Итоги пражской встречи президентов Армении и Азербайджана были удостоены оптимистических оценок международных посредников. Власти Армении выдержали сдержанный оптимизм в своих комментариях, тогда как из Баку прозвучал ряд острых заявлений, возлагающих вину за отсутствие прогресса в переговорах на "ужесточившуюся позицию" президента Армении Сержа Саргсяна. Азербайджанский политолог Расим Мусабеков обозначил несколько причин "ужесточения": негласные указания из Москвы, ситуация в Грузии, а также внутриполитическая ситуация в Армении. По мнению политолога, Серж Саргсян пошел на попятную, опасаясь, прежде всего, критики оппозиции в канун предстоящих выборов мэра Еревана.
Итоги пражской встречи президентов Армении и Азербайджана были удостоены оптимистических оценок международных посредников. Власти Армении выдержали сдержанный оптимизм в своих комментариях, тогда как из Баку прозвучал ряд острых заявлений, возлагающих вину за отсутствие прогресса в переговорах на "ужесточившуюся позицию" президента Армении Сержа Саргсяна . Азербайджанский политолог Расим Мусабеков обозначил несколько причин "ужесточения": негласные указания из Москвы, ситуация в Грузии, а также внутриполитическая ситуация в Армении. По мнению политолога, Серж Саргсян пошел на попятную, опасаясь, прежде всего, критики оппозиции в канун предстоящих выборов мэра Еревана.
Разберем последний тезис. Стоит отметить, что внешнеполитическая стратегия Сержа Саргсяна, нацеленная на разблокирование армяно-турецких отношений и реальный поиск путей выхода из карабахского тупика на самом деле пока не является предметом острой критики политических сил в Армении. Более того, радикальная оппозиция, возглавляемая экс-президентом Левоном Тер-Петросяном , кажется, полностью одобряет эти акценты. Во всяком случае, митинговая активность Тер-Петросяна нарастает и спадает буквально параллельно активизации и торможению внешнеполитической линии Саргсяна. Тер-Петросяну на данном этапе вообще сложно предъявлять мотивированную критику по указанным приоритетам, поскольку, в общем и целом, он их разделяет.
Парламентская оппозиционная партия "Наследие", лидером которой является экс-министр иностранных дел Раффи Ованнисян , также спокойно наблюдает за процессом. Отдельные заявления членов этой партии, наподобие Заруи Постанджян и Степана Сафаряна , принимать за позицию всей партии нельзя, поскольку решающее слово здесь за Ованнисяном. А он молчит.
Единственной критически настроенной политической силой с недавних пор стала АРФ " Дашнакцутюн ", однако ее протестный электоральный потенциал - 10-15%, что реально на ситуацию повлиять не сможет.
Коалиция власти выразила однозначную поддержку внешнеполитической линии президента, о чем она не преминула заявить в момент выхода АРФД из коалиции. Еще один важный полюс - экс-президент Роберт Кочарян и министр иностранных дел Вардан Осканян - также пока или не комментируют, или же достаточно лояльно оценивают шаги Саргсяна. Таким образом, тезис Мусабекова о внутриполитической подоплеке "демарша" Саргсяна ошибочен. Более того, при грамотной информационной поддержке возможные договоренности с Турцией о разблокировании границы, а также продвижение в направлении урегулирования карабахского конфликта можно представить как успешный и долгожданный внешнеполитический прорыв президента Армении.
