Президента просят вернуть общенародные выборы глав администраций регионов. Он говорит, что это было бы гибельно для России и этого не будет «ни сейчас, ни через сто лет». Медведев ненавидит коррупцию. Ему подают доклад о коррупции в Москве. Нет ни одного человека в Москве, России и мире, который верил бы, что многомиллиардное состояние Батуриной – следствие ее предпринимательского гения, а не должности ее мужа. И Медведев не так наивен, чтобы верить. Опять-таки, не надо резких шагов. Но хоть вырази озабоченность, создай какую-нибудь комиссию, что ли. Но президент не реагирует. И так во всем. Говорит, как революционер или диссидент, а ведет себя, как умеренный «охранитель». Откуда же этот разрыв между словами и делами?
Дмитрий Фурман. Слова и дела Дмитрия Медведева
Разрыв между словами и делами нашего президента достиг громадных размеров. Президент клеймит систему, главой которой он является, сильнее и ярче, чем любой оппозиционер: «Государственный аппарат у нас – это и самый большой работодатель, самый активный издатель, самый лучший продюсер, сам себе суд, самсебе партия и сам себе в конечном счете народ».
А в своей знаменитой статье «Россия, вперед!» он заявляет политическиеидеалы и цели, которые без преувеличений можно назвать революционными. «Как вбольшинстве демократических государств, лидерами в политической борьбе будутпарламентские партии, периодически сменяющие друг друга у власти. Партии и ихкоалиции будут формировать федеральные и региональные органы исполнительнойвласти (а не наоборот), выдвигать кандидатов на пост главы государства,руководителей регионов и местного самоуправления». Речь идет не больше и неменьше как о прекращении правления квазидинастии передающих друг другу властьпрезидентов, к которой принадлежит сам Медведев, и о переходе к принципиальноиной и еще никогда не бывшей в России политической системе. Никак иначепрочесть этот текст нельзя.
Но при этом ничего революционного президент не делает. Его шаги – или такиекрохотные, что никому и не заметны, или вообще в прямо противоположном отдемократии направлении. Как к демократии может вести удлинение президентскогосрока или переход к фактическому назначению председателя Конституционного суда– одному Богу известно.
Президента пытаются провоцировать. Недавний демарш «оппозиции» в связи спрошедшими 11 октября выборами – именно такая провокация. Ему как бы говорят:начни с малого – сделай чуть более свободные выборы. Ладно, допускать к выборамвсяких Немцовых, Касьяновых и Лимоновых – это слишком. Но пусть хоть совершенноручным оппозиционерам засчитают столько голосов, сколько они реально получили.И речь-то сейчас идет не о президентских и даже не думских выборах, а орегиональных. Что страшного-то? Шаг – крохотный, но все-таки шаг. Но президентна провокации не поддается. Он встречается с руководством партий (не срочно, ав давно запланированное время), говорит, что ничего особенного не происходит,выборы в целом прошли организованно, лучше, чем в 90-е годы, а для оспариваниярезультатов на отдельных участках есть суды.
Президента просят вернуть общенародные выборы глав администраций регионов.Он говорит, что это было бы гибельно для России и этого не будет «ни сейчас, ничерез сто лет». Медведев ненавидит коррупцию. Ему подают доклад о коррупции вМоскве. Нет ни одного человека в Москве, России и мире, который верил бы, чтомногомиллиардное состояние Батуриной – следствие ее предпринимательского гения,а не должности ее мужа. И Медведев не так наивен, чтобы верить. Опять-таки, ненадо резких шагов. Но хоть вырази озабоченность, создай какую-нибудь комиссию,что ли. Но президент не реагирует. И так во всем. Говорит, как революционер илидиссидент, а ведет себя, как умеренный «охранитель». Откуда же этот разрывмежду словами и делами?
Конечно, тандем – хрупкая и деликатная конструкция, шевелиться опасно. Нодело не только в этом.
Если внимательно прислушаться к президенту, все становится ясно. Он рисуетжестко негативную картину наших наследственных пороков и теперешнего состоянияобщества, провозглашает свой демократический идеал и говорит, что движение отреального состояния к идеальному должно быть постепенным, без катастроф. Но онне говорит, в чем это движение должно заключаться, какова должна бытьпоследовательность шагов. А это – самое важное. Все понимают, что свободалучше, чем несвобода, здоровье лучше, чем нездоровье, а богатство лучше, чембедность. Вопрос в том, как стать свободными, здоровыми и богатыми.
