Д. Уэзерфорд и его книга «Чингизхан и рождение современного мира» стала и для меня интересным источником новой информации. Автор писал о том, что в СССР тоже активно исследовали историю монголов. Благодаря настойчивости стремлению Сталина понять двух азиатских завоевателей, Чингизхана и Тамерлана, тело последнего было эксгумировано, а также он послал несколько неудачных военных экспедиций в область горы Бурхан Халдун, чтобы найти и тело Чингизхана. Другие ученые занялись необычными интерпретациями монгольской истории, вроде угла освещения и силы солнечного излучения на территории Монголии (по теории русских космистов - Чижевского, Вернадского, К. Циолковского).
Д. Уэзерфорд и его книга «Чингизхан и рождение современного мира» стала и для меня интересным источником новой информации. Автор писал о том, что в СССР тоже активно исследовали историю монголов. Благодаря настойчивости стремлению Сталина понять двух азиатских завоевателей, Чингизхана и Тамерлана, тело последнего было эксгумировано, а также он послал несколько неудачных военных экспедиций в область горы Бурхан Халдун, чтобы найти и тело Чингизхана. Другие ученые занялись необычными интерпретациями монгольской истории, вроде угла освещения и силы солнечного излучения на территории Монголии (по теории русских космистов - Чижевского, Вернадского, К. Циолковского). В СССР следовали собственному пониманию монгольской стратегии во Второй Мировой войне. В крупномасштабной адаптации излюбленной тактики Субэдей - военачальника монгольского повелителя, Советы смогли заманить немцев глубоко на территорию России, а когда они оказались безнадежно растянуты на большой площади, русские начали контратаковать, и разбивали их части одну за другой. В победе СССР над фашизмом есть и весомая часть военно-стратегического наследия Чингизхана. В течение ХХ века Россия и Китай поддерживали договор, делящий родину Чингизхана между ними: Китай занимал Внутреннюю Монголию и часть страны к югу от Гоби, а СССР - Внешнюю Монголию, к северу от Гоби. Эти страны превратили Монголию в буферную зону между собой и китайцами. Была произведена чистка известных потомков главы монголов. В целях профилактики, такие были времена, когда враждебно воспринималось все необъяснимое, что было связано с именем Чингизхана в Монголии. Целые семьи уводили в густой лес, чтобы там расстрелять и похоронить в безымянных братских могилах, или отправляли ГУЛАГ, в Сибирь, где они работали до смерти, или просто таинственно и бесследно исчезали. В апреле 1964 г. газета «Правда» выпустила строгое предупреждение против попыток «возвести кровожадного дикаря Чингизхана на пьедестал прогрессивного развития общества». Следующая волна гонений уничтожила целое поколение монгольских историков, лингвистов, археологов и других ученых, которые работали над темами, как связанными с Чингизханом и Монгольской империй. Мой отец Е. Бекмаханов - известный историк, один из основателей изучения истории Казахстана пользовался огромным авторитетом ученого и борца, любовью и уважением сотен и тысяч простых людей, которыми был признан как самый популярный историк-ученый не только в Казахстане, но и далеко за его пределами. До сих пор мы, его дети получаем письма из разных стран с просьбой - прислать его книги. В лучших библиотеках мира стоят его книги. В 1943 году он защитил диссертацию о движении Кенесары Касымова - потомка Чингизхана. Затем была написана монографии «Казахстан в 20-40-е годы XIX века». Обсуждение этой монографии и движения султана Кенесары приняло совершенно неслыханный оборот. Она обсуждалась на заседании Центрального Комитета КПСС в Москве, ей посвятила свои страницы газета «Правда». За эти свои научные исследования отец был сначала приговорен к расстрелу, но затем ему заменили меру наказания - он получил 25 лет тюремного заключения. Это было потрясающее по жестокости и вандализм решения. И только сейчас можно понять его корни. Отец был 7 потомком Аблай-хана - последнего избранного народом главы последнего казахского ханства. Аблай-хан (Абильмансур) был 25 потомком Чингизхана. Отцом была собрана огромная библиотека по древней истории, он свободно