Кризис, переживаемый мировой экономикой, породил немало сомнений относительно справедливости принципов её организации. При этом зачастую критика не поднимается до системного анализа парадигмальных, цивилизационных и доктринальных представлений, образующих основу современного капитализма. Идеологи “слева” объясняют текущий кризис нарушением принципов социальной справедливости и слабостью государства как регулятора хозяйственной деятельности. Правые, напротив, порицают государство за чрезмерное вмешательство в экономику, игнорирование либеральных ценностей и подавление индивидуального личностного начала.
С ергей Грисюк, Председатель Правления Научно-Образовательного фонда “Аспандау” Кризис, переживаемый мировой экономикой, породил немало сомнений относительно справедливости принципов её организации. При этом зачастую критика не поднимается до системного анализа парадигмальных, цивилизационных и доктринальных представлений, образующих основу современного капитализма. Идеологи “слева” объясняют текущий кризис нарушением принципов социальной справедливости и слабостью государства как регулятора хозяйственной деятельности. Правые, напротив, порицают государство за чрезмерное вмешательство в экономику, игнорирование либеральных ценностей и подавление индивидуального личностного начала. Протестантская церковь усматривает истоки кризиса в забвении основ протестантской этики, восходящей к идеям рациональности, бережливости и воздержания. Иерархи католицизма и православия единодушны в оценке кризиса, как расплаты человека за отказ от вечных, имеющих объективный характер ценностей, таких как “любовь к Богу”, “милосердие”, “добро”, “истина”, “взаимопомощь” и т.п. С близкими выводами зачастую выступают духовные лидеры иудаизма и буддизма. Однако следует признать, что наиболее радикальной критике современная капиталистическая система вообще и экономика в частности, подвергается со стороны религиозной и интеллектуальной элиты исламского мира. И только она сумела предложить мировому сообществу альтернативную, так называемую “исламскую экономическую модель”. Содержание исламской критики в обыденном, непрофессиональном понимании чаще всего сводится к порицанию “западной” финансовой системы за использование последней ссудного процента. При этом, обычно ссылаются на айат 276 суры “Корова”, гласящий: “Те, которые пожирают рост, восстанут только такими же, как восстанет тот, кого повергает сатана своим прикосновением. Это - за то, что они говорили: “Ведь торговля - то же, что рост”. А Аллах разрешил торговлю и запретил рост”. Близок к нему по смыслу и айат 277: “Уничтожает Аллах рост и выращивает милостыню”. На этом основании ортодоксальный ислам рассматривает риба ан-наси'а (взимание процентов по ссудам) и риба ал-фадл (взимание процентов по бартерным сделкам) как величайший грех, достойный самого сурового наказания. Применительно к современным условиям эти представления трактуются в качестве священного основания квалификации банковского процента, как несправедливого по морально-этическим и ошибочного по экономическим соображениям. Лицо, отдающее деньги в долг, не трудится с целью их приумножения, не оказывает никаких иных услуг заёмщику, а, следовательно, и не вправе рассчитывать на какое-либо вознаграждение. Таким образом, несправедливое взимание ссудного процента, на котором зиждется современная западная экономика, является по сути спекулятивным, нарушает принцип эквивалентности обмена и, вследствие этого, закономерно и неизбежно приводит к кризису. Необходимо сказать, что относительно изложенных выше представлений исламский мир далеко не единодушен. От взимания ссудного процента в сфере крупного банковского бизнеса полностью отказались только Иран, Пакистан и Судан. При этом на микрофинансовом уровне (микрокредитные организации и т.п.) риба ан-наси'а применяется повсеместно. В других исламских странах используется дуалистическая финансовая модель, в которой наряду с исламскими банками свободно функционируют банки западного типа. В отношении риба ал-фадл определённости ещё меньше. Во-первых, даже во времена Пророка Мухаммада запрет риба данного вида распространялся только на ограниченный круг товаров (золото, серебро, пшеница, ячмень, финики, соль). Во-вторых, ещё сподвижник Пророка Ибн ‘Аббас считал, что взимание процентов по бартерным сделкам является вполне допустимым. По мере развития мировой торговли, расширения и углубления межрегиональных экономических и политических связей, втягивания стран исламского мира в сферу