Если все же попытаться вернуться к «сухому остатку», то есть к тем составным частям конфликта, которые в качестве его последствий мы имеем сегодня, ситуация в целом мне представляется чрезвычайно сложной и, если к ней подходить прямолинейно - тупиковой.Некоторые аспекты урегулирования, такие, к примеру, как возвращение азербайджанцев к местам их исторического проживания в Карабахе, правда, поддаются урегулированию, и в этом вопросе, кажется, наметился прогресс. Именно на это, мне представляется, и ссылаются те, кто говорит о продвижении или даже «прорыве» в карабахском вопросе. Интервью Day.Az с российским политологом, кандидатом философских наук, доцентом факультета прикладной политологии Государственного университета - Высшей школы экономики.
- В 1989 году вы были в Баку и стали невольным свидетелем начала азербайджано-армянского нагорно-карабахского конфликта... - Для нас с вами это больная тема. Для вас - по вполне понятным причинам. Для меня - потому что тема Кавказа вообще издавна близка мне, а, кроме того, мне приходилось бывать и в Азербайджане, и в Армении, и я испытываю глубокую и искреннюю симпатию к обеим странам и обоим народам. Будучи в Баку в 1989 году, где по трагической иронии истории принимал участие в научной конференции по этно-конфессиональным конфликтам, я, в числе многочисленных коллег из Москвы и других городов и республик тогдашнего СССР, явился невольным свидетелем начала разгоравшегося армяно-азербайджанского конфликта. Этот конфликт вылился затем в братоубийственную войну в Нагорном Карабахе, явившуюся апогеем, но не единственным аспектом этой вспыхнувшей и оставившей глубокий след во всей позднесоветской и постсоветской истории войне. Она нанесла глубокий политический и моральный вред не только азербайджанскому и армянскому народам, но и другим народам и республикам бывшего СССР, в том числе, далеко не в последнюю очередь, и России. Сознавая всю глубину карабахского конфликта, я весьма скептически или, по крайней мере, с крайней осторожностью, отношусь к предлагаемым простым рецептам его разрешения, полагая, что навязывание таких рецептов (типа рецептов «размена») может лишь усугубить конфликт вместо его разрешения. Мне представляется, что и в данном случае, медицинское правило «не навреди» должно быть основополагающим в очевидно длительном процессе урегулирования, как для сторон конфликта, так и особенно для тех, кто выступает в этом процессе в роли посредников. - В последнее время вокруг конфликта предпринимаются усилия для его разрешения. В этом году на высоком уровне был проведен ряд встреч. Каких-либо конкретных заявлений по ним не было, однако сопредседатели Минской группы ОБСЕ однозначно заявляют, что есть мощный прорыв в урегулировании. Что есть, по-вашему, мощный прорыв и есть ли он на самом деле, или это просто дежурные слова сопредседателей? - Если все же попытаться вернуться к «сухому остатку», то есть к тем составным частям конфликта, которые в качестве его последствий мы имеем сегодня, ситуация в целом мне представляется чрезвычайно сложной и, если к ней подходить прямолинейно - тупиковой. Некоторые аспекты урегулирования, такие, к примеру, как возвращение азербайджанцев к местам их исторического проживания в Карабахе, правда, поддаются урегулированию, и в этом вопросе, кажется, наметился прогресс. Именно на это, мне представляется, и ссылаются те, кто говорит о продвижении или даже «прорыве» в карабахском вопросе. Вместе с тем, в центральном вопросе - о самом статусе Нагорного Карабаха - позиции, как мне представляется, продолжают оставаться полярными, и я не вижу возможности не только их соединения, но и даже какого-либо сближения, если, еще раз подчеркну, оставаться на позициях линейного решения вопроса. Позиция азербайджанской стороны заключается в признании территориальной целостности государства, исходящей не только из известной нормы международного права, получившей дополнительное закрепление в Хельсинкских соглашениях 1975 года, но и из правовой практики, сложившейся в ходе распада СССР, в соответствии с которой границы новых государств, образовавшихся из бывших союзных республик, остаются неизменными, а целостность этих государств получила