Таким образом, можно говорить о том, что внутриполитическая составляющая политического базиса устойчивого развития Казахстана еще не создана. Разве что у авторов рассматриваемой концепции для этого есть весьма хорошая отговорка, что до 2024 года еще очень далеко. Однако, если воплощать этот документ и особенно его политическую составляющую в жизнь фактически методом проб и ошибок, как это откровенно делалось до сих пор, то неизвестно, какой результат выйдет на финише. Если, конечно, до этого времени Концепция перехода Республики Казахстан к устойчивому развитию на 2007-2024 годы не будет планомерно забыта, как это произошло со Стратегическим планом развития Республики Казахстан до 2010 года.
Андрей Чеботарев, директор Центра актуальных исследований «Альтернатива», заместитель генерального директора ИАЦ МГУ Очевидно, что официальных идеологов Казахстана нельзя упрекнуть в низком коэффициенте полезного действия с точки зрения его количественных параметров. В этом отношении изобилие всевозможных концепций, программ, планов и стратегий развития республики просто впечатляет. Однако основной проблемой здесь является то, что подобное количество очень слабо переходит в качество. К примеру, к концу этого года завершается действие Стратегического плана развития Республики Казахстан до 2010 года, который был утвержден указом президента РК еще 4 декабря 2001 года. Но почему-то за все годы действия этого довольно фундаментального документа нигде на официальном уровне не было озвучено, как идет его реализация и какие результаты достигнуты в этом процессе (по этому поводу см. мою статью «В поисках «промежуточного» года развития Казахстана» (http://www.alternativakz.org/index.php?go=analitika&in=view&id=20) – прим. авт.). Поскольку же на 2010 год выпадает председательство Казахстана в ОБСЕ и перед официальными идеологами встают совсем иные приоритеты, то не будет ничего удивительного в том, если казахстанская общественность так никогда и не узнает об итогах реализации указанного стратегического плана. Пример Стратегического плана развития Республики Казахстан до 2010 года, равно как и многих других аналогичных документов, свидетельствует о том, что казахстанские власти делают ставку, во-первых, на количественный, и, во-вторых, на долгосрочный аспекты реализации таких документов. Такой подход позволяет «Ак Орде», с одной стороны, оперативно представить в нужный момент результаты труда своих идеологов, а, с другой стороны, сделать так, чтобы значительная часть казахстанцев утратила к этим планам и стратегиям всяческий интерес.
В ряду таких документов находится и Концепция перехода Республики Казахстан к устойчивому развитию на 2007-2024 годы, утвержденная указом президента РК от 14 ноября 2006 года. Надо сказать, что тема устойчивого развития занимает важное место в официальной идеологии и пропаганде республики. Так, например, сам глава государства в своем выступлении на прошедшем 7 декабря 2007 года 18-ом пленарном заседании Совета иностранных инвесторов при Президенте РК заявил о том, что «Устойчивое развитие может и должно стать «казахстанским брэндом».
Для более полного понимания, о чем здесь идет речь, следует привести определение данному явлению, которое содержится на Интернет-портале «Википедия - свободная энциклопедия». Итак, устойчивое развитие – это процесс изменений, в котором эксплуатация природных ресурсов, направление инвестиций, ориентация научно-технического развития, развитие личности и институциональные изменения согласованы друг с другом и укрепляют нынешний и будущий потенциал для удовлетворения человеческих потребностей и устремлений.
Официальное же казахстанское определение устойчивого развития совпадает с концептуальными параметрами соответствующей формулировки ООН. В данном случае речь идет о развитии, удовлетворяющем потребности настоящего поколения и не ставящем под угрозу возможности будущих поколений удовлетворять свои потребности.
