Национальные интересы у казахов едва ли не подзапретны. Работает внутренняя цензура. Тема нации долгое время была табу, что неизбежно, учитывая травматический опыт недавнего прошлого. Сама ситуация объяснима, но так не может продолжаться бесконечно. Молчание политических элит, интеллигенции, управленцев, среднего класса отдает национальную тему на откуп мрачным и недалеким маргиналам. Оно обрекает нас на появление и рост таких маргиналов в будущем.
Автор: Адил ТОЙГАНБАЕВ,руководитель Экспертного Центра национальной стратегии
«Бытьсобой» - задача любой Личности и любой Нации. Всякий ценитель ценностейпредпочтет штамповке раритетность.
...чеммы хуже такого ценителя?
Национальные интересы указахов едва ли не подзапретны. Работает внутренняя цензура. Тема нации долгоевремя была табу, что неизбежно, учитывая травматический опыт недавнегопрошлого. Сама ситуация объяснима, но так не может продолжаться бесконечно.Молчание политических элит, интеллигенции, управленцев, среднего класса отдаетнациональную тему на откуп мрачным и недалеким маргиналам. Оно обрекает нас напоявление и рост таких маргиналов в будущем.
Национальная идеяповсеместно становится главным приоритетом XXI века: почему отстаем мы?
Примитивныйнационализм - младенческая, "детсадовская"реакция на сложность и враждебность окружающего мира. Особенно если нация неподготовлена к масштабам такой сложности. Открытие "большого мира" всегдасродни новым, не пережитым прежде ощущениям. Для кого американские горки илипервый прыжок в воду - адреналин новых открытий, а для кого - стресс. Этихвторых необходимо понимать: скорость и степень их готовности к изменениямпросто ниже, чем у первых. Но безнадежными они становятся, только если остаютсяброшенными. Без поддержки, без объяснения происходящего. Оно - наш долг.
Инфантильноебегство от мира объяснимо, но это болезненная непродуктивная реакция, тем болеенеуместная, что свойственна она не детям, а преимущественно представителямстарших поколений. Им невыносимо тяжело вне рамок привычных схем. Но смиритьсяс неготовностью быть современной нацией - значит согласиться на собственноеотставание. Отдавать позиции защитниковнации тем, кто элементарно страдает фобией Будущего, равносильно предательству.
Мы назовем себя казахскиминационалистами, открыто выразив непочтение любым сложившимся стереотипам на этутему. Нельзя боятьсядискредитированных кем-то понятий, они и так дискредитированы практически все.Лозунги свободы, справедливости не раз провозглашались людоедскими режимами, ноне стали от этого непроизносимыми вслух. Отчего с национализмом не так? Защитунации и настраивание ее на конкурентность нельзя назвать по-другому. Любые опасения на эту тему малодушны инечестны, они выдают не только трусов, но и непрофессионалов.
В этом мире надо бытьравным и уникальным ,вот наша основная позиция. Честныйнационализм в том, чтобы настаивать не на своем превосходстве (что ужекритическое состояние сознания), а на своем равенстве.
Мыхотим вернуть Казахстану статус "равного". Мы не претендуем на чужое, мывзыскуем исключительно собственного совершенства. А значит, наша национальнаястратегия должна быть выигрышной. Как не раз подчеркивалось - амбициознойпрограммой, а не охранительским нытьем. Настоящий национализм - это непсихология резервации, а интенсивное изучение мировых тенденций, равнение наних. Овладение языками и технологиями, поиск собственной роли, стремление клидерству твоей страны даже в масштабах мировой цивилизации. Остальное - скучно.Остальное - выбор усталых людей, собравшихся не жить, а доживать. Осознание же собственной уникальности даетнации смысл существования, ориентир, ради которого все ее свершения.
Яотношусь к тем, кто убежден: наше будущее - это Казахская миссия. Только решаяпроектные межнациональные и межкультурные задачи, мы реально способныпретендовать на лидерские позиции. Наша ментальность такова, что приемлем мы или лидерство, или ничего .