В зеркально противоположной ситуации пребывает президент Азербайджана Ильхам Алиев . Карабахская тематика в последние годы стала практически доминировать в его PR-кампании, разрешение этой проблемы в соответствии с интересами Азербайджана обозначено в качестве генерального приоритета и главного итога социально-экономического прогресса Азербайджана. Подписание международно обязывающих базовых принципов, исключающих любой реванш Баку, особенно военный, лишает Ильхама Алиева пропагандистской базы. Тем более болезненными могут быть последствия такой развязки - в условиях, когда у азербайджанского населения и политических деятелей все еще сохраняются подозрения в том, что Турция в решающий момент заколебалась, вступила в интригу, повела двойную или "хитрую" игру или, как минимум, проявила нейтральный подход - отказалась от однозначной поддержки всего комплекса требований Азербайджана. Перестала быть его "старшим братом", по рукам и ногам повязанным интересами своего "брата младшего". Именно желанию переломить этот общественный тренд в Азербайджане можно приписать пламенную речь турецкого премьера Эрдогана в Баку, в которой он сделал все возможное, чтобы убедить азербайджанцев в неослабевающей турецкой поддержке.
Тем не менее, переговоры в Праге показали, что процесс нагорно-карабахского урегулирования может застопориться в любой момент - слишком много факторов и условий - внешних и внутренних - влияют на него. Но суть проблемы от этого не меняется.
За многочисленными аналитическими публикациями и комментариями о ходе переговорного процесса по урегулированию нагорно-карабахского конфликта, прогнозами о вариантах исхода этого длительного процесса стоит незыблемая конструкция, которую стороны конфликта и посредники давно констатировали и фактически приняли за данность: Карабах или война. Радикально изменить эту конструкцию можно только тем же методом, которым она была создана, - новой войной. Главная же миссия международных посредников в лице России, США и Франции в настоящее время состоит в недопущении возобновления боевых действий в зоне карабахского конфликта, поскольку это крайне негативно скажется на миротворческом имидже ведущих государств мира, а также ОБСЕ . Новая война в зоне карабахского конфликта возможна в результате односторонних действий той или иной стороны конфликта, а также как итог провала миссии Минской группы ОБСЕ.
Очевидно, в сложившейся ситуации ни Армения, ни Нагорный Карабах не заинтересованы в возобновлении военных действий, поскольку в результате первой войны армянской стороной был обеспечен стратегический запас прочности переговорных позиций в виде занятых районов Азербайджана, расположенных вокруг самого Нагорного Карабаха. Инициатива военного реванша в принципе могла исходить только из Баку, однако ни международная обстановка, ни военно-политический потенциал азербайджанской стороны в последнее десятилетие не позволили ему пойти по радикальному сценарию. Азербайджан может пойти на реванш лишь в случае гарантированной поддержки Турции. В противоположном случае Армения может нанести Азербайджану еще одно поражение, которое окажется фатальным для азербайджанской государственности.
Военное вмешательство Турции в нагорно-карабахский конфликт невозможно в силу целого ряда обстоятельств, главным из которых является военное присутствие России в Армении.
Ставка Азербайджана была сделана на совместную с Турцией блокаду армянских коммуникаций и удушение экономики Армении. Таким образом, блокада Армении Турцией была и остается едва ли не главной частью азербайджано-турецкой стратегии в нагорно-карабахском конфликте. Последние тенденции, свидетельствующие о готовности Турции снять блокаду Армении, свидетельствуют лишь о том, что нагорно-карабахский конфликт близится к развязке. И наоборот, именно приближение переговорщиков и посредников к определенному механизму разрешения карабахского конфликта сделало подключение Турции к этому процессу объективной необходимостью, ибо без изменения стратегии Анкары урегулирование невозможно в принципе.
Есть все основания полагать, что выход Турции на диалог с Арменией и готовность Еревана к подключению Анкары к процессу урегулирования нагорно-карабахского конфликта - элементы единой системы мер по окончательному разблокированию ситуации, запущенной под гарантии Вашингтона.
В последние годы нервозность Азербайджана по поводу возможного исхода переговорного процесса под эгидой Минской группы ОБСЕ была очевидна. Азербайджанская дипломатия сделала несколько попыток изменить формат переговоров, перевести процесс под эгиду ООН. Однако эти усилия Баку не увенчались успехом. Почему же Азербайджан пытался вывести карабахский процесс из формата Минской группы? Дело в том, что именно Минская группа обеспечивала все эти годы эволюцию переговорного процесса, в основе которой лежала та самая незыблемая конструкция, сложившаяся по итогам войны. Как уже отмечалось, делалось это с целью исключения нового витка военного противоборства.
