Основные проблемы, препятствующие эффективному использованию природных ресурсов Центральной Азии: или о необходимости реальной региональной экономической интеграции с участием России

Как представляется, проблемы на пути эффективного использования природных ресурсов Центральной Азии (ЦА) являются неотъемлемой частью более сложного комплекса взаимосвязанных друг с другом проблем, существующих на пути развития стран региона, взаимоотношений между ними, а также их взаимодействия с ключевыми партнерами, в первую очередь Российской Федерацией (РФ), с кем ЦА до сих пор сохраняет крайне тесную структурно-технологическую, в целом экономическую и можно даже сказать - геоэкономическую взаимозависимость.

Основные проблемы, препятствующие эффективному использованию природных ресурсов Центральной Азии: или о необходимости реальной региональной экономической интеграции с участием России

Автор: В.Парамонов, А.Строков

Как представляется, проблемы на пути эффективного использования природных ресурсов Центральной Азии (ЦА) являются неотъемлемой частью более сложного комплекса взаимосвязанных друг с другом проблем, существующих на пути развития стран региона, взаимоотношений между ними, а также их взаимодействия с ключевыми партнерами, в первую очередь Российской Федерацией (РФ), с кем ЦА до сих пор сохраняет крайне тесную структурно-технологическую, в целом экономическую и можно даже сказать - геоэкономическую взаимозависимость.

Данные проблемы можно условно разделить на три основные группы:

• Проблема №1: преимущественно экспортно-сырьевая ориентация экономик стран ЦА и РФ.
• Проблема №2: недооценка странами ЦА и РФ необходимости форсирования процесса экономической интеграции.

• Проблема №3: отсутствие у РФ комплексного подхода к выстраиванию союзнических отношений со странами ЦА, в первую очередь в плане форсирования экономической интеграции.

Суммарный эффект от данных проблем кардинально снижает эффективность использования природных ресурсов и ЦА, и РФ в интересах всех стран, препятствует их полноценному экономическому и социальному развитию, создает почву для возникновения искусственных конфликтов интересов, значительно осложняет процесс становления союзнических отношений и формирования устойчивой системы региональной безопасности. Особенно остро стоят эти вопросы в условиях развивающегося в настоящее время мирового финансово-экономического кризиса: дальнейшее игнорирование существующих проблем может привести к принципиальному геополитическому и геоэкономическому переформатированию ЦА и РФ со всеми вытекающими отсюда негативными последствиями. В то же время, представляется, что именно мировой финансово-экономический кризис дает РФ и ЦА уникальный шанс для преодоления существующего комплекса проблем и выстраивания новой общности долгосрочных интересов посредством форсирования экономической интеграции и соответственно формирования устойчивой системы безопасности. Ведь сегодня именно Россия планирует стать главным кредитором экономик стран ЦА и других постсоветских государств. Однако многое зависит от того, на какие цели будут направляться выделяемые финансовые средства: на сохранение прежнего - крайне неэффективного и даже губительного формата экономических отношений или все же на решение существующих проблем? Как представляется, их решение возможно, но только путем форсирования региональной экономической интеграции в системе «Россия - Центральная Азия». Именно это может и должно стать Главным Приоритетом, Главным Смыслом и Главным Направлением развития ЦА и РФ на многие годы вперед. Сейчас же все происходит ровно наоборот: идеи интеграции остаются некими невнятными, но модными политическими лозунгами, подменяющими собой отсутствие практических шагов и политической воли к кардинальным изменениям, что «заставляет» политиков и экспертов искать все новые и новые оправдания, а не новые возможности для развития интеграции.

Итак, рассмотрим основные проблемы.

Проблема №1: преимущественно экспортно-сырьевая ориентация экономик стран ЦА и РФ

Данная проблема заключается в том, что экономики стран ЦА и РФ имеют ярко выраженную экспортно-сырьевую ориентацию, что определяется главным образом их низкой конкурентоспособностью в условиях отсутствия промышленной политики и межгосударственной координации усилий в этом направлении. С особой отчетливостью это проявилось именно после распада СССР, а сегодня в значительной степени связано с нежеланием РФ и ЦА использовать в целях своего комплексного развития факторы структурно-экономического и экономико-географического характера.

