В 1996 году Воронин, как председатель компартии впервые принимает участие в выборах президента тогда еще Молдавии, в 2001 году он становится президентом, и сразу заявляет, что приоритетом Молдовы является евроинтеграция: в его каденцию принципы демократии закрепляются в институтах власти. Лидер компартии России Геннадий Зюганов, в 1996 году, по всей вероятности выиграл президентские выборы. Однако искусно нагнетаемый страх перед «красным реваншем», заставил команду Ельцина пойти на подтасовку, а затем на монополизацию власти в руках известной приближенной к президенту группы олигархов. Тренд зафиксировался и в результате к 2001 году, уже при новом президенте, Россия не имела перспектив развития политического либерализма: принципы демократии становятся ширмой власти.
Парадоксы молдавской демократии.
В Молдове победилакоммунистическая партия, получив 60 мест из 101 мест в парламенте: Либеральнаяпартия - 15, Либерально-демократическая - 15 и альянс "Наша Молдова"- 11 мандатов. Решение о пересчете принимал Конституционный суд страны после«кишиневских погромов» по запросу председателя победившей на выборах партиикоммунистов, действующего президента Молдавии Владимира Воронина. При такомсоотношении голосов победившая партия может самостоятельно формироватьправительство. Однако президента Молдовы избирает парламент: необходим 61 голос(три пятых мандатов «ЗА»). Значит, голосование депутатов по кандидатуре новогопрезидента в таком раскладе будет происходить в условиях коалиции коммунистов ичасти либеральных оппозиционеров.
«Казус» Молдовы уже не первый случай демонстрацииудивительных парадоксов извилистого пути постсоветских трансформаций. Общаяисторическая схема развития политических систем СНГ такова: практически везденаблюдаемая с середины 1990-х тенденция укрепления вертикали личнойпрезидентской власти, помноженная на практику контролируемых выборов, в итоге,рано или поздно приводит к расколу элит, их межгрупповым столкновениям,выливаясь на улицу громкими акциями, -- вызывая соответствующую реакцию высшихэшелонов президентской власти (их бегство или ужесточение режима).
В случае с Молдовой возникает множество вопросов. Можно лиотнести молдовскую политическую практику к вышеописанной схеме? Как образомоткорректируют политическую систему кишиневские беспорядки? Сумеет ли Воронин иего преемник из коммунистов выстроить новые отношения с соседней Румынией?
Последний коммунистЕвропы.
Молдову действительно считают страной «победившейдемократии» в связи с наличием оппозиции в парламенте и отсутствием явновыраженных попыток монополизации (узурпации) власти со стороны действующего президентаВоронина, сюда же относят его «проевропейский» выбор, свободу СМИ. Нодемократизм молдовской системы весьма относительного рода, он просто сравнительнохорошо смотрится на фоне других стран СНГ.
Воронин, человек «старой закалки». Типичный советскийслужащий. Его путь пролегал в коридорах партийно-хозяйственной жизни МолдавскойССР начиная с 1966 года, когда он стал директором Дубоссарского хлебозавода,вплоть до 1990 года, когда на пороге распада Союза он занимал должностьминистра внутренних дел республики. За этот период он успел окончить Академиюобщественных наук при ЦК КПСС, был инструктором, заместителем заведующегоорганизационным отделом ЦК КПМ, в 1985 году назначен на должность заведующегоотделом Совета Министров МССР, работал первым секретарём Бендерского городскогокомитета партии.
Воронин являлся отличным кадровым резервом компартии для выводана самый верх партийного руководства республикой, и только крах СССР остановилего карьеру. Но, не надолго. Заметим, что Молдова, пожалуй, единственная послеРоссии страна, где амбиции коммунистической партии совпадали с их реальнойэлекторальной базой. В других, причем промышленно развитых странах СНГ,перспективы постсоветских коммунистических партий в 1990-е годы приближались кнулю. В этом ряду наиболее яркие примеры это Украина и Беларусь, где коммунистымогли претендовать только на третьи роли в парламенте.
Зато в России и Молдове ситуация была другая. Идеологическаязакалка, как лидеров КПРФ, так и Партии коммунистов Молдавии, была достаточносильна для того, чтобы не отказаться от «великой идеи» в период деградации еемассовой поддержки, не перекраситься в социал-демократические цвета илиобернутся в националистические лозунги. При этом как российские так имолдовские коммунисты это отнюдь не железные граждане с тоталитарнымхарактером, мечтающие жить «как в СССР». Несмотря на шлейф прошлого и другиепроблемы политической доктрины, обе партии, на сегодня, обладают ярковыраженным социально-демократическим профилем. Умело используют социальнуюриторику и популистские призывы к массам.