Кэтому склоняет уникальность географического положения, история, масштабнационального космоса, изначальные установки нашей тюркской самобытности. Казахиспособны на то, чтобы создать новый, мирный, справедливый и эффективный форматвсей Центральной Азии. И это только первый эскизный план будущих свершений.
Те,кто организует пространство - живые, динамичные нации. Мы смотрим на их генезиси их жизнь принципиально шире, чем те, кто выбрал охранительство. Может бытьпоэтому для нас очевидно, что сегодня именно казахи представляют собойнеобходимый цивилизационный субстрат для формирования нового, качественноиного, имперского проекта. Ведь наше национальное преимущество в том, что можноне только быть казахом - можно стать им. Вокруг нас есть примеры этого, включаядостойный пример Герольда Бельгера. Не всякая нация имеет такие открытыепреимущества. Тем наивнее и преступнее бояться и избегать этой темы, как исамого понятия "имперский". Это нормальная историческая ответственность.Добавим - к такой ответственности нас побуждают и внешние обстоятельства,нестабильность и политическая бесперспективность у наших отдельных южныхсоседей, грозящая сдетонировать весь регион.
Над нашей национальнойстратегией тяготеет рок недосказанности и умолчания. Ничего удивительного -ведь то же самое происходит с именем самой нации. Кто мы?
Вопрекивсему миру, зато по советскому примеру, мы точно не знаем, как называется нашнарод. Если в Голландии живут голландцы, а в Японии - японцы, то в Казахстанеживут казахи и казахстанцы. А также русские, корейцы, немцы, уйгуры... И скаждой этнической общностью все понятно. С каждой, за исключением«казахстанцев». Это обозначение, по идее, объединяет всех, проживающих вгосударстве. Зачем? Ведь в любой стране, кроме преобладающей нации, проживаюттакже представители многих других. Это абсолютно нормальный признак, и дажеразвивающаяся в современном мире тенденция - просто потому, что современный мирболее мобилен.
ВДании живут и немцы, и корейцы. В Эмиратах много индусов и филиппинцев. ВЯпонии и Китае - большие американские диаспоры. Однако каждая из этих страностается самой собой, страной своего народа. Открытость для других и уважение другихнародов, не повод изменять собственное имя. И тем более не повод изменятьсобственному имени.
Замалчиваниенациональной темы идет из советских времен, из эксперимента по созданию новогосоветского народа. Эксперимент закончился крайне неудачно: не просто проваломпопытки синтеза, но и разломом самого пространства эксперимента. А частицынесложившегося единства раскололись под острыми режущими углами. Плавильногокотла не вышло, зато затлели огоньки новых межэтнических конфликтов, по всемуСоветскому Союзу.
Казалосьбы, стоило признать эксперименты, подобные советскому, социально опасными. Ноих прецедентность не оценена, мы продолжаем воспринимать живую национальнуюреальность в каком-то перевернутом и нелепом виде.
Нетолько мы. Абсолютно та же проблема возникла в России, где после 1991 годапытались синтезировать еще одну нежизнеспособную общность - россиян. Но опытпоказал, что в России живут русские. А вместе с ними живут - чеченцы, татары,калмыки. Живут разные народы, как и бывает в любой нормальной стране. Некоторыеиз них акцентированно разные - как те же русские и ченченцы. Многие, наоборот,фактически абсорбированы в русский этнос, как крещеные народы Поволжья,поголовно носящие русские имена и фамилии. Все это естественные биологические иантропологические процессы. Русским, как и казахом, тоже можно стать. Иимперская мощь России - производная многочисленных таких «становлений».
Особеннопоследние годы показывают - есть русская нация, русская церковь и русскаяармия. Но россиянской нации нет, она так и осталась лежать себе в колбенеосуществленной немой иллюзией. Правда России - в фактическом отказе от«россиянства» и признании РФ государством русского народа и союзных емународов. На таком понимании настаивают даже представители этих народов, тот жечеченский лидер Рамзан Кадыров.
