Однако, несмотря на заявления казахстанских лидеров о том, что российское направление является для Астаны приоритетным, зачастую направления национальных векторов не только не совпадают, но и значительно расходятся. Выражается это, прежде, всего в подключении Казахстана к работе по созданию путей для транспортировки энергоносителей в обход России. И тем не менее в целом руководству Казахстана, проявившему высокий уровень дипломатии, удалось сохранить хорошие отношения со всеми участниками большой геополитической игры, а также с региональными соседями.
Александр Цинкер
Еще в рабовладельческом обществе использовалось понятие «нейтралитет» - как обязанность невоюющего государства воздерживаться от содействия тому, кто ведет несправедливую войну. Политика нейтралитета уже тогда являлась важным международно-правовым средством обеспечения международной безопасности. В настоящее время существует несколько разновидностей нейтралитета: постоянный, позитивный, традиционный и договорный. В рамках позитивного нейтралитета функционирует Движение неприсоединения, объединяющее около 100 стран с разных континентов и предполагающее неучастие в военных союзах, активное участие в борьбе за предотвращение войны и сохранение мира, за разоружение. В конце XX века, когда затихли сражения на полях «холодной» войны и более актуальными в мире стали вопросы геополитического и регионального влияния, понятие «нейтралитета» трансформировалось в понятие «многовекторной политики». Это фактически означает проведение государством сбалансированного геополитического курса, обеспечивающего национальные интересы страны и прагматическое использование противоречий между крупнейшими мировыми силовыми центрами, такими как США, Россия, Европейский Союз, Китай, мусульманский мир. После распада СССР, когда прошла эйфория партийных элит, в одночасье ставших самостоятельными руководителями независимых от Кремля государств; когда прошел шок у населения от пьянящей свободы и национальной суверенизации, от всех потребовался ответ на уже традиционный вопрос «Что делать?». Решая вопрос конституирования государств на международной арене через вступление в ООН и другие международные организации, руководители стран бывшего СССР логично остановили свой выбор на всех успокаивающем политическом нейтралитете. Положение в странах, после начатой Горбачевым перестройки, и так было не спокойное. Произошел обвал всех, устоявшихся годами, систем. Рухнули единая система безопасности и рублевая зона, интегрированная инфраструктура и единая система энергоресурсов. В обществе существовало два основных взгляда на будущее. Продолжение экономико-политической ориентации на Россию - или европеизация общества и экономики по западным стандартам. В конце 1990-х годов принцип нейтралитета, или многовекторности уже был официально принят в большинстве стран бывшего СССР. С годами независимые государства с разной степенью успешности определились со своей генеральной линией, но маятник многовекторности остался типичным политическим принципом практически всех стран СНГ. Страной, наиболее успешно реализующей принципы многовекторной политики, считается Казахстан. Следует отметить, что многовекторная политика присуща в той или иной степени всем странам центрально-азиатского региона, начиная от перманентно не признающего Россию Узбекистана до вполне, во всяком случае внешне, лояльного к ней Казахстана. Подобную многовекторность признают при этом практически все эксперты, а в некоторых странах типа Кыргызстана она возведена в ранг официальной национальной политики. Руководители этих стран, понимая интерес ведущих мировых игроков к своему региону, стараются максимально использовать сложившееся положение в своих целях. Руководство Казахстана еще в начале 1990-х годов выдвинуло концепцию «Евразийского моста», которая обозначила географическую, культурную, историческую и цивилизационную принадлежность Казахстана как к Европе, так и к Азии. В рамках этой концепции президент Назарбаев выступил с серией весьма интересных интеграционных проектов. Примерно со второй половины 1990-х годов концепция «Евразийского моста» трансформировалась в так называемую доктрину «многовекторной дипломатии Казахстана». Эта доктрина была призвана обозначать независимую, неангажированную и свободную в своем выборе внешнюю политику молодого государства. На самом деле за многовекторностью крылось балансирование между различными геополитическими центрами силы, оказывавшими влияние на Казахстан и на Центральную Азию в целом. Не все складывалось однозначно и не всегда Казахстану удавалось поддерживать нейтральный статус. Возникающие геополитические и региональные конфликты требовали от Казахстана, уже занимающего значимое положение на региональной карте, принятия конкретных