Советская политика реформ и ислам в 1920-х годов в Узбекистане. Ч.2

Дата:
Автор: ИАЦ МГУ
В это время антиреформационная агитация консерваторов была в значительной мере подорвана выступлением группы кокандских уламо, выступившей с ривоятом, оправдывающим реформу. Её поддержали и другие прогрессивно настроенные священнослужители Ферганы, что вызвало резкие нападки на них консервативного духовенства[1]. В ответ прогрессивное мусульманское духовенство Ферганской области в обращении к верующим ссылками на Коран доказывало, что хозяином земли является только тот, кто лично её обрабатывает. Представители ферганского духовенства - Мухетдин Хан Садыханов (мутавали), Азам Ходжа Махмуд Ходжаев (имам), Урунбай Кары (имам) и другие - заверяли трудовых дехкан в том, что только они являются владельцами земли, поскольку их непосредственный труд прикладывается к обработке её.
Советская политика реформ и ислам в 1920-х годов в Узбекистане. Ч.2

В это время антиреформационная агитация консерваторов была в значительной мере подорвана выступлением группы кокандских уламо, выступившей с ривоятом, оправдывающим реформу. Её поддержали и другие прогрессивно настроенные священнослужители Ферганы, что вызвало резкие нападки на них консервативного духовенства [1] . В ответ прогрессивное мусульманское духовенство Ферганской области в обращении к верующим ссылками на Коран доказывало, что хозяином земли является только тот, кто лично её обрабатывает. Представители ферганского духовенства - Мухетдин Хан Садыханов (мутавали), Азам Ходжа Махмуд Ходжаев (имам), Урунбай Кары (имам) и другие - заверяли трудовых дехкан в том, что только они являются владельцами земли, поскольку их непосредственный труд прикладывается к обработке её.

В их «Обращении» благословлялось наделение бедняков и середняков землями, принадлежащими нетрудовым владельцам. Последним же предлагалось не препятствовать отчуждению земель, а оказывать поддержку этому делу, как допускаемому и препятствуемому исламом [2] . Члены Ферганского областного «Назарат-и-Диния» Миян Кудрат Хазрат Ишанджан Хазратов, Мадаминджан Мусабаев, Урунбай Кары Матгазиев, Усманджан Шарап Ходжаев, Нигмаджан Аталыков, ознакомившись с обращениями Ташкентского центрального управления и улемистов г. Коканда, заявили, что идущие против реформы, агитирующие о запрещении пользоваться отчужденными землями, а также и те, которые стремятся к скрытию своих земельных участков от власти, - являются врагами и отступниками от шариата [3] .

Типичным ривоятом - обращением к верующим, в котором ссылками на священные книги доказывалась законность земельной реформы, можно считать ривоят зеравшанского духовенства, текст которого имеет смысл привести полностью:

«Бытие всех народов мира, поднятие благосостояния стран, существование благополучия всех живых существ вселенной - зависит от земледелия.

Вот почему советское государство, стремясь к осуществлению благополучия народа, поднятию интенсивности земледелия, улучшению образа жизни бедноты, осуществлению благоустройства страны и развитию народного хозяйства, должно провести земельную реформу, дабы каждый мог приложить свой личный труд.

Земли, пустующие и оставленные владельцами их вследствие неумения работать на них или нежелания продолжать свое дехканство, а равно излишки земли, находящиеся у отдельных граждан, подлежат изъятию и передаче тем безземельным беднякам, которые пожелают трудиться и обрабатывать их своим личным трудом, уплачивая все налоги и повинности советскому государству, что будет способствовать росту благосостояния и благополучия страны, развитию хозяйства и улучшению жизни трудящихся.

Это с точки зрения шариата признается вполне допустимым и справедливым» [4] .

Роль прогрессивного духовенства в проведении земельной реформы была значительной. Власть активно использовала его авторитет в своих целях. В то же время улема оказалась расколотой. Газеты с удовольствием отмечали этот факт. Вот пример: «Представляет большой интерес наблюдать тот идейный разброд, который вызвала земельная реформа в среде духовенства и улемистов Ферганы.

