Вызванный появлением этого доклада резонанс во многом связан с тем, что подобное исследование в России появилось впервые. Отдельные статьи и обзоры, публиковавшиеся до сих пор в специализированных изданиях, были недоступны массовому читателю и проблему отсутствия информации о том, как преподается история Российской империи и СССР в странах СНГ не решали. Да и сама тема преподавания совместной истории бывших союзных республик и населяющих их народов российскую аудиторию долгое время практически не интересовала.
Россия как колониальная империя
Каким представлено наше прошлое в школьных учебниках истории бывших союзных республик Состоявшаяся 1 декабря презентация доклада "Освещение общей истории России и народов постсоветских стран в школьных учебниках истории новых независимых государств" стала одной из самых громких новостей последнего времени. Вызванный появлением этого доклада резонанс во многом связан с тем, что подобное исследование в России появилось впервые. Отдельные статьи и обзоры, публиковавшиеся до сих пор в специализированных изданиях, были недоступны массовому читателю и проблему отсутствия информации о том, как преподается история Российской империи и СССР в странах СНГ не решали. Да и сама тема преподавания совместной истории бывших союзных республик и населяющих их народов российскую аудиторию долгое время практически не интересовала. Доклад, подготовленный в рамках грантов фонда "Государственный клуб" исследовательским агентством "Евразийский монитор" и некоммерческим партнерством "Центр общественных технологий" при поддержке "Национальной лаборатории внешней политики", отличается широтой охваченного материала. Его авторы проанализировали и частично перевели с национальных языков 187 школьных учебников и учебных пособий 11 постсоветских государств: Азербайджана, Армении, Белоруссии, Грузии, Казахстана, Киргизии, Латвии, Молдавии, Узбекистана, Украины и Эстонии. Возросший интерес к этой теме в значительной степени связан с непростыми отношениями, которые в последнее время сложились у России с рядом стран СНГ. При этом выводы доклада, давно известные специалистам, для обычного гражданина оказались несколько шокирующими. Оказалось, что в большинстве школьных учебников бывших союзных республик Россия изображается колониальной империей, безжалостно эксплуатировавшей национальную периферию и угнетавшей жителей. Конструируя свою национальную историю, политические и академические элиты государств СНГ следуют уже опробованным странами Латинской Америки, афро-азиатского мира и Восточной Европы курсом, в рамках которого главным содержанием их пребывания в составе колониальных империй является национально-освободительная борьба. При этом создаваемый из России образ врага выступает консолидирующим нацию фактором, призванным доказать высшую ценность суверенитета. Однако в отличие от Прибалтики и Закавказья, где движение за независимость в последние годы существования СССР действительно являлось сложившимся фактом, в Средней Азии и Казахстане оно практически отсутствовало. Народы и элиты этих республик не хотели распада СССР, о чем свидетельствуют результаты голосования на референдуме по его сохранению. За сохранение Союза здесь проголосовала гораздо большая часть населения (94-98%), чем в РСФСР (71%), на Украине (70,2%), в Белоруссии (82,7%) и Азербайджане (93,3%). Отсутствие национально-освободительной борьбы создавало существенные трудности с обоснованием суверенитета и легитимности новых независимых государств региона. Выбор в качестве объекта исследования Казахстана, Киргизии и Узбекистана, на территории которых проживает абсолютное большинство (более 95%) 5-ти миллионного русского населения Центральной Азии, является важным для прогнозирования его дальнейших судеб. Если из Таджикистана и Туркмении большая часть русского населения уже эмигрировала, то в Казахстане, и, в меньшей степени, Киргизии и Узбекистане шансы на сохранение русской диаспоры еще довольно высоки. Между тем, именно официальные оценки совместного исторического прошлого, наиболее массовым и общедоступным выражением которого являются школьные учебники, во многом определяют психологическое самочувствие диаспоры в той или иной стране. В предыдущий период негативные оценки роли