Во-первых, низкая конкурентоспособность экономик центральноазиатских стран в основном определяется тем, что еще в советское время государства региона были ориентированы в большей степени на удовлетворение потребностей других советских республик (в основном России) в сырьевых ресурсах и в меньшей - на выпуск готовой продукции. Промышленные предприятия стран Центральной Азии в результате сложившегося в советское время межреспубликанского разделения труда (и соответственно территориального размещения производственных мощностей и производительных сил) были и остаются в сильной взаимозависимости (структурной и технологической). В результате связи между экономическими субъектами стран региона во многих случаях безальтернативны и по-прежнему замкнуты друг на друга и на Россию, а также на предприятия ряда других стран СНГ. Особенно это касается перерабатывающих отраслей промышленности (химической, электронной, машиностроительной, авиационной и т.д.), в которых производственные процессы не могут осуществляться без тесного, скоординированного взаимодействия между промышленными комплексами различных стран. При этом транспортная сеть и топливно-энергетический комплекс стран ЦА изначально не имели национальных рамок и создавались как региональные, а в ряде случаев - как общесоюзные (например, газотранспортная система центральноазиатского региона имела общесоюзное значение и снабжала газом промышленные предприятия и населенные пункты не только стран ЦА, но также многие промышленные регионы РФ и почти все промышленные регионы Украины; в свою очередь, система электроснабжения имела также общесоюзное значение, а система водного хозяйства ЦА - региональное). Более того, все это еще отягощается географической изолированностью ЦА, в условиях распада единого экономического пространства не имеющей выхода к морским портам и, как следствие, находящейся в стороне от основных мировых финансовых и торговых потоков. Это определяет удорожание грузоперевозок в силу того, что сухопутные перевозки объективно дороже морских. По отдельным экспертным оценкам, стоимость транспортировки товаров из экономико-географически замкнутых стран более чем на 50% выше стоимости транспортировки товаров из приморских государств. В итоге экономико-географическая изолированность Центральной Азии в системе основных мировых торгово-транспортных коммуникаций объективно понижает конкурентоспособность экономик стран региона, препятствуя притоку внешних инвестиций в перерабатывающие отрасли промышленности, способствуя тем самым консервации экспортно-сырьевой ориентации государств ЦА. Во-вторых, низкая конкурентоспособность российской экономики в определенной степени обусловлена все теми же структурно-экономическими факторами, что и в случае стран Центральной Азии. Однако экономика России по своим размерам является несопоставимо большей, чем экономика любой из центральноазиатских стран. В отличие от них значительная часть экономических объектов РФ была и осталась замкнутой на внутренние, а не на межгосударственные связи. К тому же, в отличие от стран Центральной Азии, Россия имеет морские порты, а ее экономическое пространство не раздроблено на национальные сегменты. Поэтому Россия в несколько меньшей степени, чем центральноазиатские страны, пострадала и страдает от разрыва межгосударственных экономических связей (в результате распада СССР). Одновременно с этим более существенным фактором, предопределяющим низкую конкурентоспособность экономики России, является то, что промышленные центры РФ расположены в крайне неблагоприятной экономико-географической зоне (чрезвычайно суровые климатические условия, огромная протяженность сухопутных расстояний между промышленными объектами, ограниченность доступа к морским торговым коммуникациям). Данное обстоятельство усугубляется отсутствием передовых энергосберегающих технологий на большинстве российских предприятий. Все изложенное обуславливает достаточно высокие энергетические, материальные и финансовые затраты на организацию какой-либо производственной деятельности на территории России. В результате это объективно понижает экономическую конкурентоспособность России в условиях глобального рынка, препятствуя притоку долгосрочных внешних инвестиций именно в перерабатывающие отрасли российской промышленности, способствуя тем самым консервации экспортно-сырьевой ориентации российской экономики. В-третьих, экспортно-сырьевая ориентация стран ЦА и РФ связана еще и с тем, что в данных странах и прежде всего в России - стержневом государстве постсоветского пространства - отсутствует государственная промышленная политика, а устойчивой тенденции к ее формированию пока не просматривается. Подобное положение дел во многом определяется влиянием неолиберальных идеологических догм на мышление правящих элит ряда постсоветских стран, в первую очередь - России. Как представляется, неолиберальный экономический курс оказался неспособен решить проблему возрождения перерабатывающих отраслей промышленности и обеспечить эффективное инновационно-промышленное развитие всех стран бывшего СССР. Особенно ясно это стало в условиях мирового финансово-экономического кризиса. Более того, в ряде постсоветских государств в ранг национального приоритета возведена задача становления в качестве ведущих мировых поставщиков сырьевых ресурсов (в первую очередь нефти и газа). Важным элементом данной политики выступает диверсификация поставок сырьевых ресурсов на внешние рынки. Вышеуказанная политика может только способствовать консервации экспортно-сырьевой ориентации экономик стран ЦА и РФ, что в перспективе будет снижать их шансы на полноценное промышленное развитие. Складывается впечатление, что в ряде стран ЦА и РФ, по-видимому, не желают (скорее всего по политическим соображениям) официально признать фактический крах прежней модели экономического развития. Отсюда - недооценка необходимости разработки на государственном уровне промышленной политики и в целом кардинального усиления роли государства в управлении экономической деятельностью как непреложного условия преодоления экспортно-сырьевой ориентации.

