Десять лет назад после победы Назарбаева на президентских выборах многим казалось, что будущее страны, вступившей на путь превращения в энергетическую сверхдержаву, будет относительно спокойным, без лишних потрясений и конфликтов.Реальность, как всегда, разошлась с прогнозами. Однако достаточно трудно определить, какие именно факторы – объективные или субъективные – привели к тому, что контуры нынешней политической жизни РК оказались заметно отличны от той модели, которую президент Казахстана вычерчивал в 1999 году.
Десять лет назад после победы Назарбаева на президентских выборах многим казалось, что будущее страны, вступившей на путь превращения в энергетическую сверхдержаву, будет относительно спокойным, без лишних потрясений и конфликтов. Реальность, как всегда, разошлась с прогнозами.
Однако достаточно трудно определить, какие именно факторы - объективные или субъективные - привели к тому, что контуры нынешней политической жизни РК оказались заметно отличны от той модели, которую президент Казахстана вычерчивал в 1999 году. Впрочем, если брать самый общий уровень представлений о будущем государства, то нельзя сказать, что политики и эксперты в нашей стране оказались такими уж плохими провидцами.
Да, - Казахстан стабилен. Да, - движение по пути демократизации не прекращается. Да, - социальная сфера находится в состоянии гораздо лучшем, нежели во многих других странах СНГ. Да, - межэтническое и межнациональное согласие сохранено.
И все-таки реальная политическая стабильность за эти десять лет так и не обретена в полной мере. Очевидный факт: краегоульным элементом всей политической надстройки РК, по-прежнему, выступает президент страны и сильная исполнительная власть.
О реальном состоянии гражданского общества в Казахстане политики, эксперты, простые жители республики имеют довольно смутное представление. Местное самоуправление в нашем государстве - это вовсе не то стержневое звено демократических реформ, каким оно стало в Польше и в некоторых других странах Восточной Европы.
Казахстанскую элиту по-прежнему сотрясают глубокие внутренние противоречия. Если десять лет назад возможность возникновения политических кризисов в стране можно было связать с «черной овцой» политического «стада» РК по имени Рахат Алиев, то теперь очевидно, что и без влияния фактора экс-зятя персональные интересы казахстанских элитариев существенно расходятся. И если в то время это были скорее примеры недружественной бизнес-конкуренции, то сейчас во весь рост встает вопрос о доле будущей власти, делить которую на данный момент - дело абсолютно бессмысленное, но чрезвычайно притягательное, пусть даже на личностном уровне во исполнение собственных желаний и амбиций.
Десять лет назад казалось, что успешные экономические реформы неизбежно приведут к ослаблению контроля за СМИ, созданию конкурентной политической среды, действительному усилению роли Парламента, созданию реальных, а не виртуальных политических партий.
Логика подобных ожиданий была проста: сильная исполнительная власть нужна для сохранения стабильности в период становления молодого государства. Выход из экономического пике, подъем среднего класса, новый уровень ожиданий населения неизбежно выступят побудительным мотивом к развитию демократических институций.
И опять-таки по всем перечисленным направлениям за десять лет свершились серьезные подвижки, но до сих пор они так и не сложили законченную картину «нового Казахстана». По-прежнему, мы видим лишь контуры, неясные очертания новой модели отношений как внутри самой власти, так и между властью и обществом. Полагаю, что сейчас уже никто не берется сказать, в каких именно временных рамках будет завершена давно обещанная политическая реформа, да и будет ли она, в конечном счете, соответствовать тем ожиданиям, которые на нее возлагают наиболее упорные оптимисты из числа казахстанских экспертов.
Опыт казахстанского транзита показывает, что очень часто реальное содержание не соответствует громкой демократической вывеске, как это было, например, с Гражданским альянсом РК. Поэтому, говоря об итогах десятилетия, мы каждый раз оказываемся в состоянии героя известной философской притчи, притчи о стакане, который то ли наполовину полон, то ли наполовину пуст. В роли оптимиста выступает власть, которой кажется, что стакан налит уже на 5/6. В роли пессимиста...
А таковых, собственно, и нет, поскольку хорошо заметно, что те, кто именуют себя последовательными критиками власти, в случае возможной перемены участи вполне естественно могли бы превратиться в ее главных имиджмейкеров. Наверное, это еще один вполне закономерный итог десятилетия.
