В конце 1980-х, в эпоху, которая уже кажется бесконечно далекой, в самом начале «национально освободительного движения» известный в Грузии прозаик Леван Саникидзе написал книгу под названием «777 грузинских добродетелей». В духе «пробуждающегося национального самосознания» в книге рассказывалось о нравственных и ратных подвигах предков за многовековую историю Грузии, самопожертвовании, беззаветном служении отечеству, верности долгу, а также непоколебимости их христианской веры.
В конце 1980-х, в эпоху, которая уже кажетсябесконечно далекой, в самом начале «национально освободительного движения»известный в Грузии прозаик Леван Саникидзе написал книгу под названием «777грузинских добродетелей». В духе «пробуждающегося национального самосознания» вкниге рассказывалось о нравственных и ратных подвигах предков за многовековуюисторию Грузии, самопожертвовании, беззаветном служении отечеству, верностидолгу, а также непоколебимости их христианской веры.
Всего три года спустя, когда разразилась беспощаднаягражданская война, конфликты в Абхазии и Южной Осетии, а страна оказалась впучине хаоса, общественной деградации и нравственного упадка, тот же писатель,великолепно знавший историю своей родины, написал другую книгу с не менеепримечательным названием «309 грузинских позора». В ней он рассказал уже о том,что наряду с благодеяниями, святыми, мучениками за веру, героями и патриотами,в истории Грузии было много постыдного и немало позорных страниц. Цифра, вынесеннаяв название второй книги, была не столь «красивой», что само по себепоказательно и свидетельствует о том, что она оказалась не менее правдивой, чемпервая. Однако эта книга писателя–патриота не нашла понимания в среденационалистической общественности. Один из «непримиримых» даже назвал самогоЛевана Саникидзе «310-ым грузинским позором».
В минувшую среду в Грузии произошло событие, котороенаверняка могло бы пополнить последнюю книгу ныне покойного Левана Саникидзе.Вдова первого президента страны Звиада Гамсахурдиа Манана Арчвадзе вприсутствии толпы журналистов и фанатичных звиадистов, вознамерилась вырыть измогилы прах своего покойного мужа, чтобы перезахоронить его из Мтацминдскогопантеона во двор фамильной Колхидской башни. Чтобы понять всю зловещую подоплекуэтого омерзительного действа, следует вспомнить об еще одном важном событииновейшей истории страны.
В 1987 году на экраны СССР вышел фильм ТенгизаАбуладзе «Покаяние». Тогда он, можно сказать, потряс всю советскуюобщественность, став первым советским фильмом, который в аллегорической формерассказывал о страшных репрессиях сталинской эпохи. Картина снималась еще в1984 году и «всевидящее око» КГБ, конечно, знало об этом. Однако знаменитый режиссерзанял в фильме весь цвет грузинской творческой интеллигенции и первый секретарьЦК Компартии республики Эдуард Шеварднадзе не решился запретить съемки. Впрочем,авторы, как и партийные бонзы, считали, что лента все равно обречена остатьсяна полке.
Но вот объявили «перестройку» и «гласность». Вышли всвет запрещенные произведения. А в том, что «Покаяние» все таки сняли с полки,решающую роль сыграл вовсе не Александр Яковлев, считавшийся главным идеологом «перестройки»,а Егор Кузьмич Лигачев. Несколько лет назад сам Эдуард Шеварднадзе рассказал в интервьюавтору этих строк, что окончательное добро на прокат фильма дал именно второйсекретарь ЦК КПСС по идеологии.
Общество наслаждалось пьянящим воздухом свободы иправды, хотя уже тогда раздавались голоса критиков, осторожно заявлявших, что вхудожественном плане «Покаяние» вовсе не является лучшим творением ТенгизаАбуладзе. Во всяком случае, не может идти ни в какое сравнение с «Древомжеланий», тем более, бессмертным фильмом «Лурджа Магданы», удостоившимся в 1956году Золотой пальмовой ветви Каннского фестиваля.