Почему же президент молчит о том, как он намерен вести нас к свободе? Апотому что сам не знает. Разные страны переходили к демократии самыми разнымипутями, ясного и однозначного рецепта здесь нет. А плавного и безболезненногоперехода к демократии, которого хочет Медведев, вообще быть не может. Переходиз одного качества в другое не может быть плавным по определению. Все равнодолжен прийти день, когда еще вчера правили 20, 30 или 50 лет передающие другдругу власть президенты, а сегодня у власти бывший оппозиционер. Не обязательнокровавая, но все же очень болезненная «революция». И это еще не демократия, этотолько важная веха на пути к ней. Путь к демократии можно только нащупывать втумане, падая и набивая себе шишки, как это происходило во всех нынедемократических странах.
У Медведева есть только один намек на то, как он представляет собой переходк демократии. Это – упование на развитие Интернета и вообще «производительныхсил»: «Распространение современных информационных технологий, которому мы будемвсячески содействовать, дает беспрецедентные возможности для реализации такихфундаментальных политических свобод, как свобода слова и собраний. Длявыявления и ликвидации очагов коррупции». Но техника сама по себе к демократиине приведет. Сам собой Интернет даже не включится.
Разрыв между вольнолюбивыми словами и охранительными делами у Медведева ужочень велик. И этот разрыв характерен для нашей культуры. Многие царскиевельможи были «вообще-то» поклонниками английского конституционализма, а одиннаш царь, Александр I, в душе вроде бы даже был республиканцем. Но они оченьбоялись «дестабилизации». Народ – темный, страшный, «гражданское общество» –неразвитое, дашь немного свободы – и вылезут «бесы» и пугачевщина. И, как иМедведев, они уповали на прогресс и просвещение. Только роль Интернета инанотехнологий играли у них распространение грамотности и передовых методовземледелия. Чего они дождались – мы знаем. И многие советские вельможи истатусные интеллигенты были сторонниками демократии и про советский строй всепонимали правильно. Но говорили об этом только «на кухнях». И дело не в ихличной трусости. Они были реалистами и людьми с большим чувствомответственности. Они тоже совершенно не представляли себе, какова должна бытьпоследовательность действий, чтобы без потрясений перейти к демократии, и тожебоялись, что слишком резкие действия приведут к дестабилизации. И надеялись на«развитие производительных сил» и распространение образования. Поэтому наработе они были умеренными охранителями. Чего они дождались, мы тоже знаем. Асовременную систему, переход от которой к демократии – страшен и не понятен,вообще создали демократы. Но не крикуны, утописты и «безответственныедемагоги», вылезшие на поверхность в период перестройки и не способные ксозидательной работе. Ее создали реалисты, понимающие, что Россия «исчерпалалимит на революции» и ей нужны не потрясения, а прогресс в условияхстабильности и под руководством этих самых ответственных и реалистичных людей.Путин ведь тоже, особенно в начале своего правления, говорил хорошие слова одемократии, и искренне говорил. Чем кончится этот третий цикл, увидим если немы, то наши дети.
В советской системе, основанной на догматической идеологии, слова былиделами. Поэтому души изливались только на кухнях. Сейчас слова – только слова.Кухня сейчас – Интернет. И ценность смелых статей Медведева в Интернете –примерно та же, что ценность смелых разговоров за рюмкой с друзьями в 70-е годыпрошлого века.
Слава богу, что у нас такой президент, как Медведев. Он не пьет, не«работает с документами» целыми неделями, не дирижирует оркестром и не бросаетв реку надоевшего пресс-секретаря. Из глубин его души не рвется наружукагэбэшно-уголовная феня. Он, несомненно, порядочный человек, и идеалы у него –самые благородные. Могло бы быть значительно хуже, и я даже не уверен, что мызаслуживаем такого президента. И требовать от него радикальных шагов, которыедействительно очень рискованны и могут даже оказаться политическисамоубийственными, нельзя. Было бы даже аморально желать ему судьбы Горбачева.
Но все же, если ты действительно хочешь, чтобы Россия стала свободной ипередовой страной, надо перекреститься и начать делать какие-то реальные шаги.Само собой и без риска – ничего не сделается. Более того – без ошибок иглупостей тоже ничего не сделается. И в конце концов судьба Горбачева – нетакая уж страшная. А если ты вообще рисковать не хочешь, то можно спокойнозаниматься продвижением Интернета, борьбой с алкоголизмом и даже с коррупцией(в умеренных масштабах, «без фанатизма»), другими безопасными и, несомненно,полезными вещами. Но тогда и не надо писать такие статьи, которые, как говорилив XIX веке, «волнуют умы и сеют несбыточные мечтания». Никто же за язык нетянет.
Об авторе: Дмитрий Ефимович Фурман - доктор исторических наук, профессор, главный научный сотрудник Института Европы РАН.