владел арабским языком и сложись его судьба иначе, вполне возможно, та потрясающая и колоссальная правда, с которой мы знакомимся сегодня, могла иметь шанс появиться на полвека раньше. После его ареста библиотека была уничтожена, но состоялась династия историков Бекмахановых. Очень не хотела власть того времени, чтобы правда о Чингизхане стала законной частью нашего исторического нследия. Миф о Чингизхане в ХХ веке еще только набирал свою силу. Со времени Ренессанса и Монгольской империи Чингизхан превратился в отщепенца истории. В его новооткрытой колониальной державе и в его самоназначенной миссии управления миром современная Европа не отвела пространства для азиатских завоевателей. Христианские колониалисты и коммунистические комиссары одинаково стремились спасти азиатов от ужасного наследия варварской диктатуры и кровожадной дикости, принесенной им Чингизханом и его ордами монголов. Как только монголы стали главным источником всех проблем Азии, они помогли европейцам обосновать необходимость ее завоевания от Японии до Индии, превратив ее в благородную миссию белого человека. Воображаемые ужасы Чингизхана монголов стали частью оправдания власти цивилизованных англичан, американцев, французов в завоевательских походах и в колониях. В прямой оппозиции европейским ученым и политическим деятелям жертвы их идеологии, азиатская интеллигенция и активисты нашли нового героя в Чингизхане. Во всей Азии, от Индии до Японии, новое поколение азиатов ХХ столетия, желая освободиться от европейского колониализма, искали утешения и силы в образе Чингизхана и его монголов, самых великих азиатских завоевателях в истории, которые ярко опровергли все доктрины европейского превосходства. Да, у Чингизхана были личные мотивы, побудившие его двинуть войска за пределы Монголии: желание отомстить за предков (татары, царство Изинь) наказать за убийство послов (Хорезм), за нарушение союзнических обязательств (царство Си Ся, Китай). Так оно и было: не жажда грабежей, добычи (а это спутники любой войны), а стремление восстановить справедливость. Поиски справедливости окончились тем, что он создал величайшую империю за всю историю человечества. О Чингизхане можно сказать и так: «Он изменил мир, и мир изменил его». После него монголы стали другими людьми, носителями новых, других начал в цивилизации. Многие из их начинаний носили на себе печать духовности, и в этом был, возможно, самый большой урок, который они преподнесли человечеству. Пора пересматривать историю двойных стандартов, когда Петр I на крови, на костях сотен тысяч мужиков строил Россию по западному образцу - он - великий реформатор. А Чингизхан, перечеркивая все культурные достижения его империи, должен был довольствоваться именем варвара и разрушителя. Ж. П. Ру писал: «Монгольская империя была создана в период, несомненно, самого ужасного из всех катаклизмов, известных истории, средствами самой свирепой жестокости горсткой людей, знавших, куда они шли и что хотели; целью же их было построить всемирную монархию и так, чтобы имелся всего один государь на Земле, как существует один Бог на Небе, и тем самым установить вечный мир. На осуществление этого замысла потребовалось около столетия. На окраинах империи еще велись бои, но завоеватели уже достигли намеченных целей. На пространстве между Тихим океаном, Персидским заливом и Черным морем был установлен мир, который лишь изредка, время от времени нарушали ссоры наследников, тогда как барьеры, извечно разделявшие население Дальнего Востока и население Крайнего Запада были опрокинуты. Отныне путешественники, купцы и миссионеры могли пересекать из края в край всю Евразию в совершенной безопасности. Всего за несколько десятилетий лидеры, совершенно изолированные, были приведены в соприкосновение друг с другом. Родилось новое мироустройство, казалось, позволявшее надеяться на многое... Увы, это стоило дорого. Кровь текла рекой. Разлагались тысячи не преданных земле трупов. Бесследно исчезли целые города: многие другие были разорены в такой мере, что на их восстановление ушли столетия. В обычные поскотины превратились провинции, где в былые времена собирались обильнейшие урожаи; каналы и плотины прекратили снабжение водой, которая в продолжение тысячелетий, а зачастую и более, несла жизнь. Но все это было очень скоро забыто. Может показаться странным, что такая катастрофа столь быстро стерлась из памяти. Со временем ужасные подробности стирались из памяти человеческой...