* * * После распада СССР ни одно постсоветское государство не смогло и скорее всего самостоятельно не сможет создать самодостаточной, сбалансированной и конкурентоспособной на мировом рынке национальной экономической системы. Более того, постсоветским странам, в том числе государствам ЦА и РФ, так и не удалось наладить новые экономические связи, которые способствовали бы интенсивному развитию всех отраслей промышленности. Перерабатывающие отрасли промышленности постсоветских стран, оказались практически неконкурентоспособными в условиях глобального рынка. Сегодня предприятия стран ЦА и РФ, связанные с глубокой переработкой сырьевых ресурсов, либо простаивают, либо их загрузка несущественна (по сравнению с советским временем), а новые предприятия практически не вводятся в строй. «На плаву» же остаются главным образом сырьевые отрасли: отрасли ТЭК, горнодобывающая отрасль, производство цветных металлов и т.д., а сами страны ЦА и РФ в основном ориентируются на экспорт сырья. Именно простой и отсутствие прорывов в развитии перерабатывающей промышленности непосредственно определяет низкую эффективность использования природных ресурсов ЦА и РФ. Основная норма добавочной стоимости при переработке центральноазиатских и российских ресурсов создается за пределами стран региона и их ключевого экономического партнера - России. В итоге а сырьевые отрасли стран ЦА и РФ преимущественно ориентированы на удовлетворение потребностей внешних, а не национальных производителей. В случае окончательного закрепления за странами ЦА и РФ роли сырьевого придатка мирового рынка, они будут вытеснены на периферию глобального развития, не смогут эффективно использовать свои природные ресурсы для комплексного развития национальных экономик. Как представляется, без государственной промышленной политики и тесной координации усилий на межгосударственном уровне (в первую очередь, в системе «РФ-ЦА») невозможно преодоление экспортно-сырьевой ориентации экономик, а следовательно - невозможно кардинально повысить экономическую эффективность использования природных ресурсов стран Центральной Азии и России.

Проблема №2: недооценка странами ЦА и РФ необходимости форсирования процесса экономической интеграции

Данная проблема заключается в том, что у всех государств ЦА и РФ сохраняется недооценка (а может быть, и непонимание) необходимости принципиально менять нынешний, крайне неэффективный формат экономических отношений: переходить к решительным действиям по форсированию реальной экономической интеграции и формированию единого экономического пространства.