Мы еже не раз отмечали, что активного противодействия земреформе со стороны духовенства совершенно нет. Наоборот, ривоят ферганского духовного управления, выпущенный последним в десятках тысяч экземпляров, одобряющий земельную реформу, как историческое дело, не только не идущее вразрез с установлениями религии, но и отвечающее её требованиям, - этот ривоят сразу же определил лоялную позицию прогрессивной части духовенства.

Это, а с другой стороны восторг и радость, которые вызвала земреформа в широких массах кишлачной бедноты, привели в состояние полной растерянности реакционную улему, и хотевшую оказать сопротивление земреформе, но не имевшую для этого на кого опереться» [5] .

Духовенство же, выступавшее с одобрением реформы, опиралось на вполне определенный социальный слой. Судя по имеющимся литературным данным, это была совокупность самостоятельно хозяйствующих (или готовых хозяйствовать) субъектов экономической системы, тесно связанных с рыночными отношениями мелких производителей, чти хозяйства держались на личном труде. В их социальном портрете, как пишет современный исследователь, приоритетными и ведущими характеристиками были: хозяин земли, глава семьи, налогоплательщик, устремленность к зажиточной жизни. Этими приоритетами диктовалась предприимчивость в индивидуальной производственной деятельности, инициативность в хозяйствовании, рациональное использование земли [6] .

Эта психологическая характеристика, социально-экономическая направленность в деятельности указанного слоя не противоречила основам ислама. Поэтому и позицию духовенства, поддерживавшего данную тенденцию социального развития нельзя отдать отступничеством от догм ислама. Другое дело, что в ближайшей исторической перспективе начала действовать инициированная властями тенденция на этатизацию аграрного сектора экономики.

В 1928 году, во время завершающего этапа земельно-водной реформы в Средней Азии, в Москве, на первом совещании при Агитпроотделе ЦК ВКП (б), «главный безбожник» страны Е. Ярославский выступил с докладом об антирелигиозной работе на советском Востока. Е. Ярославский считал, что из факта существования реакционного и «прогрессивного» дехканства неправильно делать вывод о необходимости поддерживать последнее, и подчеркивал, что так называемое прогрессивное духовенство является еще более опасным врагом, чем откровенно реакционное. Во всяком случае, говорил Е. Ярославский, следует использовать разногласия среди церковников [7] .

К концу 1920-х годов, с практическим завершением земельно-водной реформы начала усиливаться атака на ислам. Поскольку религиозное собрание важнейшим компонентом этнического менталитета мусульманских народов, особо серьезное внимание в антирелигиозной пропаганде уделялось разъяснению различий между религией и нацией. Руководители антирелигиозной кампании это специально подчеркивали. Агитаторам следовало «со всей терпеливостью разъяснить, что религия во всех её проявлениях, начиная с ортодоксального бухарского ислама, до тончайших змеевидных проявлений джадидизма, мешает и тормозит национальное развитие. Что для того, чтобы быть узбеком, уйгуром, таджиком, туркменом, киргизом не нужно быть мусульманином, а наоборот - чтобы быть настоящим националом, нужно быть атеистом» [8] .

Достижение этой цели, по характеру утопичной, виделось в трансформации школьного образования. И серьезным средством в политике сокращения сферы влияния ислама на формирование общественного сознания стала радикальная реформа конфессиональной системы образования.

Для мусульманского духовенства был привычным, существовавший в течение столетий государственный контроль над мадраса в системе конфессионального образования по различным аспектам: финансы, методика преподавания, назначение мударрисов и др. В период «Русского Туркестана» колониальная администрация интересовалась только вакфным имуществом [9] . Поэтому с исторической точки зрения, усиление внимания и давления государства на эту сферу влияния исламской конфессии не было чем-то новым. Однако, помимо формального, имел место и сущностный аспект - новое государство было даже не иноверным, но атеистическим по определению. В этом отношении, возможно, даже «Белый царь» был ближе к уламо, нежели лидеры коммунистического режима. Но новая власть была сильна, апеллировала к массе обездоленных, бедных членов мусульманской уммы, обращаясь даже к эгалитарным принципам раннего ислама. Поэтому во имя сохранения основ веры в массах населения части духовенства приходилось идти на компромисс, сотрудничество с властями.