Действительно, самые зверские избиения, самые жуткие разрушения совершались в первые годы завоевания, в годы, когда Чингизхан установил тотальный террор. Великий завоеватель не видел пользы в городах. Кочевник и скотовод, чтобы все сельскохозяйственные земли были возвращены степи. Однако очень скоро он научился внимать доводам советников, коим удалось убедить его в том, что налог способен дать больше, нежели любая аннексия, и он решил отдать предпочтение оброку перед разрушением, по меньшей мере, тогда, когда имел возможность выбирать. Его последователи поступали также. Кроме того, находясь в теснейшем соприкосновении с великими и древними цивилизациями, они окультурились и много утратили от первоначальной дикости. Сознавая неспособность самим управлять своими землями, они окружили себя тюрками-уйгурами, которые очень давно к ним примкнули и, обретаясь в богатых оазисах Восточного Туркестана, успели многое унаследовать от великой культуры, позднее татаро-монголы обращались к иранцам, китайцам, иудеям, арабам. Объединенные общей властью, татаро-монголы о былом племенном делении не помнить не могли. Ими не двигал никакой конфессиональный или языковой национализм; они же примыкали ни к каким универсальным религиям, ведшим спор далеко не религиозный за духовное превосходство. Они интересовались теми религиозными вопросами, понятие о которых уже у них имелось. Они требовали полного повиновения от представителя любой религии. Они принимали христианство и буддизм, не ввязываясь в их споры. Они выказывали удивительную терпимость, уважая все культы, и при случае, несколько по-макиавеллиевски, давали понять всякому, что разделяют его убеждения. То была позиция довольно новая в жестком и прямолинейном европейском мире с его взаимоисключающими вероисповеданиями, которая приятно удивляла. Обостренное, но свободное от фанатизма, религиозное чувство, поддержание порядка и безопасность повседневной жизни, эффективная и справедливая администрация - без незаконных льгот и взяток, ибо монголы оставались неподкупными всегда,- процветание торговли, расцвет культуры, гармоничное сотрудничество всех групп населения на благо общего дела, возможность независимо от происхождения подняться на любую должностную высоту, свободомыслие - чего большего можно было желать? Отцы, конечно, погибли, но сыновья жили счастливо, или, по меньшей мере, лучше, нежели когда-либо прежде. Вот почему Монгольский Мир, подобно Римскому Миру - и быть может, с еще большим основанием, рухнув, оставил по себе жгучую ностальгию в сердцах тех, кто им успел воспользоваться. В 1256 году в Иране внук Чингизхана Хулагу, назначенный наместником своим братом Мунке создал империю Ильханов. Во всех Чингизидовых улусах, за исключением владений Джагатая, монголы составляли незначительную часть населения. В отличие от других степных держав империя не была результатом миграции народов. Великий персидский историк Рашидаддин, побывавший в министрах у Ильханов, пользуясь информацией в общем вполне надежной, считал, что в Золотой Орде было лишь четыре тысячи монгольских семей, все остальное население характеризуя тюркским... Некоторые, тесно соприкасаясь с тюрками, отюречились, и сегодня среди тюркоязычных планов имеется множество монгольских. Иной раз трудно сказать, до какой степени монголы не утратили родного языка; с другой стороны многие из них сохранили свое неродное сознание. Если кто-то говорил «Джагатаев улус» и «Джагатаиди», они употребляли термины «Моголистан» и «моголы». Однако это сознание не противопоставляло их тюркам и не вследствие родства их языков, а оттого именно, что они жили в тесном симбиозе с ними и делили общее культурное наследство. О различии они догадывались, но не знали, как его объяснить. Так, одновременно говоря о тюркоязычных киргизах и монголах, Мухаммад Хайдар