действительно, в Казахстане правительству трудновато синхронизировать собственные планы с работой маслихатов, которые со своей стороны должны принимать региональные бюджеты и планы развития.
Но вообще-то я скептик, когда речь заходит о возможностях безусловного принятия государственной позиции на региональном уровне как в нашей стране, так и у нашего евразийского партнера. Разъяснительная работа – это дело хорошее, но все равно главным тормозящим элементом будет выступать низкое качество работы местных органов власти и, конечно же, «региональный эгоизм», который никакими призывами к патриотизму просто так не преодолеешь.
Тем более, что лично мне кажется очевидным тот факт, что все разговоры о новой региональной политике как раз и появились в тот момент, когда стало ясно, что голова, т.е. крупные столичные центры системно «отделилась» от тела, т.е. большей части регионов страны. Теперь стоит задача их соединить, но сделать это таким образом, чтобы пациент был вполне жизнеспособным, а не каким-то совсем уж жутким Франкенштейном. Поэтому можно сказать, что Карим Масимов и Нурлан Нигматулин будут стремиться к достижению цели, которой пока еще никому добиться не удавалось.
В Советском Союзе «расстрельной» должностью считался пост секретаря ЦК КПСС по сельскому хозяйству. В Казахстане на эту не самую блистательную роль может претендовать ответственность за региональную политику. Впрочем, учитывая оптимистический тон премьера, на уже упомянутом заседании в начале марта этого года можно предположить, что он знает нечто такое, о чем большинство экспертов и не догадывается.
А именно о том, что утвержденный бюджет станет фундаментом для системного прорыва казахстанской экономики в модернизационное будущее, а вовсе не "спасательным кругом".
Полагаю, что уже к концу этого года станет очевидно, кто оказался прав – оптимисты или же пессимисты.