На международном уровне концепция устойчивого развития представляет собой единство трех составляющих ее позиций – экономической, социальной и экологической. В нашем случае наибольшее внимание заслуживает вторая из них, которая предполагает следующее: «Социальная составляющая устойчивости развития ориентирована на человека и направлена на сохранение стабильности социальных и культурных систем, в том числе, на сокращение числа разрушительных конфликтов между людьми. Важным аспектом этого подхода является справедливое разделение благ… Для достижения устойчивости развития, современному обществу придется создать более эффективную систему принятия решений, учитывающую исторический опыт и поощряющую плюрализм. Важно достижение не только внутри-, но и межпоколенной справедливости. В рамках концепции человеческого развития человек является не объектом, а субъектом развития. Опираясь на расширение вариантов выбора человека как главную ценность, концепция устойчивого развития подразумевает, что человек должен участвовать в процессах, которые формируют сферу его жизнедеятельности, содействовать принятию и реализации решений, контролировать их исполнение» (см. http://ru.wikipedia.org/wiki/Устойчивое_развитие - прим. авт.).
Из этого определения следует, что социальная составляющая устойчивого развития органично включает в себя политическую сторону данного процесса. Более того, отмеченные выше параметры свидетельствуют о том, что речь здесь идет исключительно о демократической политической системе. Ведь при разных вариациях тоталитаризма и авторитаризма просто трудно представить себе, чтобы граждане соответствующего государства были бы полноправными субъектами развития, участвовали в принятии важных решений и контролировали их исполнение, а существующая система поощряла бы плюрализм, особенно политический.
Учитывая все это и то, что Казахстан официально считается демократическим государством, разработчики Концепции перехода Республики Казахстан к устойчивому развитию на 2007-2024 годы среди ее основных принципов отразили вовлечение всего общества в процесс достижения устойчивого развития и создание политического базиса для этого процесса. Особое внимание в этом плане привлекает к себе внутриполитический аспект реализации рассматриваемого документа, который предусматривает следующее: «Устойчивое развитие внутриполитической ситуации в Республике Казахстан основывается на углублении процессов демократизации, укреплении политической системы в интересах всего казахстанского народа. При этом в ходе государственного развития и применения демократических процедур должны учитываться интересы как нынешнего, так и будущих поколений казахстанцев».
В качестве же конкретных направлений реализации данного тезиса обозначены: 1) совершенствование демократических процедур, последовательное расширение роли народовластия как механизма учета мнений большинства и меньшинства в принятии решений на всех уровнях государственной власти; 2) повышение роли Ассамблеи народов Казахстана в политической жизни страны; 3) сохранение культурных традиций казахстанского общества, в первую очередь уважения к старшим, заботы о подрастающем поколении; 4) формирование культуры политического оппонирования, укрепление конструктивной оппозиции как основы для конкуренции кадров и программ, выражение интересов всех общественных слоев и групп; 5) развитие местного самоуправления при сохранении единства и целостности государства.
Вместе с тем на сегодняшний день можно говорить о максимальном выполнении второго из этих пунктов касательно Ассамблеи народа Казахстана (АНК). Во всяком случае, данный орган получил четкий конституционный статус, законодательное регулирование своей деятельности и право кооптировать в Мажилис Парламента 9 своих представителей. Другое дело, что с момента принятия рассматриваемой концепции Казахстан пережил три хотя и локальных, но все же получивших серьезный общественный резонанс социальных конфликтов с ярко выраженной этнической окраской, в которых АНК проявила заметную пассивность в процессе как их урегулирования, так и, что еще более важно, их предотвращения. Разве что все эти упущения можно списать на прежнее руководство аппарата АНК и малые ассамблеи в соответствующих регионах.
Ничего как положительного, так и отрицательного нельзя сказать в отношении сохранения культурных традиций казахстанского общества, поскольку данный пункт рассматриваемой концепции не имеет своего конкретного содержания. Хотя если взять социально-экономическую составляющую деятельности государства в контексте «уважения к старшим» (пенсионное обеспечение) и «заботы о подрастающем поколении» (дошкольное и среднее образование, социальное обеспечение), то критических моментов здесь предостаточно. А вот что имелось в данном случае в виду с точки зрения внутренней политики и как это гармонирует с социально-экономическими моментами соответствующего направления деятельности государства и его органов, пока остается загадкой.
Что же касается «совершенствования демократических процедур», «формирования культуры политического оппонирования» и «укрепления конструктивной оппозиции», то явно всему этому противоречит формирование в 2007 году после проведения соответствующей избирательной кампании депутатского корпуса Мажилиса Парламента на монопартийной основе. Хотя бы потому, что «выражение интересов всех общественных слоев и групп» не нашло своего проявления в деятельности законодательного органа.