заявляет: «Они составляют один народ». В дальнейшем мы встретимся с тюрко-монгольским родством одновременно и в суждениях Рашидаддина, и в культурных воззрениях Тимуридов. Кочевые тюрки дали монголам свои наиболее значительные военные силы, а тюрки из бассейна Тарима, что в Восточном Туркестане, сиречь уйгуры, давно приобщенные к культуре древней буддийской цивилизации, составили их главные управленческие кадры. В странах с высокой плотностью народонаселения и мощной цивилизацией, в Китае и Иране, тюрки и монголы, малочисленные в сравнении с аборигенами, частично ассимилировались и утратили свою самобытность. В Китае те, которые не были ассимилированы, были изгнаны одновременно с династией Юань (династией чингизидов) в 1365 году. В Золотой Орде монголы, которых там было мало, отюречились поголовно. То же самое произошло в южной части Джагатайского улуса, в Трансоксионе, где уже давно закрепился значительный тюркский контингент. Мифу Чингизхану еще суждена долгая жизнь, об этом вспоминаешь, когда берешь в руки основной предсмертный труд А. Панарина «Стратегическая нестабильность в XXI веке», где он говорит о стратегической цели трех уровней: Уровень первый:ресурсный. Речь идет в конечном счете о том, чтобы дефицитнейшие из планетарных ресурсов изъять из рук недостойных, не умеющих, не желающих цивилизованно ими распорядиться, и передать в руки достойных. Уровень второй постратегический. Речь идет о том, чтобы закрепиться в пространстве бывшего Великого Шелкового пути, соединявшего Атлантику с Тихим океаном, и тем самым взять контроль над центральной коммуникационной системой Евразии. Уровень третий: военно-стратегический . Речь идет о том, чтобы получить доступ к той ключевой точке евразийского пространства, откуда можно непосредственно угрожать стратегическим противникам - Китаю и Индии, без нейтрализации которых американское планетарное господство на долговременную перспективу не может состояться. Не установив господства над Евразией, нельзя осуществить глобального перераспределения ресурсов в свою пользу - вот аксиома нового стратегического мышления атлантизма. Так что еще долго аналитики, политики, военные стратеги и историки еще долго будут искать ответы в модели монгольской империи Чингизхана. Многие аналитики предсказывают, что в XXI веке обретут полную силу супергиганта Азии - Китай и Индия. Этот процесс во многом сможет изменить соотношение сил во всем мире. Как говорят: на Александра Македонского претендовали за честь считаться его родиной - 30 стран и народов. Очевидно, что такая же роль ожидает и Чингизхана. Уже есть исследования, где рассматривается вопрос о том, что Чингизхан был японским воином-самураем. В другом исследовании ставится вопрос о том, а не был ли Чингизхан русским князем. Одной из самых интересных точек зрения является точка зрения А. Бушкова, который в книге «Чингизхан. Неизвестная Азия» вполне доказательно говорит о тюркском происхождении повелителя монгольской империи. Он пишет: «Чтобы совершить более менее масштабные завоевания, нужна не просто «большая орда», а хорошо организованная армия с соответствующим вооружением. Поскольку у монголов не было ровным счетом никаких традиций государственности, они оказались бы решительно неспособны в кратчайшие сроки эту армию создать. А убогие экономические возможности ни за что не позволили бы эту армию вооружить должным образом - на мясо, шкуры, сыр, молоко, будь ты хоть владелец тысячных стад, ни за что не выменяешь должного количества доспехов и оружия. Которые к тому же требуют постоянного ухода и починки - а ведь у средневековых монголов не замечено искусства обработки металлов... Большую организованную армию может собрать лишь предводитель, имеющий традиции государственности и обладающий неким аппаратом, способным воздействовать на население определенной территории... А кто у нас, к XIII-му веку обладал опытом государственного строительства, создания профессиональной армии, управленческого аппарата, организации больших масс людей на военные или «народнохозяйственные» проекты». Конечно же, тюрки. Имевшие за плечами многовековой опыт каганатов, опыт