Нам необходима та жеПравда. Без нее мы просто не состоимся как нация, утратим любую идентичность,любое различение черного и белого, правого и левого. Пример России неизбежно будет для нас вомногом определяющим. Это неизбежно в силу исторического соседства, в силу того,что судьбы русских и казахов сплелись на определенном этапе. В силу того, что унас проживает огромная русская диаспора, и мы хотим, чтобы она была частьюнашей многообразной страны. По примеру побеждающих сегодня повсеместно в Европеевропейских националистов должны действовать и мы, казахские националисты: мыдолжны уважать другие народы, прежде всего те, что живут вместе с нами в нашейстране.
Замечу, что пример Россиипоказателен не только в плане несуществования искусственной «всех объединяющей»нации, но и в вопросе языков. Все граждане РФ, независимо от национальных корней, живут в обществе,основанном на русском языке, на русской культуре. В образовательном стандартероль национальной культуры первостепенна. В политической жизни, в деловомпроизводстве единолично доминирует русский язык.
Татарыявляются в РФ второй национальной группой, украинцы - третьей. Однако никто неставит вопрос об использовании татарского и украинского в Государственной думе,в суде, на государственном телевидении. Признание национальных меньшинств,содействие их культурной автономии, открытие школ, обучение своему языку ни насекунду не допускает политической объектности этих меньшинств. Все они обязанызнать русский и соответствовать русским культурным стандартам, собственнаянациональная жизнь - не альтернатива таким стандартам, а их органичноедополнение. В России совершенно справедливо запрещено создание партий нанациональной и религиозной основе. Есть вообще осознание того, что сепаратизм,национальное разделение даже в самой слабой и примитивной фазе - вызовгосударству.
Мыдолжны грамотно воспринимать российский опыт. Многое в нем нуждается вприменении у нас. По меньшей мере,последовательность национальной политики, а не ее стыдливое замалчивание. Популярныезаявления о многонациональности, это не платформа национальной политики. Этооткровенный суррогат, признание того, что у нас нет национальной стратегии, имы не знаем, как ее строить.
Нация - по определению, одна. Нация инациональные меньшинства образуют население любого государства (может, заисключением Ватикана). И тема битвы за собственную идентичность, особенно вусловиях кризиса (а он у нас не только финансовый, но и цивилизационный)выходит в современном мире на первый план.
Сейчасуже нелепо говорить о национализме как пристанище фанатиков. Упрощать дело дотого, что надо просто «жить дружно», и все будет хорошо. Защитников казахскойнации будут вдохновлять прогрессивные и политкорректные примеры.
Примержесткой национальной политики премьера Дании Андреса Фоха Расмуссена, исключившей растворение страны вмультикультуральном компоте, поставившей Данию и датскую культуру своей высшейценностью.
Пример Джона Говарда , главы правительстваАвстралии, открыто заявившего: «идея, что Австралия - мультикультурная община,привела лишь к подрыву нашего суверенитета и нашей национальной идентификации.Как австралийцы мы имеем свою собственную культуру, свое собственное общество,свой язык и свой стиль жизни. Мы говорим по-английски, а не на испанском,ливанском, арабском, китайском, японском, русском или любом другом языке.Поэтому, если вы хотите стать частью нашего общества, учите наш язык!»
Примерпартии «Наш дом - Израиль» и ее лидера, нынешнего министра иностранных дел Авигдора Либермана , самого жесткого внациональном вопросе политика этого государства.
Мывидим тенденции Старого света (на основании последних выборов в Европарламент),где граждане все больше отдают предпочтение защитникам национальных ценностей икультур. Разнообразного и интересного мира.
Всеэти ветра, которые дуют по нашему курсу, свидетельствуют: национальная идея - не какая-то блажь и не признак отсталости, всеровно наоборот. Реальный национализм стал продуманным и прагматическим выходомиз целой системы сегодняшних кризисов.
Нашазадача - сложная и захватывающая. Мы имеем все шансы творить, создаватьуникальную и ни на кого не похожую страну, ради этого отрицая любые скучные идушные схемы. Страну - часть разнообразного и интересного мира, делающую этотмир еще лучше и многограннее. Эта задача - сродни экологической. Экологическиепартии были очень популярны в прошлое десятилетие, но сейчас мы внезапнопоняли, что человек в этом мире рискует во много раз больше, чем китайскаяпанда или амурский тигр.