России и русских в истории Центрально-Азиатского региона как нельзя лучше создавали информационно-психологический фон, способствовавший выталкиванию европейского населения. Наиболее интересным в школьных трактовках истории, принятых в странах Центральной Азии, является оценка советского прошлого. Хронологически оно является самым близким историческим периодом, который хорошо помнят старшие поколения. Именно в советский период на территории бывших Степного и Туркестанского генерал-губернаторств Российской империи были созданы в современных границах союзные республики Средней Азии и Казахстан, сформированы их государственные институты, экономическая инфраструктура, система образования и здравоохранения. Наличие этих институтов позволило советским республикам в короткие сроки создать собственные политические и экономические структуры, которые стали "несущей конструкцией" их недавно обретенного суверенитета. По всем этим причинам советский период является ключевым этапом новейшей истории стран Центральной Азии, на протяжении которого были заложены основы их легитимности. Между тем, анализ школьных учебников истории Казахстана, Узбекистана и Киргизии свидетельствует о преобладании в них негативных оценок советского периода. Общее отношение к советскому периоду несколько лучше в Казахстане, и заметно хуже – в Киргизии и, особенно, в Узбекистане, однако преобладания негативного фона повествования это не меняет. Причем внутренняя структура учебников также характеризуется соседством противоречивых оценок и выводов. Положительные трактовки соседствует с отрицательными, а после изложения позитивных в развитии той или иной республики моментов вполне могут последовать негативные выводы. Такая структура текста вполне соответствует состоянию исторической науки в новых независимых государствах, где общая, а тем более обоснованная точка зрения на многие исторические события еще не устоялась. Для Казахстана характерны противоречия в оценках советского прошлого между учебниками для младших и старших классов. В учебнике по истории Казахстана для 5-го класса преобладают позитивные оценки. Рассматривая предвоенный период, авторы учебника отмечают, что в это время: "Были построены сотни новых фабрик и заводов… Увеличивалось поголовье скота и росли урожаи". К негативным явлениями относятся голод начала 1930-х гг., унесший жизни 1/3 всех казахов, сталинские репрессии, в ходе которых были арестованы и казнены многие представители казахской интеллигенции, а также централизация государственного управления, в результате которой "Все важнейшие вопросы решались в Москве". В целом позитивно оценивается и послевоенный период, важнейшими вехами которого стали освоение целины, строительство сотен новых промышленных предприятий и космодрома "Байконур". Однако в учебнике истории для старших классов весь советский этап оценивается как "третий период национально-освободительного движения", главными характеристиками которого выступают "половинчатое решение земельного вопроса, непрекращающаяся миграция из России в Казахстан, сырьевой придаток промышленности, усиление политики русификации, не оправдавшаяся надежда казахского народа на государственное самоуправление". Самое парадоксальное, что заложившая основы современной казахстанской экономики индустриализация, которая, учитывая наличие богатых природных ресурсов, осуществлялась с упором на развитие добывающих отраслей, привела, по мысли авторов учебника, к превращению Казахстана "в сырьевую базу страны", поскольку "руководство советской страны, как и царское правительство, рассматривало Казахстан как источник сырья". Негативно оценивается и создание инфраструктуры, так как "построенные… предприятия и Турксиб только увеличили объем вывозимых из республики сырьевых ресурсов". Картину колониальной эксплуатации Казахстана дополняет описание национально-освободительной борьбы казахского народа против "угнетателей", сопоставимой, по мысли автора учебника для 11-го класса М. Койгельдиева, с "борьбой индийского народа против английских колонизаторов, борьбой алжирского народа против французского колониального господства, войной вьетнамского народа против американского колониализма". При этом с доказательной базой этого тезиса у казахстанских историков