государственности. ПО мнению А. Бушкова, Чингизхан - знатный представитель старинного рода, не гонявшего скот по степям, а имевшего тот самый многовековой опыт государственного строительства. Наследник Эль, былых каганатов. У такого человека, естественно, есть откуда взяться опыту создания армии, государства, писаных законов и экономические возможности имеются - во всех каганатах были свои «промышленные центры». Для тюрка Чингизхана создание нового государства было не каким-то экзотическим экспериментом, а делом самым, что ни на есть обычным, которым на протяжении долгих столетий занимались его предки... Государство это, разумеется, было не идеальным - а что, где-то существует идеальные государства? Оно было построено на крови... а знает кто-нибудь государства, которые создавались бы иначе? Есть два непреложных тезиса, которые просто невозможно опровергнуть, поскольку их при нужде нетрудно подкрепить огромным фактическим материалом. Во-первых, законы империи Чингизхана, по которым жила значительная часть Азии, одержали больше честности и благородства, нежели уклад современных Чингизхану европейских государств.Во-вторых, любые разрушения и жертвы, ставшие результатом завоеваний Чингизхана, не идут ни в какое сравнение с тем, что мы сплошь и рядом наблюдаем в европейской истории. Так что Чингизхан был жесток ровно настолько, насколько были жестоки сами времена . Взявшись пристально исследовать его походы, всю его жизнь, не найдешь одного - бессмысленного садизма и убийств ради самого убийства. Великий хан был железным прагматиком, чем чрезвычайно напоминает Сталина. И не будет преувеличением сказать, что у него были свои нравственные принципы. Именно после завоеваний Чингизхана Европа и Азия, Восток и Запад вступили в прямой контакт, и громадный континент в некотором смысле стал единым. Современные исследователи давно уже пишут, что, судя по всему, Чингизхан с определенного момента искренне верил, что Тенгри, Великое Небо, именно ему предназначило власть над миром. Это прекрасно соотносится с психологией каганов, одновременно и светских и духовных владык. Все противники Чингизхана, не принимавшие эту идею, считались не просто врагами, а «мятежниками», выступавшими против воли Неба. И война против них, таким образом, была морально оправданной необходимостью. Так что Чингизхана вела не жажда грабежа, а некая высокая идея. Была ли она истинной или ошибочной, по нраву она нам, сегодняшним, или нет - это уже второй вопрос. ...Судьбу Азии предсказать легко. Она просто вернется к своим истокам, к той дороге, откуда увела ее Европа. Тысячелетние традиции великих каганатов, выверенные и благородные законы Великой Степи - неплохое подспорье. Жизнь вновь станет неспешной, незатейливой, но честной, гораздо честнее, чем кипела в Европе. Потому что Тенгри, великое небо - та единственная вещь, что существует, пока существует Вселенная. В отличие от всего остального. Неизменное, вечное, недоступное земной грязи. Вечное небо над головой. Мы достаточно подробно привели обоснования Д. Уэзерфорда, Ж. П. Ру, Р. Груссе - все они, в той или иной мере подтверждают необычную точку зрения А. Бушкова, государственный и административный гений Чингизхана не мог возникнуть на пустом месте, любой гений и талант вырастают на определенной почве. В книге А. Гумилева «Этногенез и биосфера Земли» есть определение пассионарного толчка: «Это микромутация, вызывающая появление пассионарного признака в популяции и приводящая к появлению новых этнических систем в тех или иных регионах». А. Гумилев считал, что монголы были носителями пассионарности, но при столкновении с антисистемами растеряли свой пассионарный заряд и в XIV веке погасли. Как это явление проявилось в Чингизхане и его потомках - это материал следующей статьи. Чингизхан создал свою империю как живой и жизнеспособный организм, основы его строительной государственной стратегии еще послужат неувядаемым примером его потомках в XXI столетии, в веке возрождения Евразии, громадного континента с нераскрытым до конца огромным потенциалом экономических, духовных, человеческих резервов. Татаро-монголы в течение столетия израсходовали свой энергетический пассионарный запас, но они создали жизнеспособные государственные структуры, которые просуществовали столетия и определили лицо нового мира.