Во-первых, Россия - единственный возможный лидер на постсоветском пространстве пока не проявляет желания/стремления взять на себя функции инициатора развития многостороннего и разнопланового экономического сотрудничества, быть локомотивом реальной экономической интеграции, стимулировать процесс реабилитации былых тесных структурно-технологических связей между перерабатывающими отраслями промышленности государств СНГ. Во многом это связано с тем, что Россия пока так и не определилась с долгосрочной стратегией своего собственного экономического развития. Складывается впечатление, что РФ использует существующие интеграционные институты (СНГ, ЕврАзЭС, ШОС, ОДКБ) преимущественно в целях усиления своих внешнеполитических позиций в мире (с целью закрепить за собой статус некой евразийской державы), в то время как в плане экономического развития по-прежнему делает основную ставку на сотрудничество с Западом (в попытке стать его составной частью), а не с партнерами по бывшему СССР. Об этом свидетельствует в целом сохраняющийся западно-центричный внешнеполитический и внешнеэкономический курс РФ, даже несмотря на многочисленные сложные проблемы в отношениях между Россией и Западом (особенно после событий 2008 года на Кавказе). Отсутствие же со стороны РФ желания возглавить и стимулировать процесс реальной экономической интеграции на постсоветском пространстве (а может быть, и непонимание целесообразности этого) создает чрезвычайно серьезные препятствия к укреплению экономической составляющей СНГ, ЕврАзЭС, ОДКБ, ШОС, так как кроме России ни одна другая страна объективно не сможет стать локомотивом экономической интеграции и, соответственно, устойчивого развития и безопасности на территории бывшего СССР. Во-вторых, наблюдается фактическое отсутствие межгосударственного экономического сотрудничества среди самих государств ЦА. С одной стороны, данное состояние дел связано с неготовностью стран региона признать важность наднациональных структур для развития экономической интеграции. Обостренное ощущение национального суверенитета во многом препятствует видению многостороннего экономического сотрудничества как ситуации, выигрышной для всех сторон. Более того, страны ЦА действуют разрозненно, пытаются проводить активную политику балансирования (многовекторности) между основными мировыми центрами силы. С другой стороны, немаловажное значение имеет и то, что ряд стран ЦА (например, Узбекистан и Туркменистан) не желают слепо следовать неолиберальной экономической модели (в рамках которой сегодня в целом развиваются Россия, Кыргызстан и в некоторой степени Казахстан), не без оснований опасаясь ее многочисленных рисков. Тем более, что сегодня в условиях кризисных тенденций в глобальной экономике подобные риски актуальны даже для развитых государств мира, не говоря уже о странах с переходными экономиками, к которым относятся и государства ЦА. В результате дифференциация в экономической стратегии также создает определенные трудности на пути к развитию многостороннего экономического сотрудничества. Например, возникают многочисленные сложности в плане гармонизации законодательств государств-членов существующих интеграционных структур в части касающейся экономической деятельности, что значительно осложняет процесс экономической интеграции. В-третьих, экономическое сотрудничество на постсоветском пространстве, в первую очередь в рамках ЕврАзЭС (как наиболее перспективного института экономической интеграции) не имеет реальной политической поддержки. Если то же сотрудничество в военной сфере и по вопросам безопасности (в рамках ОДКБ и ШОС) как-то координируется и управляется на многостороннем уровне, то процесс экономической интеграции в том же ЕврАзЭС практически пущен на самотек. В результате экономическое сотрудничество в рамках организации ориентировано на краткосрочные, коммерческие цели, осуществляется на двустороннем уровне, имеет спорадический, несистемный характер. Не исключено, что это связано все с тем же преобладанием у правящих элит ряда стран-членов ЕврАзЭС и в первую очередь России неолиберального мышления, предполагающего, что процесс экономической интеграции в ЕврАзЭС будет развиваться сам собой под воздействием т.н. рыночных сил. Однако ставка на неолиберальную экономическую модель в плане обеспечения экономической интеграции в рамках ЕврАзЭС явно не оправдалась, и ЕврАзЭС до сих пор не соответствует своему названию: организация так и не стала полноценным экономическим сообществом. Наиболее ярким индикатором слабости межгосударственного экономического взаимодействия в ЕврАзЭС является то, что взаимодействие между перерабатывающими отраслями промышленности государств-членов организации практически не развивается. Это свидетельствует о том, что различные инициативы по экономической интеграции в рамках организации практически не реализуются, а по-прежнему идут больше в русле политико-пропагандистской риторики.