существуют явные проблемы, поскольку никакого национально-освободительного движения в Казахской ССР попросту не было. Отдельные проявления недовольства, используемые для доказательства существования национально-освободительной борьбы, такие как волнения 1959 г. в Темиртау, имели социальные, а не этнические причины. Бесспорно, этонациональный подтекст имели декабрьские волнения 1986 г. в Алма-Атете, вызванные назначением первым секретарем компартии Казахстана В. Колбина, однако они являются чуть ли не единственным подобным эпизодом в новейшей истории Казахстана. Теории колониальной эксплуатации республики в советский период придерживаются и киргизские историки. Так, М.К. Иманкулов в учебнике по истории Киргизии для 9-х классов использует по отношению к руководству советской Киргизии определение "колонизаторы с партбилетом в кармане". В приписываемом группе репрессированных в 1930-е гг. киргизских партийных деятелей во главе с А. Сыдыковым обращении, с которым по сути солидаризируется автор учебника, утверждалось, что "за всю свою трехтысячелетнюю историю кыргызский народ не был в таком жалком состоянии, как при продолжателях дела царского империализма - красных милитаристах. В обществе главенствует военномонархический строй, где правят секретари райкомов и ЦК…". В целом же советская власть в лице И. Сталина предстает в киргизских учебниках как продолжатель колониальной политики царизма, а обретение государственности омрачается репрессиями против интеллигенции. Попытки доказать, что в послевоенный период Киргизия превратилась в сырьевую колонию, приводят скорее к обратным результатам, так как сколько-нибудь значимых запасов сырья, за исключением цветных и драгоценных металлов, в республике не было, а большинство производств создавалось как раз в сфере обрабатывающей промышленности. В учебнике М.К. Иманкулова, в частности, утверждается, что в 1966-1985 гг. на территории Киргизии были введены в строй более 150 крупных промышленных предприятий, в результате чего "сформировались такие важные отрасли промышленности, как машиностроение, цветная металлургия, электротехника, приборостроение, индустрия строительства и гидроэнергетика". Очевидно, что для работы этих предприятий требовался скорее ввоз, а не вывоз сырья, что вряд ли соответствует тезису о колониальной эксплуатации. Персонал этих предприятий, как подчеркивают киргизские авторы, составляло мигрировавшее из европейских республик славянское население, которому предоставлялась большая часть строившегося жилья. Однако без привлечения квалифицированной рабочей силы создать диверсифицированную промышленность в тот период было невозможно. Общая оценка последних десятилетий деятельности в республике советской власти гласит, что на протяжении 1965-1985 гг. в Киргизии существовало "несправедливое и неравноправное тоталитарное общество, в котором руководители не сделали ничего для того, чтобы облегчить жизнь кыргызского народа". Наиболее ярко концепция колониальной эксплуатации выражена в Узбекистане. Так, в учебнике К. Усманова и М. Садикова для академических лицеев и профессиональных колледжей "История Узбекистана 1917-1991 гг.", утверждается: "Советский строй подчинил экономику Узбекистана интересам Центра, превратил его в свою сырьевую базу. Отсюда вывозилось такое ценное сырье, как хлопок, шелк-сырец, каракуль, богатства наших недр", а "духовная и культурная жизнь нашего народа находилась в тисках". Доказательством колониальной эксплуатации республики в советский период, по мнению авторов, служит тот факт, что "Возведенные в Узбекистане промышленные предприятия занимались переработкой сырья или полуфабрикатов. Их продукция вывозилась в другие регионы СССР, где производилась готовая продукция. Это обеспечивало большой поток прибыли в казну советского государства. Производившаяся по указанию Центра беспощадная эксплуатация природных ресурсов не учитывала экономических интересов республики". Для обоснования тезиса о колониальной эксплуатации у узбекских историков больше экономических аргументов, чем у их киргизских коллег, так как в советский период республика действительно являлась главным поставщиком хлопка в СССР. При этом текстильная промышленность в республике создана не была. Однако реальной причиной