Действительно, самые зверские избиения, самые жуткие разрушения совершались в первые годы завоевания, в годы, когда Чингизхан установил тотальный террор. Великий завоеватель не видел пользы в городах. Кочевник и скотовод, чтобы все сельскохозяйственные земли были возвращены степи. Однако очень скоро он научился внимать доводам советников, коим удалось убедить его в том, что налог способен дать больше, нежели любая аннексия, и он решил отдать предпочтение оброку перед разрушением, по меньшей мере, тогда, когда имел возможность выбирать. Его последователи поступали также. Кроме того, находясь в теснейшем соприкосновении с великими и древними цивилизациями, они окультурились и много утратили от первоначальной дикости. Сознавая неспособность самим управлять своими землями, они окружили себя тюрками-уйгурами, которые очень давно к ним примкнули и, обретаясь в богатых оазисах Восточного Туркестана, успели многое унаследовать от великой культуры, позднее татаро-монголы обращались к иранцам, китайцам, иудеям, арабам. Объединенные общей властью, татаро-монголы о былом племенном делении не помнить не могли. Ими не двигал никакой конфессиональный или языковой национализм; они же примыкали ни к каким универсальным религиям, ведшим спор далеко не религиозный за духовное превосходство. Они интересовались теми религиозными вопросами, понятие о которых уже у них имелось. Они требовали полного повиновения от представителя любой религии. Они принимали христианство и буддизм, не ввязываясь в их споры. Они выказывали удивительную терпимость, уважая все культы, и при случае, несколько по-макиавеллиевски, давали понять всякому, что разделяют его убеждения. То была позиция довольно новая в жестком и прямолинейном европейском мире с его взаимоисключающими вероисповеданиями, которая приятно удивляла. Обостренное, но свободное от фанатизма, религиозное чувство, поддержание порядка и безопасность повседневной жизни, эффективная и справедливая администрация - без незаконных льгот и взяток, ибо монголы оставались неподкупными всегда,- процветание торговли, расцвет культуры, гармоничное сотрудничество всех групп населения на благо общего дела, возможность независимо от происхождения подняться на любую должностную высоту, свободомыслие - чего большего можно было желать? Отцы, конечно, погибли, но сыновья жили счастливо, или, по меньшей мере, лучше, нежели когда-либо прежде. Вот почему Монгольский Мир, подобно Римскому Миру - и быть может, с еще большим основанием, рухнув, оставил по себе жгучую ностальгию в сердцах тех, кто им успел воспользоваться. В 1256 году в Иране внук Чингизхана Хулагу, назначенный наместником своим братом Мунке создал империю Ильханов. Во всех Чингизидовых улусах, за исключением владений Джагатая, монголы составляли незначительную часть населения. В отличие от других степных держав империя не была результатом миграции народов. Великий персидский историк Рашидаддин, побывавший в министрах у Ильханов, пользуясь информацией в общем вполне надежной, считал, что в Золотой Орде было лишь четыре тысячи монгольских семей, все остальное население характеризуя тюркским... Некоторые, тесно соприкасаясь с тюрками, отюречились, и сегодня среди тюркоязычных планов имеется множество монгольских. Иной раз трудно сказать, до какой степени монголы не утратили родного языка; с другой стороны многие из них сохранили свое неродное сознание. Если кто-то говорил «Джагатаев улус» и «Джагатаиди», они употребляли термины «Моголистан» и «моголы». Однако это сознание не противопоставляло их тюркам и не вследствие родства их языков, а оттого именно, что они жили в тесном симбиозе с ними и делили общее культурное наследство. О различии они догадывались, но не знали, как его объяснить. Так, одновременно говоря о тюркоязычных киргизах и монголах, Мухаммад Хайдар заявляет: «Они составляют один народ». В дальнейшем мы встретимся с тюрко-монгольским родством одновременно и в суждениях Рашидаддина, и в культурных воззрениях