международно-правовое признание. Позиция армянской стороны исходит из якобы права наций на самоопределение, которое в случае Нагорного Карабаха, с ее точки зрения, сложилось на основе статус-кво в ходе и итогах карабахского конфликта фактически еще до распада СССР. - Параллельно урегулированию конфликта весь регион в настоящий момент следит за развитием событий вокруг армяно-турецких протоколов по налаживанию дипотношений. В Турции очень многие говорят, что ратификация протоколов напрямую зависит от урегулирования карабахского конфликта, и даже премьер-министр Эрдоган во время недавней встречи с Обамой заявил об этом. Насколько, по-вашему, они взаимосвязаны? - Именно эти аспекты развития ситуации в регионе и вокруг него создают в регионе совершенно новую ситуацию, которую я и рассматриваю как одно из измерений нелинейности развития политического процесса. Его можно рассматривать в разных ракурсах, что и делается, в том числе теми в Армении, и шире - в армянской диаспоре, кто склонен рассматривать политику Саргсяна чуть ли не как национальное предательство, и теми в Азербайджане, кто склонен примерно так же смотреть на политику Турции в отношении своих ближайших тюркских братьев. - Серж Саргсян вроде бы активно желает разрешить конфликт, но при этом отмечается заявлениями, типа «Не дадим Азербайджану и пяди оккупированных земель». Что, по-вашему, это означает? Он лукавит во время переговоров или заигрывает с народом Армении, чтобы его завтра же не сместили радикалы? - Отсюда совершенно очевидно, что дело не в личной позиции Сержа Саргсяна, хотя, разумеется, ему приходится политически маневрировать в весьма сложных условиях, сложившихся после августовских событий. Тогда, с одной стороны, Армения оказалась в состоянии геополитической и экономической полублокады (фактически единственным прочным и стабильным выходом во внешний мир для нее является Иран). А с другой стороны, отчасти в результате той же войны, отчасти в результате сложного переплетения интересов по линии НАТО - Евросоюз - Турция - Россия, стал складываться исторически почти беспрецедентный альянс между Турцией и Россией, в формировании которого Армения увидела для себя уникальный исторический шанс. - Как вы думаете, действительно ли США и Россия заинтересованы в урегулировании карабахского конфликта или нет? - На мой взгляд, международная обстановка на сегодня уникально благоприятна для принципиального разблокирования карабахской ситуации, прежде всего, если иметь в виду двух главных внешних игроков - США и Россию, а также сегодняшние отношения по линии Россия-Евросоюз и Россия-НАТО. Что касается России, несмотря на все коллизии и противоречия, именно сейчас, в последние дни пошел процесс реального восстановления в новом формате единства постсоветского пространства. Вопрос заключается в том, войдет ли в это пространство Закавказье. Армения участвует в этом процессе, несмотря на свою географическую отъединенность. Азербайджан - нет, вернее, отчасти нет, но отчасти - да. Вместе с тем, отношения России с Азербайджаном никогда в постсоветское время не были так близки как сегодня и в политике, и в экономике, и во многих других аспектах. И это несмотря на формально неравновесные отношения России с Арменией и Азербайджаном (Ереван - военно-политический союзник по ОДКБ и системный экономический через ЕврАзЭС, Баку - нет), максимально приближает их к равновесию. А это вкупе с политической заинтересованностью и исторической традицией объективно и субъективно делает Россию наиболее реальным посредником (что и находит отражение в переговорном процессе). В отношениях России с США, НАТО, ЕС наступил такой период, когда многочисленные размены (экономические, политические и пр.), во-первых, приводят к сближению многих позиций. В том числе в международной области, и конкретно - в азербайджано-армянском вопросе (правда, не в грузинском). Не в последнюю очередь это происходит по линии США - Россия и Россия - Франция, что существенно для данной конкретики. Во-вторых, и ЕС, и США в самое последнее время сделали ряд шагов по умолчанию в сторону большего признания роли России на постсоветском пространстве по сравнению с еще очень недавним временем. Гамид Гамидов Day.Az
