Думаю, что интеграционные процессы возможны. В то же время, совсем не обязательно они будут совпадать с пространством СНГ. В этом регионе в целом объективно складывается новая архитектура экономических и геополитических связей. Будут происходить внутренние сдвиги и в самих странах. Также будут наблюдаться и процессы дезинтеграции. Все это будет носить смутный характер, до тех пор, пока в каждой стране окончательно не станут ясны национальные интересы: в какой степени они носят стратегический характер, а в какой сиюминутный.
Интервью с Николаем Злобиным.
В комментариях после трехсторонней встречи и московской Декларации президентов Алиева, Саргсяна и Медведева звучит два основных мотива. Первый, что встреча и сама Декларация пошла на пользу пропаганде российского участия в карабахском урегулировании, второй мотив - в том, что данное событие позволит в будущем открыть новые горизонты для диалога.
Первая позиция имеет право на существование. Действительно есть необходимость четкого жеста, исправляющего репутацию России после пятидневной войны. Кроме того, любые инициативы подобного рода, когда диалог ведется методами дипломатии, конечно нужно приветствовать. Понятно, что многие, в Баку и не только, могут критиковать Россию за отсутствие инициативы. Очевиден дефицит в новых подходах. Но предлагать свежие варианты невозможно без должной интеллектуальной работы. Такая работа крайне трудна, учитывая, что для России в историческом и геополитическом плане оба участника конфликта важны, оба являются союзниками, иными словами нет приоритета в чью пользу он должен быть решен. Нельзя растерять накопленный потенциал отношений, как с Баку так и с Ереваном. На одной из наших встреч, Путин мне объяснял, в каком затруднении он находится - осуществляя какой-либо проект, или принимая решения с одной стороной, вскоре необходимо делать симметричное движение в другую сторону, иначе отношение обострится.
Поэтому, исходя из результатов встречи можно сделать такой вывод: принятый документ благоприятен по миротворческому потенциалу, но, в то же время, по-прежнему показывает отсутствие идеи по разрешению конфликта, кроме самых общих рамок. В целом встреча носит позитивный характер.
Станет ли Вашингтон в будущем году активизировать усилия в карабахском урегулировании, и второй вопрос - можно ли продолжать говорить о совпадении позиций России и США?
Российская позиция в целом совпадает с американской. Здесь не особенно много «подводных камней» связанных с большой геополитикой. Отсюда, кстати, и малая доля карабахской проблемы в общем объеме российско-американской конкуренции на постсоветском пространстве -зато наблюдается отсутствие интереса этих стран в уходе от создавшегося статус-кво и собственно отсутствие импульса (воли) к решению этой проблемы. Проблема загнана в тупик, и как ее разумно решить, в чью-либо пользу, не понятно.
Теперь, что касается активизации. Думаю, что Вашингтон не станет активизировать свои усилия. Надо понимать, что девяносто процентов усилий этой державы идут на решение острых внешних проблем: Ирак, Иран и т.д.. Коль скоро нет идеи, которую можно было бы реализовать в аспекте Карабаха, то нет повода менять свою линию, вбрасывать туда дополнительные ресурсы. Войны на этом направлении Вашингтон не ожидает, тогда зачем рисковать тем наработанным объемом отношений, что сложился как по линии Вашингтон -Баку, так и по линии Вашингтон-Ереван.
Мы беседуем, когда результаты выборов президента США еще не известны. Скажите, детально наблюдая предвыборную риторику и конкуренцию между лагерями демократов и республиканцев, вы находили различия или особенности в их взглядах на проблемы Южного Кавказа?
В фундаментальном плане разницы в их подходах нет. Есть различия среди отдельных экспертов и в интеллектуальных штабах команд. Но это скорее оттенки и некоторые несущественные особенности. Тема Южного Кавказа всплыла в период дебатов исключительно из-за российско-грузинской войны, в аспекте критики действий самой России, и критике российского направления администрации Буша.
Россия в последнее десятилетие демонстрирует уверенный набор экономического и политического потенциала среди соседей в СНГ, многие задаются вопросом, а возможен ли «перезапуск» интеграционных процессов вокруг России?
Думаю, что интеграционные процессы возможны. В то же время, совсем не обязательно они будут совпадать с пространством СНГ. В этом регионе в целом объективно складывается новая архитектура экономических и геополитических связей. Будут происходить внутренние сдвиги и в самих странах. Также будут наблюдаться и процессы дезинтеграции. Все это будет носить смутный характер, до тех пор, пока в каждой стране окончательно не станут ясны национальные интересы: в какой степени они носят стратегический характер, а в какой сиюминутный. Внешняя политика большинства участников СНГ будет носить характер ситуативных экспромтов, с учетом того, как местные элиты видят свои национальные интересы.
