Мы заложили в законодательство о выборах, положение о том, что не менее двух партий должны присутствовать в Мажилисе Казахстана. Опыт 2007 года показал, что семипроцентный барьер преодолела только одна партия, но однопартийная система для Казахстана - не самый перспективный и правильный выбор. Необходимо, чтобы минимум две политические партии были представлены в Парламенте Республики. Это положение закреплено законодательно. Если даже партия не прошла семипроцентный барьер, вторая по числу набранных голосов автоматически попадает в Парламент. Все это делается во избежание монополизации политической системы.
В Москве проходит заседание международного семинара "Казахстан. Путь в Европу". В работе экспертного семинара принимают участие ведущие российские и казахстанские эксперты, представители МИД РК и Посольства Республики Казахстан в РФ.
Среди вопросов, вынесенных на обсуждение: анализ современного состояния взаимодействия Казахстана и ЕС; цели и задачи программы "Путь в Европу"; приоритеты председательства Республики Казахстана в ОБСЕ.
Перед началом работы семинара Генеральный директор ИАЦ Алексей Власов встретился с одним из ведущих политологов Казахстана Санатом Кушкумбаевым.
Алексей Власов: Можно ли говорить о каких-либо внутренних переменах в политической системе Казахстана, связанных с проектом председательства в ОБСЕ и принятием программы «Путь в Европу»?
Санат Кушкумбаев: Безусловно, ОБСЕ давало рекомендации по внесению изменений в политическую систему страны, и эти рекомендации учитывались казахстанским руководством. Речь идет об изменении законов, прежде всего конституционных: закон о выборах, о политических партиях, о средствах массовой информации. То есть, тех вещах, на которые был сделан основной упор в деятельности ОБСЕ.
Мы заложили в законодательство о выборах, положение о том, что не менее двух партий должны присутствовать в Мажилисе Казахстана. Опыт 2007 года показал, что семипроцентный барьер преодолела только одна партия, но однопартийная система для Казахстана - не самый перспективный и правильный выбор. Необходимо, чтобы минимум две политические партии были представлены в Парламенте Республики. Это положение закреплено законодательно. Если даже партия не прошла семипроцентный барьер, вторая по числу набранных голосов автоматически попадает в Парламент. Все это делается во избежание монополизации политической системы.
А.В.: Но президент сказал о том, что демократизация должна происходить с учетом кризиса...
С.К.: В принципе, экономический кризис не может стать преградой для политических реформ в Казахстане. Даже наоборот, политические реформы могут активизироваться в условиях экономического кризиса. Поскольку нужно более гибко реагировать на происходящие процессы, появляется необходимость организации тесного взаимодействия Парламента и правительства, в более широкой представленности элементов гражданского общества в политических институтах и, прежде всего, в Парламенте. Кризис может активизировать такие процессы. Здесь нет серьезных ограничений и барьеров.
А.В.: Означает ли принятие программы «Путь в Европу», что стержнем внешней политики Казахстана станет европейский вектор или внешнеполитические ориентиры Республики останутся прежними?
С.К.: Безусловно, само принятие программы «Путь в Европу» не означает, что мы подвергнем ревизии наши традиционные внешнеполитические связи. В основе внешней политики Казахстана - два ядра, два основания: балансирование и прагматизм. То есть нашими стратегическими партнерами остаются Россия, Китай, США. Но если какая-то из европейских стран станет нашим крупным экономическим партнером, мы тоже это будем приветствовать. Такая ситуация будет вполне укладываться в русло нашей многовекторности.
А.В.: Немного каверзный вопрос. Дело в том, что все чаще приходится слышать прогнозы о том, что Европейский Союз через 4-5 лет утратит свою прежнюю привлекательность, прежде всего, из-за большого числа внутренних противоречий среди членов организации. Нет ли опасения в Казахстане, что, приняв сейчас эту программу, в скором времени РК столкнется с системным кризисом в Евросоюзе?
С.К: Дело в том, что программа «Путь в Европу» не является догмой. Это, прежде всего, контуры нашей внешней политики. Принятие программы не означает, что мы будем прагматично следовать ей на протяжении многих лет. Во-первых, она дискретна, ее активная фаза приходится на 2009-2011 годы, которые, повторюсь, не случайно совпадают с председательством Казахстана в ОБСЕ.
Во-вторых, это просто как бы импульс, толчок, который покажет, насколько мы можем приблизиться к европейскому сообществу. Это не просто односторонний путь из Казахстана в Европу.
Известно, что 2007 г и ЕС принял новую стратегию «ЕС -Центральная Азия», и мы хотим посмотреть насколько ЕС готово открыто ответить на вопрос: чего Европа хочет от Центральной Азии? Важно и чего мы хотим от Европы? Если будет неудовлетворение, недопонимание, безусловно, мы трансформируем наши подходы.
А.В.: Тогда уточняющий вопрос. Способен ли ЕС выработать единую платформу и сформулировать в ближайшее время единый подход в отношении Центральной Азии?
С.К.: Это достаточно сложный вопрос. Согласен, что в Европейском Союзе много внутренних противоречий, связанных с тем, что есть старые традиционные члены ЕС, а есть новые восточно-европейские страны, которые иногда очень агрессивно пытаются вести свою политику. Но в данном случае нет таких крупных политических или геополитических противоречий между Казахстаном и другими странами Центральной Азии с Европейским Союзом. На самом деле, точек соприкосновения намного больше. Есть топливно-энергетический комплекс, который выступает основой наших отношений. И восточно-европейские, и западно-европейские страны заинтересованы использовать транзитные возможности всех европейских государств: и возможности водных артерий, которые не будут разделительными линиями. Наоборот, соединительными мостами станут Каспий, Черное море, Россия, Кавказ, Украина. То есть, существуют различные альтернативы.
А.В.: Несколько лет назад в Казахстане, в том числе на официальном уровне, шли разговоры о ценностных ориентирах и идее евразийства. Сейчас эти разговоры по понятным причинам отошли на второй план. Но взамен этой идеологии до сих пор не предложена новая миссия наций. Возможно ли сейчас обращение к европейским ценностям, которые смогут стать составляющей казахстанской национальной идеи?
С.К.: Безусловно, в какой-то степени да. Хотя нельзя сказать об определенном проценте, который буде отведен европейским ценностям в казахстанской идеологии. Это передовой опыт не только в сфере технологий, но и в сфере политической культуры, традиций, правовой сферы. Как тренд эти ценности, безусловно, окажут воздействие на казахстанскую идеологию.
А.В.: То есть, главное - это правовые традиции и история европейских демократических институтов?
С.К.: Да, это тренд и он будет более долговечен чем хронологические рамки программы. Мы рассматриваем его как долгосрочную перспективу.
А.В.: А определены ли какие-то параметры, по которым будет рассматриваться успех или неудача реализации программы?
С.К.: Если говорить об экономической сфере то формальные параметры, по которым будет оцениваться эффективность работы, существует. Это, прежде всего, ежегодное увеличение товарооборота со странами ЕС на 10%. Сейчас мы практически опережаем этот показатель. В условиях экономического кризиса мы не ставим каких-то жестких рамок в сфере достижения определенных показателей. Речь идет о создании совместных предприятий, выпуске продукции совместно с европейскими странами. То есть формальные критерии существуют, и по ним можно будет определить, правильно мы движемся или нет.