Тимуридов. Кочевые тюрки дали монголам свои наиболее значительные военные силы, а тюрки из бассейна Тарима, что в Восточном Туркестане, сиречь уйгуры, давно приобщенные к культуре древней буддийской цивилизации, составили их главные управленческие кадры. В странах с высокой плотностью народонаселения и мощной цивилизацией, в Китае и Иране, тюрки и монголы, малочисленные в сравнении с аборигенами, частично ассимилировались и утратили свою самобытность. В Китае те, которые не были ассимилированы, были изгнаны одновременно с династией Юань (династией чингизидов) в 1365 году. В Золотой Орде монголы, которых там было мало, отюречились поголовно. То же самое произошло в южной части Джагатайского улуса, в Трансоксионе, где уже давно закрепился значительный тюркский контингент. Мифу Чингизхану еще суждена долгая жизнь, об этом вспоминаешь, когда берешь в руки основной предсмертный труд А. Панарина «Стратегическая нестабильность в XXI веке», где он говорит о стратегической цели трех уровней: Уровень первый:ресурсный. Речь идет в конечном счете о том, чтобы дефицитнейшие из планетарных ресурсов изъять из рук недостойных, не умеющих, не желающих цивилизованно ими распорядиться, и передать в руки достойных. Уровень второй постратегический. Речь идет о том, чтобы закрепиться в пространстве бывшего Великого Шелкового пути, соединявшего Атлантику с Тихим океаном, и тем самым взять контроль над центральной коммуникационной системой Евразии. Уровень третий: военно-стратегический . Речь идет о том, чтобы получить доступ к той ключевой точке евразийского пространства, откуда можно непосредственно угрожать стратегическим противникам - Китаю и Индии, без нейтрализации которых американское планетарное господство на долговременную перспективу не может состояться. Не установив господства над Евразией, нельзя осуществить глобального перераспределения ресурсов в свою пользу - вот аксиома нового стратегического мышления атлантизма. Так что еще долго аналитики, политики, военные стратеги и историки еще долго будут искать ответы в модели монгольской империи Чингизхана. 
Многие аналитики предсказывают, что в XXI веке обретут полную силу супергиганта Азии - Китай и Индия. Этот процесс во многом сможет изменить соотношение сил во всем мире. Как говорят: на Александра Македонского претендовали за честь считаться его родиной - 30 стран и народов. Очевидно, что такая же роль ожидает и Чингизхана. Уже есть исследования, где рассматривается вопрос о том, что Чингизхан был японским воином-самураем. В другом исследовании ставится вопрос о том, а не был ли Чингизхан русским князем. Одной из самых интересных точек зрения является точка зрения А. Бушкова, который в книге «Чингизхан. Неизвестная Азия» вполне доказательно говорит о тюркском происхождении повелителя монгольской империи. Он пишет: «Чтобы совершить более менее масштабные завоевания, нужна не просто «большая орда», а хорошо организованная армия с соответствующим вооружением. Поскольку у монголов не было ровным счетом никаких традиций государственности, они оказались бы решительно неспособны в кратчайшие сроки эту армию создать. А убогие экономические возможности ни за что не позволили бы эту армию вооружить должным образом - на мясо, шкуры, сыр, молоко, будь ты хоть владелец тысячных стад, ни за что не выменяешь должного количества доспехов и оружия. Которые к тому же требуют постоянного ухода и починки - а ведь у средневековых монголов не замечено искусства обработки металлов... Большую организованную армию может собрать лишь предводитель, имеющий традиции государственности и обладающий неким аппаратом, способным воздействовать на население определенной территории... А кто у нас, к XIII-му веку обладал опытом государственного строительства, создания профессиональной армии, управленческого аппарата, организации больших масс людей на военные или «народнохозяйственные» проекты». Конечно же, тюрки. Имевшие за плечами многовековой опыт каганатов, опыт государственности. ПО мнению А. Бушкова, Чингизхан - знатный представитель старинного рода, не гонявшего скот по степям, а имевшего тот самый многовековой опыт государственного