В политическом плане кризисные годы для Казахстана не сопровождались какими-либо системными преобразованиями с точки зрения развития демократических институтов, расширения свобод средств массовой информации и т.д. В принципе, была продолжена прежняя политика с определенными коррективами, которые были связаны даже не с ситуацией кризиса, а предстоящим председательством Казахстана в ОБСЕ.
Интервью с заместителем генерального директора ИАЦ Андреем Карповым.
-«ЕвроАзия» : 20 января в Москве состоялась экспертная встреча по теме «Политические последствия кризиса для постсоветского пространства». Ваш доклад не публиковался в СМИ, но тема сравнительного анализа изменения политической ситуации в России и Казахстане, безусловно, вызывает повышенный интерес. Могли бы Вы обозначить хотя бы некоторые положения своего выступления?
-Андрей Карпов: Прежде всего, хочу отметить очень высокий уровень представленных докладов, причем позитивный тон задали совершенно не раскрытые на российском информационном рынке темы, вроде "политических аспектов кризиса для Молдовы", о которой довольно много пишут, как оказалось, на самом деле, публикуемая информация состоит сплошь из стереотипов, практически никак не связанных с реальным положением вещей.
Но, поскольку большинство выступавших были не экономисты, а политологи, то не случайно, что темы России и Центральной Азии, а, прежде всего, Казахстана, Беларуси и Таможенного Союза были представлены наиболее широко.
Общий смысл моих высказываний сводился к тому, что Казахстан, первым вступив в фазу кризиса, я имею в виду страны СНГ, сейчас заявляет о полном преодолении кризисных явлений в экономике и выходе на посткризисную фазу развития. Хотя, если брать основные показатели по 2009 году, то, наверное, правильнее было бы сказать о наметившихся тенденциях выхода из кризиса, но вряд ли о полном его преодолении.
Кстати, вчера выступил и председатель Межгосударственного статистического комитета СНГ Владимир Соколин, который четко заявил, что кризис разделил на две группы страны СНГ. Мол, есть Азербайджан, Киргизия, Узбекистан - страны, где экономика идет с плюсом и есть остальные страны, которые серьезно пострадали от кризиса. Казахстан, кстати, в их числе.
По приведенным Соколиным данным, ВВП Армении сократился на 18,3%, России - на 9,9%, Украины - на 15,9%, при этом официальная заработная плата в январе-сентябре прошлого года везде выросла, кроме России и Украины, где она уменьшилась на 3,5% и 10,1% соответственно.
Так, что если кризис и закончился, то как-то очень неубедительно.
ЕвроАзия: Но это статистика, а как быть с политическими последствиями?
Андрей Карпов : В политическом плане кризисные годы для Казахстана не сопровождались какими-либо системными преобразованиями с точки зрения развития демократических институтов,гражданского общества, расширения свобод средств массовой информации и т.д. В принципе, была продолжена прежняя, достаточно осторожная политика с определенными коррективами, которые были связаны даже не с ситуацией кризиса, а предстоящим председательством Казахстана в ОБСЕ.
В то же время появились признаки формирования новых протестных движений, не имеющих какой-либо тесной взаимосвязи с так называемой «старой оппозицией», а своего рода "дети кризиса". Это движения дольщиков, обманутых вкладчиков банков и т.д.
Контролировать эти протестные формы оказалось гораздо труднее, чем, допустим, договариваться с Булатом Абиловым и Жармаханом Туякбаем. Возникли серьезные проблемы и в регионах. Например, в Казахстане хорошо известны события в небольшом городе Жанозень. Не уверен, что такая ситуация могла бы возникнуть 5-7 лет назад. Но, в общем, понятно, что реакция власти на кризис не то чтобы оказалась неадекватной, но скорее не успевающей за быстро изменяющейся в условиях кризиса ситуацией. Кризис рельефно показал недостаточно высокое качество политического менеджмента в Казахстане. Можно даже сказать, что сейчас это проблема №1.
ЕвроАзия: Откуда тогда берется такой неисчерпаемый социальный оптимизм среди населения РК?
Андрей Карпов: На этот вопрос абсолютно точно ответил господин Задорин. Есть страны, где принято относиться к окружающей действительности критично, например, это в европейских странах. А в других принято, как это говорят, не жаловаться на жизнь. В связи с этим социальное самочувствие в среднеазиатских республиках заведомо лучше, хотя с точки зрения экономического положения все может быть и не так хорошо. К Казахстану, как мне кажется, это утверждение относится в полной мере.
ЕвроАзия: На конференции упоминался рейтинг составленный группой JEEN, согласно которому Казахстан занял второе место по степени политической устойчивости в кризисных условиях. Такой итог несколько противоречит критическому настрою, озвученному большинством выступавших.
Андрей Карпов: Если внимательно посмотреть на распределение оценок, то как раз они подтверждают мои слова. Напомню, что по этому рейтинг политическая ситуация в Казахстане характеризуется экспертами как достаточно стабильная, политическая система как устойчивая, степень поддержки силовыми структурами правящей элиты как высокая, но при этом, фиксируется очень высокий уровень коррумпированности правящей элиты и принятия обществом коррупции как элементы системы госуправления, степень разочарования проводимой политикой среди населения харакетризуется как средняя.
Уместно вспомнить характеристику известного российского политолога Алексея Чеснокова, правда, она относится к российским реалиям, но употребима и в этом случае: "политическая конкуренция является не целью развития политической системы, а средством для этого, как и для более эффективного отражения интересов граждан. Политическая система должна работать на задачу модернизации страны, а не для поддержки привычных, но в целом архаичных организаций. Политическая система должна меняться, а не отменяться ". В Казахстане эта трансформация не завершена. Пока залог стабильности в том же Казахстане, да и в России - низкая протестная активность, но если не реагировать на негативные тренды, не перестраивать управленческие модели в том ключе о котором говорит Чесноков, то кто знает, что будет дальше..