После августовской войны с участием России и Грузии, результатом которой стала ломка переговорных форматов по урегулированию грузино-осетинского и грузино-абхазского конфликтов, а следствием одностороннее признание независимости бывших автономий Грузии Россией, Минская группа ОБСЕ резко активизировала свою деятельность, чувствуя угрозу эскалации ситуации и в подведомственном конфликтном регионе - Нагорном Карабахе. Активность посредников лишь подстегнула нервозность Баку, и вот заведующий внешнеполитическим отделом администрации президента Азербайджана Новруз Мамедов уже прямо обвиняет посредников в том, что они вводят в заблуждение мировую общественность и "поддерживают агрессора". Недовольство Баку связано с тем обстоятельством, что посредники последовательно продавливают единственно возможный вариант урегулирования, исключающий военные действия, а также с признаками того, что к усилиям посредников присоединилась и Турция, ранее выступавшая исключительно с позиций Баку.
Главный элемент поствоенной конструкции нагорно-карабахской проблемы состоит в том, что возращение Нагорного Карабаха под юрисдикцию Баку может состояться исключительно в результате новой войны. Выведенный за рамки переговорного процесса Нагорный Карабах сегодня фактически представляет собой монолитный в этническом плане и серьезно укрепленный с военно-технической точки зрения плацдарм, силовой захват которой возможен только за счет полноценной войны и уничтожения значительной части населения региона. Более того, Степанакерт уже неоднократно заявлял, что даже согласование базовых принципов между Ереваном и Баку не гарантирует их выполнение Степанакертом.
Второй вопрос - это судьба "пояса безопасности" вокруг Нагорного Карабаха. Переговорная стратегия армянской стороны по этому пункту давно известна и была достаточно четко артикулирована Сержем Саргсяном четыре года назад, когда о реальных перспективах нормализации армяно-турецких отношений говорить не приходилось.
В конце марта 2005 года тогда еще министр обороны Армении Саргсян выступил перед парламентом Армении с докладом , посвященным процессу урегулирования. В своем выступлении Саргсян, в частности, перечислил основные принципы переговорной позиции армянской стороны, в том числе:
- невозможность подчинения Карабаха Азербайджану;
- невозможность анклавного существования Нагорного Карабаха, необходимость наличия сухопутной границы с Арменией и международных гарантий для создания условий участия Нагорного Карабаха в мировых прогрессивных процессах;
- необходимость четких международных гарантий невозобновления войны и безопасности населения Нагорного Карабаха.
Кроме того, в этой своей речи Саргсян отметил, что Армения рассматривает в качестве принципиального компромисса воздержание Армении от признания НКР, а также допускает целесообразность проведения еще одного референдума среди населения бывшей Нагорно-Карабахской Области по демократическому самоопределению Нагорного Карабаха под эгидой ОБСЕ и ООН. При этом, по словам Саргсяна, в этом случае может быть полезен опыт миссий этих организаций в Косово. Что касается дальнейшей судьбы территорий вокруг Нагорного Карабаха, то докладчик заявил : "армянская сторона готова вести переговоры вокруг вопроса пояса безопасности Нагорного Карабаха, однако я не склонен возвращать эти территории без четких гарантий безопасности и невозобновления войны, гарантированных международной общественностью, отдельными странами и организациями". Выступавший в парламенте Армении за день до Саргсяна тогдашний министр иностранных дел Армении Вардан Осканян заявил буквально следующее : "Мы не уступим Нагорный Карабах, не уступим безопасность населения НК и не допустим пребывания НК в состоянии анклава. Дефицита в армянской позиции нет. Мы четко излагаем наши требования. При этом вариант "территории в обмен на статус" тоже может быть обсужден".