этого являлось не желание закрепить за Узбекистаном статус сырьевой колонии, а наличие перерабатывающих мощностей в других республиках, прежде всего РСФСР, дублировать которые означало бессмысленные в рамках единого народно-хозяйственного комплекса СССР затраты. С тезисом о беспощадной эксплуатации окраин союзным центром плохо вяжется и тот факт, что их экономика вплоть до распада СССР была дотационной, причем в отдельные годы дотации достигали 3/4 республиканских бюджетов. В 1990-1991 гг., накануне распада СССР, дотируемая часть бюджета составляла около 1/10 ВВП Казахстана, Туркменистана и Киргизии, и 1/5 – Таджикистана и Узбекистана. Кроме того, республики Средней Азии и Казахстан получали льготные поставки оборудования, материалов, технологии, а также квалифицированную рабочую силу из других, прежде всего "славянских" республик. Оценивая экономические результаты советского периода, следует иметь в виду, что в начале XX века Центральная Азия представляла собой отсталую аграрную периферию, где только начинали зарождаться очаги современной экономики. Между тем, в советский период на территории региона были построены тысячи фабрик и заводов. К середине 1980-х гг. в Казахстане функционировало около 25 тыс. промышленных предприятий, в том числе 2 тыс. – крупных, в Киргизии – около 500 крупных предприятий, в Узбекистане - около 250 крупных и средних машиностроительных заводов. В 1940-1985 гг. объем промышленного производства в республиках Средней Азии и Казахстане вырос в 28 раз, тогда как в целом по СССР - в 25,3 раза. Каждая республика имела свою отраслевую специализацию. Так, в Казахстане получила развитие горнодобывающая и металлургическая промышленность, в Киргизии – предприятия военно-промышленного комплекса, в Туркмении – нефтяная и газовая промышленность, в Таджикистане – гидроэнергетика и цветная металлургия, в Узбекистане – химическая промышленность, металлургия и машиностроение. Однако связано это было с особенностями функционирования народнохозяйственного комплекса СССР, где каждой республике отводилась роль особого "цеха". Довольно активно развивалась транспортная инфраструктура. В начале XX века в Казахстане было всего 2,1 тыс. км. железнодорожных путей, а к моменту обретения независимости – около 15 тыс. км. В советский период был построен газопровод "Средняя Азия-Центр", по которому до сих пор осуществляются поставки узбекского и туркменского газа в Россию. Нефтяные месторождения Западного Казахстана были связаны нефтепроводом с РСФСР. Крупнейшие гидроэлектростанции, построенные в советское время – Токтогульская ГЭС в Киргизии и Нурекская ГЭС в Таджикистане, а также ряд мощных тепловых электростанций в Узбекистане до сих пор составляют основу энергетики региона. По справедливому замечанию российского востоковеда А. М. Васильева "ни одна метрополия – Англия, Франция, Португалия, Голландия – не оставила в своих колониях такой развитой экономики, как Россия в Средней Азии". Именно благодаря созданной в советский период социальной инфраструктуре страны Центральной Азии до сих пор превосходят по уровню развития системы образования и здравоохранения большинство соседних государств Ближнего и Среднего Востока. Сопоставляя эти факты с выводами центрально-азиатских историков, следует отметить, что они акцентируют внимание преимущественно, а нередко – исключительно на негативных моментах пребывания их стран и народов в составе Российской империи/СССР, полностью отрицая их позитивную, модернизирующую роль. Между тем, именно благодаря проводимой в советской период политике республики Средней Азии и Казахстан после распада СССР смогли состояться как новые независимые государства, располагающие всеми атрибутами суверенитета, и, несмотря на трудности советского периода, продолжают существовать до сих пор. Это противоречие составляет одну из наиболее характерных черт их современной исторической науки, преодоление которой потребует, по-видимому, довольно длительного времени. Однако воспитанным на новых учебниках истории поколениям, которые к тому времени займут руководящие посты в политике, бизнесе, науке и средствах массовой информации, пересмотр взглядов на взаимоотношения с Россией может уже не понадобится. Александр Шустов |Источник - Столетие.Ру