* * * В целом в условиях отсутствия региональной экономической интеграции невозможно кардинально повысить эффективность использования природных ресурсов ЦА и РФ, так как перерабатывающие отрасли промышленности Центральной Азии и России не в состоянии функционировать эффективно. Тем более, что процесс выработки национальных стратегий промышленного и инновационного развития в странах ЦА и РФ находится или в самой начальной стадии, или данные стратегии исчерпали свой потенциал в узких рамках национальных экономик. Очевидно также и то, что неолиберальная модель экономического развития не в состоянии быть гарантом экономической интеграции на постсоветском пространстве, включая в рамках ЕврАзЭС, и способствовать формированию единого экономического и оборонного пространства бывших республик СССР. Восстановление функционирования промышленных комплексов и формирование эффективной системы безопасности немыслимо без решительных и скоординированных действий всех вышеуказанных государств в плане интенсификации экономического взаимодействия.

Проблема №3: отсутствие у РФ комплексного подхода к выстраиванию союзнических отношений со странами ЦА, в первую очередь в плане форсирования экономической интеграции

Данная проблема заключается в том, что Россия, развивая сотрудничество в политической и военной сферах, пока не проявляет стремления к развитию полноценных экономических отношений на постсоветском пространстве, включая в рамках наиболее перспективного института интеграции - ЕврАзЭС. Это проявляется в том, что между РФ и многими другими постсоветскими государствами преобладают политические и военные формы сотрудничества, которые до сих пор крайне слабо подкреплены адекватным межгосударственным сотрудничеством в экономической сфере. В результате процесс формирования союзнических отношений, например между теми же странами-членами ЕврАзЭС протекает медленно, крайне болезненно и трудно. При этом очевидно, что успех или неуспех данного процесса будет зависеть во многом именно от России, учитывая то, что по своему потенциалу только РФ способна стать гарантом всестороннего укрепления существующих институтов экономической интеграции, а также обеспечить защиту общих интересов военными способами.

