я бы обозначил проблему таким образом: в новых реалиях на Южном Кавказе осознают ли все участники "игры" свои "кровные" интересы или действуют ситуативно, в потемках, всего лишь пытаясь не отстать от быстро меняющихся обстоятельств? Моя позиция такова - идет переформатирование позиций, поиск новых точек опоры. И для ЕС, и для России, и для всех региональных сил. Наиболее остро этот процесс протекает в Армении, которая волей обстоятельств стоит перед двойным выбором - в контексте отношений с Азербайджаном и Турцией.
О новых реалиях на Южном Кавказе и проблемах российско-армянских отношений дискутируют главный редактор "Вестника Кавказа" Алексей Власов и заместитель генерального директора ИАЦ МГУ Андрей Карпов (Санкт-Петербург).
Алексей Власов: Андрей, я бы обозначил проблему таким образом: в новых реалиях на Южном Кавказе осознают ли все участники "игры" свои "кровные" интересы или действуют ситуативно, в потемках, всего лишь пытаясь не отстать от быстро меняющихся обстоятельств? Моя позиция такова - идет переформатирование позиций, поиск новых точек опоры. И для ЕС, и для России, и для всех региональных сил. Наиболее остро этот процесс протекает в Армении, которая волей обстоятельств стоит перед двойным выбором - в контексте отношений с Азербайджаном и Турцией.
Андрей Карпов: Я внимательно прочел твой ответ Гранту Тер-Абрамяну и во многом согласен с настроением текста. Но, по большому счету, дискуссии не получится. Стороны не слышат друг друга и, боюсь, не услышат. Такие статьи, я имею ввиду армянского коллегу, публикуются не для расширения поля обсуждения, а как сугубо пропагандистский материал. С тем, чтобы постепенно сформировать новое видение темы - Россия, оказывается, вовсе не благо для Армении, а чуть ли не вселенское зло. Прототип "Америки для постсоветского пространства". Недаром и у Игоря Мурадяна прорывается признание: "К сожалению, в Армении, включая «политический класс», не исчерпаны идеалистические взгляды в отношении России. Следовало бы в качестве примера привести отношения между США и Израилем, когда на протяжении всей истории данных отношений Израиль борется с политикой своего стратегического партнера". Это и есть "новый взгляд", который может и не выражает мнение всей армянской элиты, но, замечу, что с такой откровенностью и последовательностью до сих пор не обозначался. Вот тебе и новый тренд.
Алексей Власов: В таком случае, насколько применима подобная аналогия к российской политике на Южном Кавказе и конкретно по отношению к Армении, в контексте взаимодействия между США и Израилем?
Андрей Карпов: Думаю, причина, по которой используются такие сравнения, вполне очевидны. Также как США одновременно «дружит» с Саудовской Аравией или, например, пытается формировать "особую" линию отношений с Египтом, так мол и Россия диверсифицирует свои риски, и помимо стратегического партнерства с Арменией, пытается активно работать и с Анкарой, и с Баку. Но ведь это совершенно иные геополитические реалии, совершенно иной исторический бэк-граунд, который никак нельзя привязать к формату отношений между Тель-Авивом и Вашингтоном. Все с точностью до наоборот. Как мне кажется, именно Ереван в последнее время выстраивает многовекторную политику (не без помощи диаспоры), включая в сферу своих интересов отношения и с Брюсселем, и с Вашингтоном, и с Анкарой, стараясь получить от этого максимальные бонусы и преференции. Когда мы говорим о многовекторной политике применительно, скажем, к Казахстану, мы понимаем, что эти вектора разновесны. На первом месте пока, слава богу, находится Россия, затем идет Китай и только на третьем месте Соединенные Штаты. А что касается государств Южного Кавказа, а в данном случае, мы конкретно говорим об Армении, то сказать, что эта разновесность присутствует и сейчас достаточно ярко выражена, наверное, можно, но только с определенной оговоркой. В ближайшие полтора-два года ситуация может измениться настолько кардинально, что говорить о сохранении прежних приоритетов именно со стороны Армении, а не России слишком оптимистично.
Алексей Власов: Что тогда говорить о ситуации, когда в некоторых постсоветских странах рассуждают о «недоработках» России по отношению к ее стратегическим партнерам... Все, на самом деле, с обратным знаком. И получается, что это национальные элиты тех государств, которые называют себя «стратегическим партнерами» и друзьями России (по крайней мере, часть элит) ищут для себя новые каналы для взаимодействия и одновременно с этим, вполне возможно, отдаляются от России, прикрывая это движение словами о сохранении стратегических приоритетов о дружбе, а иногда даже не прикрываясь этими словами, а наоборот, "педалируя" тему российского влияния как источника проблем и бед для региона.
Андрей Карпов: Думаю, что это все-таки не общая точка зрения, а применительно к Армении, это мнение только определенной части национальной элиты. Точно также как бы я не сказал, что азербайджанская элита абсолютно прозападна, скорее напротив, я вижу достаточно серьезный тренд, связанный с поворотом к России, хотя, возможно, пока в конкретных, достаточно ситуативных обстоятельствах. И здесь мы стоим перед очень серьезным выбором: как развивать наши отношения со странами не только Южного Кавказа, но и Центральной Азии, Беларусью, Украиной, так чтобы сохранить даже не влияние, а, я бы сказал, окна возможностей для развития конструктивного диалога с этими государствами. Все ли зависит от России? Настолько ли здесь сильно влияние внешних сил? Или все-таки оправдываются слова Модеста Колерова о том, что на постсоветском пространстве нет пророссийски настроенных элит, а есть только национально ориентированные силы, которые в зависимости от обстоятельств стремятся к тому, чтобы поменять правила игры, трактуя их в собственных интересах. "Восточное партнерство" многое объясняет.
Алексей Власов: Восточное партнерство, открытие границ, постепенное налаживание отношений между Москвой и Баку - все эти факторы и должны были (по идее) оказать влияние на настроение экспертного сообщества в Грузии и Армении. Но почему так сразу - "борется с политикой своего стратегического партнера"? Не слишком ли жестко? "В Москве своеобразный политический консалтинг", "в Москве серьезные проблемы с принятием внешнеполитических решений"....Наверное, нет смысла сохранять прежнюю риторику, но ведь и формы выражения новых позиций могли бы принять более смягченную форму, нежели у того же Тер-Абрамяна.
Андрей Карпов: Когда в Совете Федерации шло обсуждение программы "Восточного партнерства", один из участников дискуссии заметил, что проект ЕС может оказаться лакмусовой бумагой в отношении реальных приоритетов наших друзей по СНГ. Все вдруг стали стремиться в Европу. Нам надо понять, что за этим стоит. Позиция Беларуси и Армении воспринимается так болезненно, поскольку это наши наиболее близкие партнеры. Но, может быть, для начала определимся, что стоит за словами о "стратегическом партнерстве"? Нам нужна ревизия внешнеполитических активов. Нужно делать ставку на процессы, а не на людей или историческую традицию. Быть столь же прагматичными, как и наши партнеры. Принять как данность то, что нет постоянных друзей, а есть постоянные интересы. Об этом и пишут наши оппоненты. Да, их логика кажется нам проявлением неблагодарности. Но это не значит, что ее нужно игнорировать.
