На первых порах либерализация может сопровождаться ростом и популярности президента, и его личной (не формальной) власти. Но дальше неизбежно возникнут проблемы, ибо никакую либерализацию нельзя удержать на том уровне, на котором она совершенно безвредна. Либералам только положи палец в рот, и они примутся грызть твою руку. Обязательно начнутся «клеветнические измышления», «безответственная демагогия», «попытки охаять все наши достижения». Кто-нибудь будет говорить, что надо разобраться с делом ЮКОСа – а ЮКОС давно уже поделили и лучше бы это дело не ворошить. Кто-то вспомнит и о событиях начала второй чеченской войны, что уж совершенно не нужно...
Новый либерализм: сценарий с вариациями
Нет никаких сомнений, что наш президент хочет, чтобы Россия стала правовой исвободной страной. Надо быть очень наивным циником (циники часто наивны), чтобыдумать, что человек может сказать: «Свобода лучше, чем несвобода», а сам приэтом думать: «Здорово я этих дураков обманываю!»
Другое дело, что любому человеку всегда хочется много и разного, желаниямогут противоречить друг другу и стремление к свободе может оказаться не самымсильным. Но давайте представим себе, что президент твердо решил встать на путьрасширения свободы в стране. Это вполне представимо, тем более что на первыхпорах демократические и правовые стремления президента могут совершенно непротиворечить его другим естественным стремлениям – к самостоятельности и неформальной, а реальной личной власти, к уважению и популярности. О наступлении«оттепели» после путинских «заморозков» сейчас мечтают многие. Это – идеальныйлиберальный сценарий. Разберем его подробнее.
Начинается все с некоторых фраз (они уже произнесены) и символическихжестов, которые несколько дистанцируют президента от его «подморозившего»Россию предшественника и премьера и вызывают надежды у либералов. Кризисуглубляется, и президент мягко критикует правительство за бюрократизм инедостаточно энергичные действия в экстремальных условиях (это тоже уже есть).Публикуются данные опросов, говорящих о падении доверия к премьеру и егопопулярности (вроде уже есть и такое). Президент делает несколько заявлений отом, что масштабы кризиса в какой-то мере обусловлены рядом совершенных ранееошибок. Он говорит: «допущенными нами ошибками», но все понимают, ктоскрывается за этим «мы». Рейтинг президента начинает превышать рейтингпремьера, который неожиданно для себя оказался в ситуации «отвечающего закризис» (этого пока нет, но это вполне вероятно).
Само по себе это не так важно, но имеет большое символическое значение. Всеждут развязки. Президент – порядочный человек, он понимает, чем обязан своемупремьеру и предшественнику, но он также понимает, что правительство несправляется, а интересы государства и ответственность перед народом для неговажнее его личных чувств. Через некоторое время Путин с большим почетом уходитс поста премьера (куда – самая большая политическая проблема современнойРоссии, но придумать что-то можно). Выясняется, что народу это все равно,высшая бюрократия уже давно этого ждала и считает, что эта мера даже запоздала,а либералы просто ликуют. На Западе тоже довольны и надеются, что «оттепель»может привести к «разрядке». Обама встречается с Медведевым и после этогоговорит, что посмотрел ему в глаза и понял, что это – настоящий демократ,стремящийся к всесторонней модернизации своей великой страны, а с Абхазией иЮжной Осетией мы как-нибудь потом разберемся...
Затем отправляются в отставку некоторые наиболее одиозные или анекдотические(«путинские овощи») фигуры уходящей эпохи, и на ряд крупных постов назначаютсялюди, «современно мыслящие и прекрасно разбирающиеся в экономике». А есливскоре после этого появятся признаки выхода из кризиса (ведь любой кризис раноили поздно кончается), они, естественно, связываются в массовом сознании суходом Путина и новыми назначениями. На телевидении (его руководство можносменить, а можно и не менять – оно само знает, что нужно) появляются передачи,все более жестко критикующие порядки недавнего прошлого, и даже показываютлучшие из давних «Кукол» Шендеровича, в том числе и ту погубившую старое НТВсцену, где Путин изображался как «крошка Цахес». С громадным успехом идеткинофильм, срочно снятый по «Дню опричника» Сорокина. В 2012 году Медведев триумфальнопереизбирается – и уже на шесть лет. Люди говорят: «Слава Богу, сейчас непутинские времена», «Мы же многого не знали», «А я лично никогда не голосовалза Путина», и так далее.