глобального исторического процесса (XIX – начало XX вв.), ограничивающая функция запрета риба неизбежно становилась мощным фактором, сдерживающим социально-экономическое развитие. Вследствие этого соответствующие священные установления подвергались сомнению и пересмотру. Довольно мощным было реформаторское течение в пользу признания допустимости ссудного процента в Индии, возглавлявшееся Ахмад Ханом (1817 – 1898 гг.). В Османской империи распространению практики взимания ссудного процента среди мусульманского населения в конце XIX в. способствовали благотворительные общества – наличные вакфы, которые отличались от традиционных тем, что имущество, переданное в вакф, размещалось под проценты, которые шли в пользу бенефициаров. В 1899 г. Верховный муфтий Египта Мухаммад ‘Абду издал фетву, которая признавала соответствующей нормам шариата деятельность учреждавшихся правительством сберегательных фондов, функционировавших на процентной основе (подробнее см. Беккин Р. “Исламский запрет риба. К истории вопроса” - www.bekkin.ru). В первой половине ХХ века, описанные выше тенденции усиливались. Это происходило как в связи с ранее названными причинами, так и вследствие развития и укрепления в исламских странах гражданского общества и светской власти. Весьма существенную роль в этих процессах сыграла буржуазная революция в Турции под руководством М. Кемаля Ататюрка. Создание израильского государства в 1947 году, без сомнения, ознаменовало начало нового периода как ближневосточной, так и мировой истории. В обсуждаемом аспекте оно существенно активизировало наиболее радикальное крыло исламских идеологов. Под влиянием их идей значительной радикализации подвергся весь исламский мир. Но это вовсе не следует рассматривать как некую специфику и исключительную особенность исламского общества. Религиозно-этническая радикализация являет собой субъективные и объективные следствия психологии противостояния. Усиление влияния исламской идеологии в сфере экономической жизни было закономерным и неизбежным. В 1963 году, в Египте был создан первый в мире исламский банк “Мит Гамр”. В марте 1975 года учреждён Исламский банк Дубая. В октябре того же года состоялось официальное открытие Исламского банка развития. 1983 г., апрель, - в Малайзии вступил в силу первый в мире специализированный закон, регулирующий деятельность исламских банков, - “Закон об исламском банковском деле”. 1983 г., август - принятие в Иране Закона “О банковских операциях без рибы (ростовщического процента)”. Запрет рибы нередко рассматривается как исключительно исламское явление и расценивается в качестве дополнительного свидетельства в пользу особой социальной справедливости ислама, отличающей последний от прочих религий. Однако это не соответствует действительности. В частности, иудаизм порицает и запрещает ростовщичество. В тексте Торы мы находим немало мест, квинтэссенцию смысла которых наилучшим образом выражает следующий фрагмент: “Настоящий верующий не даёт в рост и не берёт процентов”. Ортодоксальное (раннее) христианство, равно как и средневековое, вплоть до протестантской реформации столь же однозначно осуждает это явление, основываясь на евангельских текстах, которые содержат немало высказываний против ростовщичества. Однако, суть вовсе не в том, порицается взимание ссудного процента религиозными учениями или нет. Принципиально важно иное. Почему на протяжении тысячелетий, начиная со времён шумерской цивилизации (III тысячелетие до наше эры), ссудный процент является неотъемлемым элементом экономических отношений? Ответить на этот вопрос, на самом деле, очень просто, если раскрыть экономическую сущность ссудного процента. Деньги, как особый товар, обладают уникальным потребительным свойством – способностью превращаться в любой другой товар. Вследствие этого они являются чрезвычайно привлекательными и удобными как средство накопления. По получении денег их можно потребить, обменяв на другие товары, а можно отложить потребление – сберечь деньги. Полный и неограниченный собственник денег располагает относительно последних всеми правомочиями (владения, пользования, распоряжения) и волен поступать с ними, как ему заблагорассудится. Ссужая деньги, собственник передаёт не деньги как таковые, а лишь право их временного использования. Это право выступает в качестве товара и в соответствии с принципом эквивалентного обмена предполагает получение соответствующего вознаграждения. Это, собственно говоря, и есть ссудный процент. В условиях рынка, под действием закона