Во-первых, сегодня у России нет четкого видения перспектив в отношении развития многостороннего экономического сотрудничества на постсоветском пространстве. В частности, отсутствует единая для всех российских госструктур (имеющих непосредственное отношение к экономической сфере) и компаний система целей, задач и принципов работы со странами-членами ЕврАзЭС, СНГ, ОДКБ, ШОС. Все, что декларируется в данном плане в официальных документах, выглядит очень расплывчато. В большей степени просматривается недооценка стратегических перспектив с точки зрения долгосрочных интересов РФ и других стран-членов существующих организаций, превалирование краткосрочных, главным образом коммерческих интересов. В этих условиях крайне затруднительно создать атмосферу для формирования общности именно долгосрочных и стратегических интересов. К тому же формирование этого осложняется еще и укоренившимися в России представлениями о постсоветских странах как об «экономическом бремени», брать которое на баланс нецелесообразно. Данные представления формировались еще во времена СССР, учитывая то, что в советское время те же республики Центральной Азии традиционно были дотационными и регулярно получали финансовые трансферты из общесоюзного центра. Однако при этом игнорируется принципиально важный момент: «убыточность» и «дотационность» республик региона в советское время были искусственными. Тем не менее, в мышлении правящей элиты и даже академических кругов РФ, а также и в российском обществе в целом до сих пор превалирует ложный посыл «экономической ненужности Центральной Азии». Поэтому и результаты российской внешней политики в ЦА и на постсоветском пространстве в целом пока представляются неоднозначными. С одной стороны, России в последние годы удалось замедлить развитие центробежных тенденций на постсоветском пространстве и в особенности - в его центральноазиатском сегменте. В значительной степени все это стало возможным благодаря возросшему пониманию геополитической и энергетической важности региона и одновременно наличию больших финансовых и административных ресурсов для проведения более активной внешней политики. В итоге сегодня отношения России с теми же странами Центральной Азии в политической и военной сферах представляются в целом доверительными. С другой стороны, Россия так и не смогла заполнить ни геополитический, ни тем более геоэкономический вакуум. При этом в РФ не сложилось понимания значения развития полноценных экономических отношений с государствами ЦА. В результате, экономическое сотрудничество между Россией и странами региона пока остается слаборазвитым и сосредоточено преимущественно в энергетической сфере. Во-вторых, даже в узких рамках энергетического сотрудничества РФ со странами ЦА сегодня доминирует нефтегазовое направление, которое в основном нацелено на вывоз углеводородного сырья из Центральной Азии, проникновение российских нефтегазовых компаний на рынок нефтепродуктов ряда стран региона, а также на политическое, техническое и финансовое обеспечение данных усилий. Нефтегазовое направление аккумулирует свыше 90% всех российских инвестиций в страны региона. Кроме того, в последние годы отмечается рост интереса России к атомной отрасли Казахстана, гидроэнергетике Кыргызстана и Таджикистана. Но это все не меняет общей картины доминирования нефтегазового направления в энергетическом сотрудничестве России с центральноазиатскими партнерами. Развитие сотрудничества в нефтегазовых отраслях рассматривается в РФ не только как механизм усиления влияния в регионе, но и как средство повышения собственной энергетической безопасности. Потребности РФ в импорте углеводородов из региона растут с учетом необходимости модернизации российской энергетики, обеспечения общеэкономического роста, а также выполнения обязательств по экспортным поставкам. Хотя Россия и располагает собственными запасами нефти и природного газа, ее углеводородный потенциал ограничен, так как значительная часть российских нефтегазовых ресурсов (расположенных в арктической климатической зоне на малоосвоенных территориях Сибири и Дальнего Востока) относится к категории труднодоступных или малорентабельных. В то же время за рамками ТЭК характер экономической активности России в регионе по сравнению с 90-ми годами по большому счету принципиально не изменился. Хотя в последние годы отмечается некоторый рост масштабов присутствия России в телекоммуникационной отрасли, а также в сфере услуг ряда стран Центральной Азии, все это пока не меняет общей ориентации межгосударственного экономического сотрудничества на добычу и вывоз из региона энергоресурсов (в основном углеводородов). Но очевидно, что даже это «сотрудничество» не способно оказать стимулирующего воздействия на развитие экономической интеграции в системе «РФ-ЦА» и тем более способствовать эффективному использованию природных ресурсов государств Центральной Азии. Россия просто помогает ряду центральноазиатских стран банально «проедать» свои углеводороды, а не задействовать их на цели экономического развития. В-третьих, в России, по-видимому, отсутствует политическая воля, чтобы кардинально и принципиально изменить нынешнее состояние дел, так как уровень экономической активности РФ в ЦА вырос несущественно. Важным индикатором этого является состояние торгово-экономических отношений России со странами Центральной Азии, которые, хотя и развиваются, по-прежнему остаются на крайне низком (в несколько раз по сравнению с советским периодом) уровне. Доля государств региона во внешнеторговом обороте России в период 2000-2008 годов не превышала 4%, что немногим больше уровня 90-х годов. Причем в период 2000-2002 годов российско-центральноазиатский товарооборот оставался в пределах 5,4-6,4 млрд. долларов, что примерно соответствовало среднегодовому уровню второй половины 90-х годов. Заметная интенсификация торговли стала наблюдаться лишь с 2003 года. В течение 2003-2008 годов среднегодовой уровень товарооборота достиг 11 млрд. долларов, что на 83% выше среднегодового уровня 1996-1999 годов и на 57% выше уровня 1992-1995 годов. Однако все это вряд ли может служить показателем успешного развития экономических связей, так как увеличение объемов торговли в значительной степени связано с имевшем место до мирового финансово-экономического кризиса удорожанием стоимости экспорта и импорта. Более того, доля стран Центральной Азии во внешнеторговом обороте России так и осталась несущественной. В течение 2003-2007 годов (период наиболее интенсивного и поступательного роста объемов российско-центральноазиатской торговли) объем росийско-центральноазиатского товарооборота возрос почти в 3 раза - с 7 до 21 млрд. долларов. В то же время, доля региона в российском внешнеторговом обороте за вышеуказанный промежуток времени даже несколько снизилась с 3,96 до 3,76%. К тому же около 36% российско-центральноазиатского товарооборота - это торговля углеводородами.

* * * Складывается впечатление, что в РФ пока не сложилось понимания важности развития полноценных экономических отношений со странами ЦА и другими постсоветскими государствами как для обеспечения долгосрочных экономических интересов самой России, так и для обеспечения гарантий долгосрочности союза и безопасности России и своих традиционных партнеров. Во-первых, Россия пока еще находится в стадии поиска своего места и своей роли в мире. На сегодняшний день для РФ отношения с тем же Западом пока имеют более важное значение, чем отношения с партнерами по бывшему СССР. Во-вторых, ошибочно предполагается, что тесное сотрудничество в политической и военной сферах, а также по вопросам безопасности автоматически станет локомотивом экономического сотрудничества на постсоветском пространстве. Этого не происходит, а политическое и военное сближение РФ и стран региона не сопровождается адекватным развитием экономического сотрудничества и, следовательно, не опирается на фундамент полноценных экономических отношений. В-третьих, неолиберальный экономический курс, тезис об «экономической ненужности» постсоветского (особенно центральноазиатского) пространства и в целом прозападные настроения российской элиты все еще оказывают значительное влияние на формирующуюся стратегию внешнего и внутреннего развития России. В этих условиях вопросы использования природных ресурсов ЦА и РФ не могут быть вписаны в общую концептуальную схему долгосрочного и стратегического межгосударственного взаимодействия на многостороннем уровне (которая к тому же до сих пор еще не сформулирована).

Выводы Низкая эффективность использования природных ресурсов стран ЦА в основном обуславливается тем, что данные государства и их ключевой партнер - Россия (как единственный и естественный локомотив экономической интеграции) пока не вполне определились со своими долгосрочными стратегиями экономического развития. По этой причине у государств ЦА и РФ пока не сформировалось четкого представления о месте и роли друг друга в системе приоритетов долгосрочного национального развития. Отсюда - фактическое отсутствие у видения общности именно долгосрочных интересов, а также политической воли к их поиску. Сегодня государства ЦА и РФ в гораздо большей степени следуют политике диверсификации внешнеэкономических связей, нежели стремятся к экономическому сотрудничеству друг с другом. Отсюда - слабость экономического взаимодействия внутри того же ЕврАзЭС и, как следствие, низкая эффективность использования природных ресурсов данных стран в интересах друг друга. Как представляется, межгосударственная экономическая интеграция на постсоветском пространстве является непреложным условием кардинального повышения эффективности использования природных ресурсов всех участников интеграционного процесса. Однако, пока это сталкивается с тупиковой дилеммой. С одной стороны, без комплексного развития перерабатывающих и инновационных отраслей промышленности стран-членов интеграционного союза не будет стимулов к межгосударственной экономической интеграции. Известно, что у стран, занимающихся преимущественно экспортом сырья, объективно мало стимулов для экономической интеграции. С другой стороны, очевидно и то, что без региональной экономической интеграции не будет комплексного развития вышеуказанных отраслей промышленности. В узких рамках национальных экономик этой задачи не решить, а ставка на экономическую модернизацию по неолиберальной экономической модели и с помощью внешних ресурсов себя не оправдала. В итоге данная дилемма может быть разрешена только на основе общности долгосрочных экономических интересов и видения общей главной цели - становления например того же ЕврАзЭС в качестве сильного экономического блока, в котором было бы обеспечено максимально эффективное использование ресурсов в интересах всех стран-членов. Причем вопросы экономической интеграции целесообразно рассматривать в комплексе с вопросами политического и военного сотрудничества. Однако для этого необходима консолидированная политическая воля всех стран-членов ЕврАзЭС к формированию не только военно-политического, но и экономического союза. В противном случае, при недостаточной прочности фундамента экономических отношений внутри ЕврАзЭС процесс военно-политической интеграции (в рамках того же ОДКБ) скорее всего будет неустойчивым, сильно подверженным негативному влиянию глобальной конъюнктуры. В целом же, становление мощного регионального экономического блока под эгидой РФ возможно лишь при условии, что в XXI веке Россия будет играть ключевую роль в обеспечении экономического и научно-технического прогресса евразийского пространства, то есть ту роль, которую она традиционно играла вплоть до распада СССР.

Статья подготовлена на основании доработанного доклада авторов «Состояние, проблемы и перспективы сотрудничества стран Центральной Азии в сфере освоения природных ресурсов: взгляд из Узбекистана». Доклад выполнен в рамках проектов Фонда стратегических исследований Центрально-Азиатского региона «Азия.Стратегия» (Россия).