Реалистичен ли этот сценарий? Разумеется, его проведение требует напряженнойработы и сопряжено с большими психологическими и политическими сложностями, но,по-моему, он вполне реалистичен. В нем объединены два «сюжета», и оба – очень«нормальных», в истории повторявшихся много раз.
Первый – это избавление правителя от тех, кому он обязан троном и ктодумает, что правитель должен быть им век благодарен и их слушаться. Так АннаИоанновна тут же избавилась от избравших ее «верховников», так избавлялись оттех, кто избрал их, все наши советские руководители, от Сталина до Горбачева,так сам Путин первым делом избавился от Березовского.
Второй – это либерализация, наступающая после того, как уходит правитель, отжесткости (или жестокости) которого все устали, как это было при восшествии напрестол Александра I вслед за Павлом I и Александра II после Николая I. Оченьчасто эти два «сюжета» сливались в один – правитель освобождался от тех, ктоего избрал, и приобретал популярность, проводя либерализацию (Хрущев,Горбачев). Шансов увидеть еще один фильм по написанному на этот сюжет сценарию– очень много.
Когда пишешь сценарий, легко поставить точку и написать «конец», подведя кхорошему финалу – победе прогрессивных сил над силами реакции. Но в историиточки становятся запятыми, сюжет развивается дальше или плавно переходит в какой-тоиной. Посмотрим, как он может развиваться.
На первых порах либерализация может сопровождаться ростом и популярностипрезидента, и его личной (не формальной) власти. Но дальше неизбежно возникнутпроблемы, ибо никакую либерализацию нельзя удержать на том уровне, на которомона совершенно безвредна. Либералам только положи палец в рот, и они примутсягрызть твою руку. Обязательно начнутся «клеветнические измышления»,«безответственная демагогия», «попытки охаять все наши достижения». Кто-нибудьбудет говорить, что надо разобраться с делом ЮКОСа – а ЮКОС давно уже поделилии лучше бы это дело не ворошить. Кто-то вспомнит и о событиях начала второйчеченской войны, что уж совершенно не нужно...
И есть ведь не только либералы. В обществе чего только нет. Есть и татары, ичеченцы с ингушами, и коммунисты, и «патриоты», и нацболы. Кто-нибудьобязательно начнет говорить, что при Путине порядка было больше. Президентупридется говорить одним: «Ведь вы же не хотите возвращения недавнего прошлого»,а другим: «Ведь вы же не хотите, чтобы вернулись 90-е годы». Все это уже самопо себе неприятно и опасно, а ведь впереди маячит 2018 год. У президентаколоссальные возможности, он может прекратить «раскачивание лодки» и добитьсятого, что в 2018 году будет избран человек, которому он полностью доверяет. (Аможет даже изменить Конституцию и избраться еще раз.) Но для этого надо сноваусилить контроль над обществом, опять немного его «подморозить». К этомупрезидента будут толкать нормальные человеческие и политические инстинкты –человек стремится выиграть игру, в которую он вовлечен, не потерять контрольнад ситуацией. И, как это всегда бывает, с ними будут полностью совпадатьидеальные соображения – нельзя же допустить, чтобы политику диктовали «безответственныедемагоги», и тем более – чтобы страна попала к ним в руки.
Но это будет означать, что ничего у нас не изменилось. Мы продолжаем жить вавторитарном режиме, который проходит через периоды «оттепелей» и «заморозков»,как это было и в эпоху самодержавия, и в советскую эпоху. Все это прекрасноописано еще Салтыковым-Щедриным.