Правда, руководство страны дало понять, что такое положение сложилось не навсегда. В результате в феврале этого года в конституционный закон «О выборах в Республике Казахстан» были внесены поправки, предусматривающие обязательное допущение к распределению депутатских мандатов по итогам выборов в Мажилис Парламента второй по количеству набранных голосов политической партии. Практически одновременно некоторые положения либерального характера были также внесены в законы «О политических партиях» и «О средствах массовой информации».
С другой стороны, в июле этого года был принят закон «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Республики Казахстан по вопросам информационно-коммуникационных сетей», который отходит от общепризнанных международных стандартов в области свободы слова, получения и распространения информации. В общем, к «совершенствованию демократических процедур» эта мера никакого отношения не имеет и даже идет вразрез с этим процессом.
Непонятно также, каким образом и среди кого именно власти собираются формировать «культуру политического оппонирования»? Тоже самое касается и «укрепления конструктивной оппозиции». Какие, интересно знать, критерии официальные идеологи вообще вкладывают в понятие и характеристики данного типа политической оппозиции? Рассматриваемая концепция ответа на эти вопросы, к сожалению, не дает.
С упразднением в 2007 году Государственной комиссии по разработке и конкретизации программы демократических реформ власти фактически остановили процесс политического диалога, который так или иначе велся ими в рамках этого органа с представленными здесь политическими партиями, в том числе находящимися в умеренной оппозиции. А равноценную этому органу диалоговую площадку «Ак Орда» не считает нужным для себя создать.
Правда, в ноябре 2007 года была создана Общественная палата при Мажилисе Парламента РК. Однако ее сложно назвать полноценной диалоговой площадкой уже только потому, что из 10 зарегистрированных политических партий в ней представлены всего лишь 5 при явном превалировании представителей партии «Нур Отан». Кроме того, вполне актуальные в сложившейся ситуации призывы некоторых партий к президенту страны относительно создания Антикризисного совещания не находят своего положительного отзыва у властей. Так что конструктивные начала в деятельности оппозиционных сил на сегодняшний день фактически остаются невостребованными «Ак Ордой». Наконец, еще более туманными выглядят перспективы «развития местного самоуправления при сохранении единства и целостности государства». После череды рассмотрений и отклонений, начиная с 1997 года, в силу разных причин многочисленных вариантов проекта закона о местном самоуправлении власти в конечном итоге сочли для себя лучшим шагом наделить статусом и полномочиями органов местного самоуправления действующих акимов и маслихатов. Хотя они были и остаются органами местного государственного управления. При таком подходе власти могут рассчитывать только на сохранение единства и целостности государства. Однако, хотя бы и формально, еще можно говорить о том, что самоуправление жители областей, городов Астана, Алматы и районов областного значения могут осуществлять через соответствующие маслихаты. На уровне же подавляющего большинства городских и сельских населенных пунктов этого сказать уже нельзя. Во-первых, потому что ни маслихатов, ни иных представительных органов здесь нет. А, во-вторых, акимы, относящиеся к централизованной системе исполнительной власти, и формируемые ими акиматы абсолютно никак не увязываются с общепринятым пониманием местного самоуправления.
Самое главное, что конституционное право граждан на осуществление местного самоуправления непосредственно не подкреплено конкретными механизмами. Единственно, что им остается, это реализовывать данное право через кооперативы собственников квартир (КСК). Хотя, с другой стороны, этот процесс в силу несовершенства многих моментов в сфере жилищно-коммунальных отношений тоже оставляет пока желать лучшего.
Таким образом, можно говорить о том, что внутриполитическая составляющая политического базиса устойчивого развития Казахстана еще не создана. Разве что у авторов рассматриваемой концепции для этого есть весьма хорошая отговорка, что до 2024 года еще очень далеко. Однако, если воплощать этот документ и особенно его политическую составляющую в жизнь фактически методом проб и ошибок, как это откровенно делалось до сих пор, то неизвестно, какой результат выйдет на финише. Если, конечно, до этого времени Концепция перехода Республики Казахстан к устойчивому развитию на 2007-2024 годы не будет планомерно забыта, как это произошло со Стратегическим планом развития Республики Казахстан до 2010 года.