эквивалентного обмена и производного от него закона стоимости, величина ссудного процента нивелируется и усредняется в региональном и отраслевом аспектах. Рано или поздно, если отсутствуют внешние по отношению к экономической системе деформирующие воздействия (например, со стороны государства или монополистического агента), ставка ссудного процента оказывается единой для любых видов деятельности. Она фактически выступает в качестве цены временного использования основополагающего свойства денег – их способности выступать в качестве всеобщего эквивалента стоимости. Запрет взимания процентов по ссудам, таким образом, ведёт к нарушению принципа эквивалентности в процессе товарообмена, блокирует одно из важнейших свойств денег как товара и существенно снижает эффективность использования накоплений, ограничивая последнее исключительно личными потребностями собственника. Непонимание денег как всеобщего товарного эквивалента и игнорирование присущих им товарных свойств, допустимо лишь на ранней стадии развития товарного хозяйства. По мере его эволюции заимствование вообще и денег в частности, превращается в один из мощнейших факторов развития и оптимизации экономической системы. На современной стадии, функционирование последней немыслимо без ссудного капитала. В деятельности финансовых учреждений исламского типа ссудный процент попросту вуалируется и присутствует в неявном виде в структуре платы за услуги. Разумеется, сущность исламской экономической модели далеко не исчерпывается запретом риба, хотя и одно лишь это ограничение, как мы видели, не удаётся последовательно реализовать даже в наиболее ортодоксальных исламских государствах в силу его противоречия объективным экономическим законам. Помимо этого запрещается участие в сделках с высокими рисками (гарара), а, следовательно, инвестирование капитала в венчурные проекты, что неизбежно ведёт к торможению инновационных процессов и технологическому отставанию. Недопустимым в рамках обсуждаемой модели является инвестирование в производство и продажу алкоголя, табака и табачных изделий, свинины, наркотиков, оружия, в игорный бизнес и т.п. Указанные выше ограничения независимо от морально-этической оценки с точки зрения сугубо экономической ведут к закономерному увеличению издержек и в условиях свободной конкуренции, ставят исламский бизнес в заведомо неравное и невыгодное положение. Однако куда более серьёзное, ограничивающее воздействие исламской экономической модели, связано с приводимыми ниже, без сомнения базисными представлениями, относящимися к сфере исламского понимания отношений собственности. Так, провозглашается, что реальным собственником всех благ на Земле является только Аллах. Человеку принадлежит лишь право пользования этими благами. При этом, право распоряжения существенно ограничивается и регулируется нормами шариата, сообразующимися, в первую очередь, с религиозно-этическими императивами, но отнюдь не с экономической целесообразностью. В связи с этим, человек, по существу, не может быть собственником природных ресурсов, товаров, денежных средств, недвижимости, новаторских идей и открытий. Всевышний запрещает также накапливать сокровища, то есть накопление как экономическую функцию. Если общество будет строго и неукоснительно руководствоваться подобными религиозными установлениями, оно неизбежно обречёт себя на застой, обуславливаемый, по сути, простым воспроизводством. Расширенное воспроизводство при доминировании указанных выше представлений и принципов становится практически невозможным. Более того, в условиях современного открытого общества реализовать рассматриваемую модель попросту не удастся. Она может быть жизнеспособной лишь при условии тотальной административной поддержки со стороны государства, средствами власти блокирующего деятельность более эффективных типов хозяйствования. В современном демократическом обществе, базирующемся на либеральных ценностях, подобный произвол со стороны государства недопустим. Впрочем, недопустимо и обратное – препятствование желаниям и намерениям людей (определённой части населения страны) жить и осуществлять свою деятельность на основе принципов и ценностей, не наносящих вреда другим членам общества. В этой связи нельзя не признать обоснованным и целесообразным создание необходимых условий для возникновения и развития исламских банков и учреждений исламского финансирования в Республике Казахстан, определяемых соответствующим Законом, подписанным Президентом Республики Казахстан Н. А. Назарбаевым 12 февраля 2009 г.