Но еще более серьезный протест выразили многие представителигрузинской православной церкви. В основу сюжета фильма Абуладзе положенастрашная традиция, реально существующая в западногрузинской провинции Самегрелои описанная в рассказе писателя Нодара Цулеискири. Не дать похоронить мертвогои не дать ему покоя - самая страшная месть в Самегрело, откуда был родом ЗвиадГамсахурдиа, провозгласивший независимость в 1991 году и почти сразуввязавшийся в кровавую войну в Южной Осетии. Сколько бы защитники прогремевшегона весь Союз фильма не говорили, что это всего лишь притча и художественнаягиперболизация, верующие возражали: «Покой праха – фундамент христианской веры,а кощунство невозможно оправдать свободой творчества». Впрочем, спор этот так иостался бы в сфере вполне нормальных дискуссий, идущих в любом обществе, еслибы не ужасные аналогии в реальной жизни современной Грузии.
Сын классика грузинской литературы КонстантинаГамсахурдиа Звиад, свергнутый в январе 1992 года в результате кровавогопереворота, покончил с собой в самом конце гражданской войны, 30 декабря 1993года. Ближайшие соратники похоронили его в селе Хибула Цаленджихского района, народине писателя Нодара Цулеискири, автора фабулы «Покаяния». Затем, когдаспецназ МГБ Грузии окружил село, они тайно вырыли прах и перезахоронили всоседнем селе Джихашкари. Однако и там прах президента пробыл недолго - семьяГамсахурдиа, а также ближайший друг Звиада президент Ичкерии Джохар Дудаевнастояли, чтобы он был вновь перезахоронен. На этот раз в Грозном. Три годаназад прах еле нашли в развалинах бывшей правительственной резиденции (во дворекоторой он был предан земле) и снова перезахоронили на Мтацминде. Там покоятсясамые известные общественные деятели и творцы, когда-либо жившие в Грузии, втом числе Грибоедов, однако не только они, но и мать Сталина ЕкатеринаДжугашвили. Звиада Гамсахурдия, покончившего с собой, не отпевали в Кафедральномсоборе Святой троицы, как на том настаивала семья. Но некоторые священнослужителивсе-таки присутствовали на похоронах, ссылаясь на то, что согласно одной изверсий, Звиад был убит агентами Шеварднадзе.
И вот 17 декабря 2010 года вдова покойногопрезидента вознамерилась захоронить его уже в пятый раз - в знак протеста противареста своего сына Цотне, который, по версии обвинения, стрелял из огнестрельногооружия и ранил соседа во время бытовой ссоры у Колхидской башни. «Если сынапервого президента, провозгласившего независимость страны, арестовывают исодержат в тюрьме несмотря на то, что он уже второй месяц держит «смертельнуюголодовку», такая страна недостойна того, чтобы президент покоился в еепантеоне», - твердо, без тени сомнения и фальши сказала вдова журналистам.
Чудовищность ее заявления превосходит все, чтосоздано Тенгизом Абуладзе в сюрреалистическом фильме. И гораздо страшнее,поскольку это не притча, а реальность, в которой приходится жить нынешнемупоколению грузин. Сторонники первого президента по приказу вдовы уже взялись залопатки и почти выкопали могилу, когда взмолился батюшка из церкви отца Давида,построенного у пантеона. Несколько часов он слезно умолял госпожу Арчвадзеопомнится, оставить прах в покое: «Мертвые восстанут в день страшного суда измогил». Но все было тщетно. Наконец, священник произнес тоном, которым верующиепроизносят только проклятье: «Да простит вас Бог!», осенил пантеон крестнымзнаменем, решительно повернулся спиной к могиле и ушел. Только тут вмешалисьвласти, весь день внимательно следившие за происходящим. Полиция оттеснилафанатичную толпу от могилы и взяла ее под охрану.
Впрочем, вдова утверждает, что «все равно выроет»,повторяя незабвенные слова героини «Покаяния». Потрясенная страна весь день сужасом наблюдала за происходящим на Мтацминде и в Лавре отца Давида, столь жесвященной для грузин, как гора Афон для греков и всех православных. Жизнь иреальность превзошли страшное творение мастера, может быть, потому что самообщество, по словам талантливейшей писательницы Наиры Гелашвили, за последние20 лет оказалось не готово «искать и найти не орошенную пустыню в далекой глубинесвоей души». И похоронить наконец-то, что должно покоится в прошлом. Иначе уэтой страны просто нет будущего.