строительства. Наследник Эль, былых каганатов. У такого человека, естественно, есть откуда взяться опыту создания армии, государства, писаных законов и экономические возможности имеются - во всех каганатах были свои «промышленные центры». Для тюрка Чингизхана создание нового государства было не каким-то экзотическим экспериментом, а делом самым, что ни на есть обычным, которым на протяжении долгих столетий занимались его предки... Государство это, разумеется, было не идеальным - а что, где-то существует идеальные государства? Оно было построено на крови... а знает кто-нибудь государства, которые создавались бы иначе? Есть два непреложных тезиса, которые просто невозможно опровергнуть, поскольку их при нужде нетрудно подкрепить огромным фактическим материалом. Во-первых, законы империи Чингизхана, по которым жила значительная часть Азии, одержали больше честности и благородства, нежели уклад современных Чингизхану европейских государств.Во-вторых, любые разрушения и жертвы, ставшие результатом завоеваний Чингизхана, не идут ни в какое сравнение с тем, что мы сплошь и рядом наблюдаем в европейской истории. Так что Чингизхан был жесток ровно настолько, насколько были жестоки сами времена . Взявшись пристально исследовать его походы, всю его жизнь, не найдешь одного - бессмысленного садизма и убийств ради самого убийства. Великий хан был железным прагматиком, чем чрезвычайно напоминает Сталина. И не будет преувеличением сказать, что у него были свои нравственные принципы. Именно после завоеваний Чингизхана Европа и Азия, Восток и Запад вступили в прямой контакт, и громадный континент в некотором смысле стал единым. Современные исследователи давно уже пишут, что, судя по всему, Чингизхан с определенного момента искренне верил, что Тенгри, Великое Небо, именно ему предназначило власть над миром. Это прекрасно соотносится с психологией каганов, одновременно и светских и духовных владык. Все противники Чингизхана, не принимавшие эту идею, считались не просто врагами, а «мятежниками», выступавшими против воли Неба. И война против них, таким образом, была морально оправданной необходимостью. Так что Чингизхана вела не жажда грабежа, а некая высокая идея. Была ли она истинной или ошибочной, по нраву она нам, сегодняшним, или нет - это уже второй вопрос. ...Судьбу Азии предсказать легко. Она просто вернется к своим истокам, к той дороге, откуда увела ее Европа. Тысячелетние традиции великих каганатов, выверенные и благородные законы Великой Степи - неплохое подспорье. Жизнь вновь станет неспешной, незатейливой, но честной, гораздо честнее, чем кипела в Европе. Потому что Тенгри, великое небо - та единственная вещь, что существует, пока существует Вселенная. В отличие от всего остального. Неизменное, вечное, недоступное земной грязи. Вечное небо над головой. Мы достаточно подробно привели обоснования Д. Уэзерфорда, Ж. П. Ру, Р. Груссе - все они, в той или иной мере подтверждают необычную точку зрения А. Бушкова, государственный и административный гений Чингизхана не мог возникнуть на пустом месте, любой гений и талант вырастают на определенной почве. В книге А. Гумилева «Этногенез и биосфера Земли» есть определение пассионарного толчка: «Это микромутация, вызывающая появление пассионарного признака в популяции и приводящая к появлению новых этнических систем в тех или иных регионах». А. Гумилев считал, что монголы были носителями пассионарности, но при столкновении с антисистемами растеряли свой пассионарный заряд и в XIV веке погасли. Как это явление проявилось в Чингизхане и его потомках - это материал следующей статьи. Чингизхан создал свою империю как живой и жизнеспособный организм, основы его строительной государственной стратегии еще послужат неувядаемым примером его потомках в XXI столетии, в веке возрождения Евразии, громадного континента с нераскрытым до конца огромным потенциалом экономических, духовных, человеческих резервов. Татаро-монголы в течение столетия израсходовали свой энергетический пассионарный запас, но они создали жизнеспособные государственные структуры, которые просуществовали столетия и определили лицо нового мира.
