2010 год принес круглую дату -- 20 лет с начала конца Союза Советских Социалистических Республик. В те позднесоветские годы в процессе бурных конфликтов с человеческими жертвами возникли два феномена, определившие будущий облик власти современных постсоветских государств: частная собственность и национальная идеология. Их развитие в более сложные формы в дальнейшем легитимировало и оправдывало режимы в СНГ.
Советские «тяньаньмыни»:явления распада СССР.
2010 год принес круглую дату -- 20 лет с начала конца Союза Советских Социалистических Республик. В те позднесоветские годы в процессебурных конфликтов с человеческими жертвами возникли два феномена, определившиебудущий облик власти современных постсоветских государств: частная собственность и национальная идеология. Их развитие в более сложные формы в дальнейшем легитимировало и оправдывало режимы в СНГ.
Благодаря хозрасчету и легализации кооперативного движениясоветская власть в лице партийных чиновников, директоров предприятий,комсомольского актива на вполне законных основаниях стала конвертироваться вчастные капиталы. После принятия закона СССР «О государственном предприятии(объединении)» в 1988 году прокатилась первая волна стихийной приватизации.Необходимость наличия финансов для получения власти и необходимость власти дляконтроля над экономикой -- эта аксиома у нас родилась в процессе перехода отсоциалистической экономики планирования и дотаций к рыночным и капиталистическимотношениям. В дальнейшем симбиоз власти и бизнеса только укреплялся.
20 лет назад появилась политика, вышедшая из-под контроляКомпартии. Это была гремучая смесь народной демократии, жаждущей «всего сразу»,и националистического ренессанса. Во многих республиках Союза массовымпредпочтением пользовался дискурс «возрождения нации после эпохи тоталитаризмаи империализма». Он же и заложил будущую траекторию развития национальныхидеологий постсоветских государств в парадигме деколонизации от советскогопрошлого. На этой же теме позднее строились доктрины, укреплявшие авторитетновых режимов власти. Интересно, что в тот небольшой отрезок времени на рубеже1980--1990 годов советский центр пытался с ними «эффективно работать»: обуздатьи одновременно использовать этот политический канал для контроля гражданскойактивности.
Публичной ареной этих процессов явились городские уличныестолкновения населения и армии, прокатившиеся по многим столицам Союза. Декабрь1986 года -- первый массовый молодежный антисоветский националистический митингв Алма-Ате и других городах Казахстана, его формальной причиной стало снятие сдолжности первого секретаря ЦК Компартии Казахской ССР Кунаева и назначениеэтнически русского Колбина. При разгоне в столице начались беспорядки, былиубиты люди -- по разным оценкам, от трех человек до десятков.
Другое мощное столкновение произошло в Баку. На фоненарастающей температуры армяно-азербайджанского конфликта в Карабахе обереспублики «обменялись» погромами. С 1988 года началось бегствоазербайджанского населения из Карабаха. Митинги в Баку шли постоянно, укрепляярадикальное крыло «Народного фронта», требовавшее изгнания армян из Баку. Витоге так и случилось, органы власти в Москве лишь наблюдали ситуацию.К началу1990 года структуры исполнительной власти во многих районах столицы и регионахАзербайджана были блокированы. Стремясь предотвратить угрозу выходаАзербайджана из СССР, 20 января 1990 года в Баку были введены армейскиеподразделения и техника. В результате разгона митингов в Баку погибло около 130человек гражданского населения, около 20 военнослужащих, 737 ранено.
Другие по сюжету и культурно-историческим особенностям, носхожие по смыслу события произошли в Тбилиси 9 апреля 1989 года, Вильнюсе 13января 1991-го, а затем в августе 1991 года в Москве.
Хотя советские массовые уличные акции имели сильную примесьнационал-шовинистических настроений, политическая подоплека массовых протестовбыла одна -- желание освободиться от номенклатурно-партийной системы. Ответнаяреакция властей тоже вполне понятна. Однако тотальная власть КПСС еще приБрежневе носила номинальный характер. Реальное значение для чиновника в этойсистеме имела принадлежность к региональным коалициям.
К концу 1980-х борьба межведомственных и клановых интересовдостигла такого уровня, что публичные конфликты становились выгодны. Частьпартийной элиты не делала ставку на сохранение Союза, часть готова быласражаться за его единство. Учитывая, что кроме партийного руководства свою игрувели КГБ, армия, МВД с их механизмами репрессивного принуждения и влиянием накриминальный мир, движение в сторону массовой дестабилизации было необратимым,а преступления против граждан -- неизбежными.
Сегодня их можно интерпретировать как реперные или наиболеетрагичные точки распада Союза, но они во многом и определили последующуюидеологизацию взаимоотношений властных элит СНГ между собой. В большинствестран эти даты укореняются в национальном сознании как ключевые в борьбе занезависимость. Кому-то в России это может показаться наивным, но для соседейэто именно так. Новую национальную идентичность выстраивают из противостояния«чужому», то есть советскому, имперскому, российскому.
Эти драмы в мартирологе репрессий советской системы, нонередко происходит конъюнктурная подмена и «советское» пристегивают к багажуновой России. Причина известна, мы сами не провели работу в сепарациисоветского прошлого, не разобрались в том, что необходимо подвергнутьосуждению. Отсюда возникает задача выработки политического ритуала, обозначающегонаше отношение к политическому багажу СССР. В отношении сталинского периода этотрудно, хотя и возможно -- есть определенное количество стыкующихся между собойинтерпретаций того периода. А вот в отношении всего советского наследия этомаловероятно -- придется поставить оценку деятельности КПСС как таковой.Назвать же ее преступной у нынешнего поколения властных элит России и рядасоюзных нам стран СНГ не поднимется рука -- они выросли из ее лона.
Александр КАРАВАЕВ,заместитель генерального директора центра изучения стран СНГинформационно-аналитического центра МГУ