Первый, недостаточный, но абсолютно необходимый шаг в решении объективностоящей перед нашим обществом задачи перехода к демократии – это первое врусской истории поражение верховной власти на выборах. Но нельзя требовать отпрезидента, чтобы он сам готовил свое собственное поражение. Самый максимумтого, чего можно ожидать от стремящегося к демократии и правопорядкупрезидента, – что в своей борьбе с противниками он не будет переходить заопределенные грани. Например, не будет подтасовывать результаты голосований, небудет отлучать противников от СМИ, не будет обвинять в неуплате налогов и т.п.при первых проявлениях оппозиционности. Таким был Горбачев. Он – тоженормальный человек и не хотел своего поражения. Он боролся до конца и цеплялсяза иллюзию того, что победа возможна. Но даже перед угрозой и утраты власти, ираспада государства он не сделал того, что диктовали инстинкт и «здравыйсмысл», но что шло вразрез с его идеальными целями и установленными им самимдля себя нормами. Такое бывает очень редко. Однако, как показал опыт того жеГорбачева и постгорбачевского развития, для успешного перехода к демократиидаже этого недостаточно.
Дело ведь не только в том, чтобы в 2012 году, или в 2018-м, или в 2024 годубыл избран не тот, кто уже у власти или кого определил стоящий у власти в своипреемники. Дело еще и в том, чтобы победитель не начал закреплять свою властьтак, как это делали Ельцин и Путин, чтобы открывшийся путь нормальной борьбы завласть, борьбы в условиях единых правил и чередования победителей ипобежденных, не был тут же снова закрыт. Как, например, это произошло вБелоруссии, где Лукашенко пришел к власти в результате честной победы на реальноальтернативных выборах и тут же решил, что больше он никогда ничего подобногоне допустит. А для этого надо, во-первых, чтобы победитель обладал каким-томинимумом приверженности правовым и демократическим ценностям, а во-вторых,чтобы у него была сильная оппозиция, которая не допустит его неправовогозакрепления у власти, если этот минимум окажется недостаточным. Лучше, чтобы онпобедил не триумфально и чтобы сторонники старой власти не исчезли, тут жеперейдя на службу к победителю. А такое у нас еще труднее представить себе, чемтриумфальную победу какого-нибудь нового Ельцина.
Понять все это – не так уж сложно. Но одно дело – понимать, спокойно сидя вкабинете, и совсем другое – понимать и руководствоваться этим пониманием,находясь в гуще политической борьбы. Если требовать от правителя не переходитьправовых границ в борьбе с врагом даже при угрозе поражения – очень трудно, тотребовать от него, чтобы он заранее знал, что в конце концов он долженпроиграть, чтобы он сам готовил себе противника, который его победит, но приэтом победит так, что сам не сможет закрепиться у власти... Такое совсем уженевозможно. Политик, так понимающий свою задачу и действительно стремящийся еерешить, был бы просто величайшим человеком. А при всем уважении к президентуоснований считать, что он величайший человек, нет никаких.
Поэтому надо четко осознавать: либеральный сценарий вполне реалистичен, ноон не является сценарием решения главной задачи, стоящей перед нашей страной, –перехода к демократии. Можно даже сказать, что он не имеет к ней прямогоотношения. Этот переход не может быть делом и задачей власти. Это – труднейшаязадача самого общества. И решить ее можно только через кризис (не теперешнийэкономический, а глубокий политический кризис), только прыжком через пропасть.Либеральные стремления и шаги президента могут несколько облегчить решение вбудущем этой задачи, но не более того. Может быть, спешить с ее решением и ненадо – мы уже дважды пытались это сделать и дважды ничего хорошего из этого неполучалось. И лучше, чтобы третья попытка произошла позже, но была удачной, чемпотерпеть еще одну деморализующую неудачу. Но понимать и необходимость еерешения, и то, в чем она заключается, и всю ее колоссальную трудность надо ужесейчас.
Об авторе: Дмитрий Фурман - доктор историческихнаук, профессор, главный научный сотрудник Института Европы РАН.