Таким образом, карты армянской стороны на переговорах по урегулированию нагорно-карабахского конфликта были раскрыты, как минимум, в 2005 году и не подвергались видимой коррекции до сих пор. На самом деле, главной уступкой армянской стороны можно считать согласие оттянуть во времени момент фиксации статуса Нагорного Карабаха. В итоге формула "территории в обмен на статус" в последние годы видоизменилась в формулу "территории в обмен на отложенный статус". Это существенный момент, который армянскому руководству еще придется разъяснить общественности республики - почему, возвращая территории Азербайджану, Нагорный Карабах не обретает статус незамедлительно? Армения могла пойти на такой компромисс исключительно в силу твердой уверенности в непробиваемость "карабахского бастиона" на протяжении ближайших 10-15 лет.
Между тем, переговорные позиции Азербайджана за последние пять-шесть лет, то есть с момента прихода к власти Ильхама Алиева, пережили серьезнейшую трансформацию - от слов Гейдара Алиева "Карабах нами окончательно потерян" до "Нагорный Карабах никогда не получит независимости". На фоне счастливого обретения признанной независимости Косово, Абхазией и Южной Осетией - это, мягко говоря, радикальная оценка перспектив реализации права на самоопределение армян Нагорного Карабаха, уже отстоявших это право в войне. Фактически Ильхам Алиев требует от Еревана поэтапных односторонних уступок, понимая при этом, что это либо приведет к войне, либо, в случае его успеха, к острейшему внутриполитическому кризису в Армении.
Армянская сторона же стремится к фиксации в базовом документе тезиса о праве народа Нагорного Карабаха на самоопределение, в чем собственно и состоит весь смысл ее борьбы. Баку парирует: "армяне уже самоопределились в государстве Армения, а двух армянских государств быть не может". (Это не мешало азербайджанским парламентариям бурно аплодировать премьеру Турции Эрдогану, когда последний констатировал наличие двух турецких государств, повторив тезис национального лидера азербайджанского народа Гейдара Алиева о "двух государствах и одном народе". Добавим к этому и признание Турцией третьего турецкого государства - Турецкой Республики Северного Кипра).
Международные посредники явно предпринимают усилия смягчить позицию Баку. Якобы с целью разрядки США добились подключения к процессу и Турции, однако, как показал саммит в Праге, а также выступления Эрдогана в парламенте Азербайджана и Ильхама Алиева перед гостями из США , разрядка не наступила. Наоборот.
Пражский провал можно было предсказать, поскольку видоизменение системы координат переговорных площадок с вхождением в процесс Турции привело к общей реорганизации всей ситуации, создало новые возможности для ситуативной игры и маневра. Именно этим сегодня и занимается Азербайджан, на сей раз уже в более комфортных условиях активной турецкой дипломатии на Южном Кавказе и в карабахской проблеме, в частности. Отказ президента Азербайджана от визита в Турцию для беседы с Бараком Обамой , угрозы перекрыть турецким братьям газ и податься в объятья России - элементы этой игры.
Чуда не случилось. Турция не демонстрирует тяготения к нейтральному медиаторству. Прозвучавшие после жесткого выступления Эрдогана в Баку призывы армянских властей в адрес Турции воздержаться от активного вмешательства в карабахский процесс - сегодня во многом бессмысленны. Августовская война в Южной Осетии полностью видоизменила внешние условия урегулирования нагорно-карабахского конфликта.
Отличительной чертой новой системы является нарастающее давление на переговорные позиции Еревана при размывании российских гарантий турецкой активностью. Это полностью исходит из интересов США, генеральная цель которых осталась неизменной и состоит в выдавливании российского военного присутствия за кавказский хребет. Только сегодня данная цель достигается опосредовано - через Турцию. Происходит регионализация конфликта с дальнейшим удушением партнера Москвы по ОДКБ - Армении. Судя по всему, если Россия и далее продолжит терять стратегическую инициативу в регионе, то Армении, для сохранения незыблемости поствоенной конструкции нагорно-карабахской проблемы, придется отразить новые региональные реалии в своей внешней политике.