Но главное в другом. Постсоветские коммунисты, как нипокажется странным, сумели понять ценность плюрализма и других необходимыхправил для качественной и наиболее справедливой модернизациисоциально-политической страны. Возможно, это стало следствием их оппозиционногоположения. Но посмотрите, что произошло. В 1996 году Воронин, как председателькомпартии впервые принимает участие в выборах президента тогда еще Молдавии, в2001 году он становится президентом, и сразу заявляет, что приоритетом Молдовыявляется евроинтеграция: в его каденцию принципы демократии закрепляются винститутах власти. Лидер компартии России Геннадий Зюганов, в 1996 году, повсей вероятности выиграл президентские выборы. Однако искусно нагнетаемый страхперед «красным реваншем», заставил команду Ельцина пойти на подтасовку, а затемна монополизацию власти в руках известной приближенной к президенту группыолигархов. Тренд зафиксировался и в результате к 2001 году, уже при новомпрезиденте, Россия не имела перспектив развития политического либерализма:принципы демократии становятся ширмой власти.
Вернемся к Воронину. Он активный политик, не лишен амбицийконтролировать политический процесс и после ухода с президентской должности.Безусловно на его действия влияют и интересы бизнес-групп, сопряженных свысшими должностными лицами страны, он вовлечен в их конфликты. Иллюстрация томупреследование властью местных бизнесменов отца и сына Стати. В этом планеМолдова полностью повторяет закономерности политических практик других странСНГ, в которых подавляющую роль играет фактор президентской личности.
Заметим, что описанная в начале статьи общая схемаукрепления вертикали личной президентской власти ключевое явление постсоветскойтрансформаций, хотя и не единственное. Процесс «строительства вертикали»,борьба за президентское кресло, его сохранение -- явления типичные, нопротекающие уникально в каждой стране. Властные практики по–своему складываютсяв соответствии с местными реалиями и традициями, очень сильно отличаясь посвоим сценариям и интенсивности их проявлений от Востока СНГ к его Западу.Отсюда и разбег мнений относительно «пути Молдовы», его классификации. С однойстороны, проблемы молдавского режима ряду экспертов кажутся понятны и объяснимыв тех же самых категориях, кои уместны для объяснения проблем режимовЦентральной Азии – отсюда все озвученные сравнения кишиневских событий сбишкекскими погромами 2005 года, и «падением» Аскара Акаева. С другой стороны,думающие люди понимают, что молдовская политика обладает своим собственнымнабором индивидуальных черт, позволяющим говорить о молдавском феномене, какотдельно стоящем от всех других -- «армянском», «российском», «грузинском»,«казахском», «туркменском» и прочих -- таких же уникальных политическихфеноменах.
Но эта самая «уникальность» и показывает на их общую черту -мы говорим о судьбе нарождающейся демократии в СНГ в ее развитии. Просто в рядеслучаев, власть оставила ее в качестве декоративной ширмы, в других используетв качестве ритуальной имитационной практики, в-третьих, демократия обнаружиладостаточно пространства для укоренения и оказалась не только зафиксированной,но и реальной практикой внутри институтов власти. Однако везде демократия слабаи очень сильно зависима от личных интересов политиков и чиновников в структуре госаппарата.
Нищая окраина награнице ЕС.
Каковы те самые «уникальные» черты Молдовы, отличающие ее отостальных? Например, для Дмитрия Фурмана, наиболее глубокого исследователяпостсоветских трансформаций, и специалиста знающего Молдову не понаслышке,очевидна линия демократического транзита Молдовы: «Страны СНГ шли по пути усиления властной президентской вертикали.Молдавия - единственная перешла от президентской республики к парламентской. Вконфликте президента и парламента победил парламент. Этот конфликт был восновном конфликтом внутри правящей «демократической» элиты, ослабленной специфическиммолдавским противостоянием между теми, кто считает, что молдаване - румыны иМолдавия должна в конце концов объединиться с «матерью-родиной», и«молдовенистами», сторонниками самостоятельности. Ожесточенные конфликты вэлите и переход к парламентской республике открыли дорогу коммунистам,завоевавшим парламентское большинство и избравшим в 2001 году президентомсвоего лидера Владимира Воронина» - цитата по статье из журнала The New Times,сотрудник которого, Наталья Морарь, в свое время высланная из России за своиантикоррупционные разоблачения, принимала активной участие в кишиневскихсобытиях и теперь обвиняется в покушении на переворот.