Однако новый режим мыслил прогресс культуры и просвещения в категориях и схемах социалистического строя. Поэтому внимание к вакуфному имуществу было особо сильным. Контроль за материальными ресурсами давал властям возможность не только ослабить финансовую базу исламского духовенства, но и использовать немалые средства для нужд советской системы образования.

Следует отметить, что значение и роль вакуфных имуществ в деле народного образования в переходное к нэпу с его рыночными отношениями время были большими, что признавалось в прессе 20-х годов. Отмечалось, что вакуфные средства в 1923-24 годах «сыграли известную роль в деле народного образования. В момент денежного кризиса, когда за недостатком средств закрывалось большинство школ сети наркомпроса, Главное вакуфное управление кинуло свои средства на поддержание закрываемых школ. На месте старометодных школ ГВУ стало открывать новые советские школы, строить новые здания, отвечающие всем требованиям современной школы» [10] .

VI пленум ЦК КП(б) Узбекистана (14 июня 1927 г.) в своей резолюции призвал одобрить решение Исполнительного бюро ЦК об изъятии религиозных вакуфов из ведения духовного управления, передав основную часть их органам просвещения [11] . Акмаль Икрамов, выступая на этом пленуме, затронул вопрос о Духовном управлении («Махкама-и-Шария»), возникшего в 1921-1923 годах. Имея своим организационным центром это Управление, говорил лидер коммунистов Узбекистана, прогрессивная часть духовенства «укрепилась, сосредоточила в своих руках махкамы-и-шариа, карийские суды и в некоторых крупных городах - медресе, то есть идейно и организационно вооружилась». Главное орудие в руках духовенства против нас указал А. Икрамов, это - Махкама-и-Шария или Духовное управление [12] . Пленум же ЦК констатировал: «Захватив в свои руки целый ряд легальных религиозных учреждений,... так называемое прогрессивное духовенство, вследствие ослабления нашей бдительности к их деятельности, слабости и неподготовленности нашего низового кадра партийного и советского - эта часть духовенства уже сейчас переходит от оборонительного состояния к наступательному» [13] .

Таким образом, в предверии социалистической реконструкции не только народного хозяйства, но и общества в целом, наступление на позиции исламского духовенства усиливалось и принимало более острые формы. Советская власть, использовав в своих интересах настроения части уламо, сумела в условиях новой экономической политики облегчить проведение ряда важных реформ, опираясь на результаты которых политическая элита Союза ССР смогла перейти к радикальной реконструкции всего общества.

[1] Аминова Р.Х. Аграрные преобразования в Узбекистане накануне сплошной коллективизации (1925-1929 гг.). - Ташкент: Фан, 1969. С. 83.

[2]

[3] Правда Востока. 1925, 13 декабря (№ 282).

[4] Правда Востока. 1926, 3 декабря (№ 279).

[5] Правда Востока. 1926,

[6] См.: Инатов М.Н. Письма узбекистанцев в официальные органы как исторический источник (вторая половина 20-х годов XX века).: Автореф. дисс. ... канд.ист.наук. - Ташкент, 2005.

[7] Правда Востока. 1928, 25 декабря (№ 297).

[8] Правда Востока. 1928, 23 ноября (№ 270).

[9] Бабаджанов Б.М., Муминов А.К., Олкотт М.Б. Указ. соч. С. 46-47.

[10] Правда Востока. 1925, 5 января.

[11] Коммунистическая партия Узбекистана в резолюциях и решениях съездов и пленумов ЦК. Том. I. С. 304.

[12] Икрамов А. Доклад на VI пленуме ЦК КП(б) Узбекистана 14 июня 1927 г. // Акмаль Икрамов. Избранные труды. Том. I. - Ташкент:

[13] Коммунистическая партия Узбекистана в резолюциях и решениях съездов и пленумов ЦК. Том. I. С. 303.

Поделиться: