Первое. Идея Назарбаева - это инструмент расширения не очень четко определенного евразийского пространства по западному и азиатскому векторам, или нет? Думаю, инструмент. Особенно в культурно-цивилизационном плане. По-прежнему сильно гуманитарное влияние бывших советских республик друг на друга, большое значение имеет и энергетический фактор. Что касается азиатского вектора расширения, то это сложный вопрос, потому что здесь мы упираемся в китайскую цивилизацию. Китай - это не то государство, от которого можно отмахнуться или отгородиться. Нужна адаптация, нужен компромисс, нужны поиски механизмов взаимодействия. Такие поиски идут как в двустороннем, так и во многостороннем форматах.
Выступление зам. директора Института Дальнего Востока РАН
С.Г. Лузянина на международном круглом столе
«Евразийская идея в 21 веке: вектор развития»
(К 15-тилетию с момента декларирования евразийской идеи в масштабах СНГ)».
13 марта 2009 г. исторический факультет МГУ им. М.В. Ломоносова
Я склонен позитивно воспринимать идею евразийства, объясню почему. Каждая историческая эпоха имела свое собственное евразийство, если можно так выразиться. Эпоха 19 - начала 20 веков была представлена так называемым «классическим» евразийством: Савицкий, Трубецкой и др. Эпоха 90-х гг. родила «постсоветское евразийство», когда появились постсоветские идеи, и в частности, идея Президента Назарбаева.
Евразийскую идею, предложенную казахстанским Президентом, можно воспринимать в двух контекстах: а) как некую методологию, с которой можно соглашаться или нет, и б) как некое политическое заявление лидера ведущего центрально-азиатского государства. Из этих положений вытекает три аспекта, которые имели отношение к 90м гг. и не потеряли актуальности сегодня.
Первое. Идея Назарбаева - это инструмент расширения не очень четко определенного евразийского пространства по западному и азиатскому векторам, или нет? Думаю, инструмент. Особенно в культурно-цивилизационном плане. По-прежнему сильно гуманитарное влияние бывших советских республик друг на друга, большое значение имеет и энергетический фактор. Что касается азиатского вектора расширения, то это сложный вопрос, потому что здесь мы упираемся в китайскую цивилизацию. Китай - это не то государство, от которого можно отмахнуться или отгородиться. Нужна адаптация, нужен компромисс, нужны поиски механизмов взаимодействия. Такие поиски идут как в двустороннем, так и во многостороннем форматах.
Второй аспект. Это позиционирование Казахстана в структуре международных отношений в постсоветский период. Ведь идея Назарбаева по созданию СВМДА - это конечно сильный проект, хотя он, может быть, как эффективный инструмент, на мой взгляд, не сработал. Тем не менее СВМДА стало прекрасной площадкой для общения нескольких десятков достаточно проблемных азиатских стран. Той же цели следует ЕврАзЭС. То есть в мировой структуре появился проект Назарбаева, который в той или иной степени служит позиционированию молодого государства не только на региональном уровне, но и на геополитическом. И в этом смысле для Казахстана и его союзников евразийская идея играет позитивную роль.
И третий аспект. Сочетание в евразийской идее методологии и политического аспекта позволяло Казахстану приобретать новые черты своей постсоветской идентичности. А это сложная и деликатная тема в многонациональных государствах.
Еще один вопрос - то нынешний потенциал евразийской идеи в условиях кризиса. Сегодня все думают, Как выжить? Что будет дальше? Куда мы идем? Если рассматривать проблему шире, то вопрос в том, может ли евразийская идея адекватно реагировать на финансовые, экономические инвестиционные и другие вызовы кризиса? В страновых версиях, либо в коллективных форматах? Мне кажется, что эксперты пока этот вопрос не достаточно изучили. То есть общие слова есть, а единого подхода нет. Но от этого вопроса не отмахнуться, потому что кризис будет усиливаться.
Третий вопрос заключается в том, способна ли евразийская идея адекватно отвечать на вызовы безопасности: терроризм, наркотрафик, экстремизм? Сегодня ОДКБ переформатируется, обновляется ее статус и мобильность сил, но это только частичное решение вопроса. От проблемы безопасности нельзя уходить, так это важная составляющая часть евразийской идеи.
И четвертый вопрос, который хотелось бы затронуть, это Китай и ШОС. Речь идет и о практических вещах, и о философско-цивилизационных. Например, взаимодействие евразийской идеи с конфуцианством. И если китайская цивилизация будет «сжимать» евразийское пространство, то это угроза национальной безопасности. Если мы договоримся на статус-кво, на взаимодействие, соразвитие, это совсем другое. Третий сценарий, это если Китай будет уступать, во что я мало верю.
Суммируя эти четыре тезиса, я бы хотел сказать, что в принципе, нельзя молиться на идею и ставить ей «золотые памятники», но евразийская идея помогает выживать и находить ресурсы для модернизации и развития.