Линию Фурмана, продолжающую «демократическую уникальность»Молдовы, можно продолжить. Гуманистически понятый европейский выбор молдовскогопрезидента сочетается с определенными личными симпатиями Воронина в отношенииМосквы: отсюда четкая позиция в необходимости военного нейтралитета Молдовы.
Второй существенный момент. Он стремится отстаивать иобустраивать независимую социально-политическую Молдову (порождение СоветскогоСоюза), и не готов идти на сближение с Румынией, считая ее амбиции и механизмыкультурной экспансии «продержавными» комплексами Великой Румынии. Зато, новоепоколение мыслит от обратного: прочь от «советского», вперед к румынскому, тоесть в их понимании к европейскому. Третье. Молдова обременена приднестровскимконфликтом. Однако этот конфликт на сегодня куда менее интенсивен подобным наКавказе. Между Молдовой и Приднестровьем практически свободное перемещениеграждан и капиталов. Если на Кавказе участники межгосударственных исепаратистских конфликтов находятся на грани войны, и, периодически в состояниивойны, то в молдово-приднестровском конфликте уже можно констатироватьсоциальный мир на пороге политического. Многие проблемы его урегулирования остаютсяв бизнес интересах и частных амбициях Тирасполя и Кишинева.
Обратимся к экономике. К сожалению, здесь мы можемконстатировать лишь уникальность ее аграрной нищеты. Размер ВВП страны $5,3млрд. Из официальной численности 3,5 млн. человек, по приблизительным данным25% трудового активного населения работает за границей. Валютные резервы наначало года составили $1,3 млрд., однако к лету по прогнозам МВФ могутснизиться до $600 млн. Естественно, что это питательная среда для нарушениясоциально-политических прав и коррупции на государственном уровне.
Еще одно типичное для Молдовы массовое явление -- отрывстаршего поколения от молодого. За десятилетие выросло поколение детейгастарбайтеров-эмигрантов, так называемые «евродети», для которых будущаяперспектива не связанна с собственной страной.
Это трагедия и парадокс. Когда рейтинг демократичности такихстран как Украина и Молдова остается на очень высоком уровне, наблюдаетсяпринцип ротации исполнительной власти, активная и мощная оппозиция впарламенте, даже Центриизбирком возглавляет оппозиционер, но при этомусиливается ощущение всеобщего тления и распада.
Естественно возникает место для массового «сомнения»: нужнали такая власть? И желание увидеть новые силы. Но их нет. Для одних страшнынарастающие изъяны личной власти Воронина, его «коммунистичность». Для другихочевидны изъяны националистической оппозиции: ее раздробленность ибезответственность. Погромы в зданиях власти фактически констатировали ситуациюсмерти политики. Однако, обнаружилось едва ли не единственное недискредитированное – Румыния. Напомним, что для многих молдован, румынскийэлемент это не просто естественная, не инородная часть молдовской культуры, аее материнская часть. Фактор Румынии можно сравнить с фактором России поотношению к восточной Украине. Разница с Румынией в том, что Россия ненаходится в ЕС, но притяжение менталитета и родственно-культурные связи такиеже тесные и сильные.
В Бухаресте это отлично понимают. Министр юстиции игражданских свобод Румынии Кэтэлин Предою со ссылкой на информацию румынскогоконсульства в Кишиневе, заявил, что более 600 тыс. молдаван подали заявки наполучение румынского гражданства. Президент Румынии вообще имел неосторожностьзаявить о том, что 65-70% населения Молдавии «являются румынами». Известно, что22 из 101 избранных 5 апреля депутатов, которым Конституционный суд (КС) долженутвердить мандаты после пересчета голосов, имеют гражданство другой страны(правда, это не запрещено молдовской конституцией). На этой неделе многие изних отказались от второго гражданства. Однако это как минимум повод задуматься-- какое будущее будет у Молдовы, учитывая, что ее главный партнер и «старшийбрат» в ЕС видит ее свой частью. Опять же, здесь возникают аналогии с темиконфликтами, что происходят в украино-российских отношениях, когда мы в Москве говоримоб общих корнях и российской составляющей украинского социально-экономическогополя.
"Европейский выбор"становится для Кишинева очень непростой задачей. Кишиневские события его неотменят, и новый президент Молдовы, как и его предшественник, продолжитполитику сближения с ЕС. Но вопрос евроинтеграции в долгосрочном плане, этоперспектива растворения в социально-культурном мире Румынии. Здесь естьопасность потерять все статусные привилегии правящей элиты небольшого, носамостоятельного государства, коей сегодня является Молдова.