решений. Маятник многовекторности то притягивался к США в направлении противодействия исламскому фундаментализму и международному терроризму, то резко удалялся, когда поднимались вопросы, связанные с соблюдением прав человека или целесообразностью «цветных революций». Естественным следствием охлаждения отношений с Западом стало движение в сторону России и Китая. Назарбаев стал все решительнее подчеркивать приоритетность отношений с Россией, заявлять о приверженности задачам Шанхайской организации сотрудничества (ШОС). Однако, несмотря на заявления казахстанских лидеров о том, что российское направление является для Астаны приоритетным, зачастую направления национальных векторов не только не совпадают, но и значительно расходятся. Выражается это, прежде, всего в подключении Казахстана к работе по созданию путей для транспортировки энергоносителей в обход России. И тем не менее в целом руководству Казахстана, проявившему высокий уровень дипломатии, удалось сохранить хорошие отношения со всеми участниками большой геополитической игры, а также с региональными соседями. За прошедшее десятилетие внешняя политика Казахстана с ее многовекторностью принесла свои вполне осязаемые плоды. Руководство страны сумело с максимальной выгодой использовать преимущества, предоставленные историей и геологией, и постаралось минимизировать возникающие риски и угрозы, превратившись в лидера по уровню экономических реформ и экономического развития среди государств Центральной Азии. Но естественно возникает вопрос: «есть ли пределы многовекторности?». Можно ли на протяжении большого периода лет сидеть между несколькими стульями и поддерживать ровные отношения со всеми крупными игроками? Как показывают события последних лет, нарастающие противоречия между Западом и Россией оставляют все меньше шансов странам СНГ поддерживать прежний многовекторный курс. В основном это присуще тем странам, которым так и не удалось выработать относительно единую, принятую большинством общества, стратегическую линию развития государства. Ярким примером глубокого кризиса политики многовекторности могут быть Украина и Молдова. Сегодня они стоят перед выбором, в какую сторону двигаться дальше, и не принятие корректного решения, объединяющего нацию, может привести к необратимым последствиям, вплоть до потери государственности. Такая проблема перед Казахстаном пока не стоит. Не стоит, пока вертикаль власти находится в руках у действующего президента Назарбаева. За годы президентства ему всегда удавалось проводить независимый политический курс Казахстана, особенно в том, что касалось его внутренних проблем, укрепления властной вертикали и государственности. В последнее время некоторые российские аналитические издания стали с тревогой говорить о так называемой «эрозии» многовекторности Казахстана. Дескать, все интеграционные проекты Назарбаева и его курс на союз с Россией являются лишь дымовой завесой, а реальные интересы Астаны направятся в три другие стороны - США, Китай и ЕС. В качестве основания для таких предположений приводятся инициативы Казахстана по укреплению стратегического сотрудничества с Китаем, стремление Астаны одновременно быть военным союзником ОДКБ и НАТО, принятие новой государственной программы «Путь в Европу». Этим российские аналитики объясняют периодические сбои процесса интеграции России и Казахстана, возникающие противоречия интересов сторон, что, на мой взгляд, является естественным явлением. Никакой «эрозии» я не вижу, напротив, действия Казахстана показывают, что многовекторная политика может измеряться не только количественными параметрами времени ее существования, но еще и качественными уровнями влияния на участников «большой игры». Прошло время, когда руководство Казахстана, балансируя между противодействующими интересами больших игроков, используя существующие противоречия, выстраивало государственность страны. Сегодня уже разрабатывается программа внешней политики Казахстана, в которой во главу угла будут поставлены собственные государственные приоритеты, а всем внешним игрокам будет выделено соответствующее место. Как это будет ими воспринято - это уже другой разговор. В заключение хочу отметить, что такое развитие возможно только при условии продолжающейся стабильности внешней и внутренней политики руководства Казахстана во главе с президентом Назарбаевым. При его уходе казахстанская элита, желающая сохранить свои привилегии, деньги и власть, может начать тянуть страну к различным стратегическим партнерам, в зависимости от того, где они увидят гарантию своего благополучия. Это и будет концом казахстанской версии многовекторной политики. Автор выражает благодарность ряду российских и казахстанским политологов, с чьими экспертными мнениями он ознакомился перед написанием данного материала .
