Серьезные ошибки в системе управления Инвестиционным фондом Казахстана (ИФК), заложенные в период его становления, привели к тому, что сейчас государство рискует потерять миллиарды тенге, так и не получив новые высокотехнологичные производства. Об этом в интервью «&» рассказал председатель правления ИФК Максат Кабашев.
Серьезные ошибки в системе управления Инвестиционным фондом Казахстана (ИФК), заложенные в период его становления, привели к тому, что сейчас государство рискует потерять миллиарды тенге, так и не получив новые высокотехнологичные производства. Об этом в интервью «&» рассказал председатель правления ИФК Максат Кабашев.
- Максат Рахимжанович, расскажите о результатах деятельности ИФК.
- Сразу уточню, что новая команда пришла в ИФК в январе 2008 года, и мы сразу всех предупредили, что в системе принятия инвестиционных решений и структурирования сделок, принятой в ИФК 5 лет назад, были заложены очень серьезные риски и элементарные управленческие ошибки, которые скоро проявятся в виде убытков и дефолтов по обязательствам. И, к сожалению, мы оказались правы. Расскажу конкретно о результатах деятельности ИФК на сегодняшний день. В портфеле ИФК 34 проекта на общую сумму 37,6 млрд. тенге, из них освоено 32,1 млрд. тенге. Следует отметить, что 90% проектов профинансировано за период с 2004 по 2006 год, это означает, что большинство этих проектов должны уже возвращать фонду инвестиции, что прописано в соответствующих документах в виде графиков возврата денег и выкупа доли ИФК. В соответствии с этими графиками в ИФК за 2005-2008 годы должно было поступить платежей на сумму около 3 млрд. тенге. Реально мы получили только 390 млн. тенге, то есть план по доходам фонда, который был разработан, подписан, одобрен и завизирован руководством фонда и частными партнерами, сегодня выполняется лишь на 12%! В текущем году 14 компаний должны были выплатить около 900 млн. тенге, однако на данный момент только 1 компания сделала платеж на сумму 30 млн. тенге. Согласно проведенному независимыми аудиторами анализу финансовых показателей, на 31 декабря 2007 года проинвестированные ИФК компании вместо продекларированных в соответствующих документах показателей чистой прибыли в размере 5,5 млрд. тенге генерируют чистые убытки в размере 2 млрд. тенге. Причем эти компании, согласно бизнес-планам, должны были быть на пике производственной мощности. Для обычного казахстанца это означает, что немалые деньги налогоплательщиков, инвестированные в ИФК, принесли убытки в размере 7,5 млрд. тенге. Такова эффективность вложенных инвестиций. Скажу больше: из профинансированных компаний технически способны реально работать около 60%. У нас в портфеле есть компании, в которых приобретенное оборудование просто пылится на складах в течение 3 лет и постепенно обесценивается. В других случаях львиная доля денег потрачена на строительство или ремонт производственных помещений и на оборудование, а оборотных средств просто не осталось. У многих компаний есть обязательства перед кредиторами, и они не в состоянии их обслуживать. Ситуация с компанией «Досжан темир жолы», объявившей себя банкротом, - это первая ласточка. В порт¬феле ИФК сегодня 11 предприятий, находящихся в преддефолтной стадии. В мировой практике для оценки эффективности прямых инвестиций применяется методика, разработанная международной ассоциацией венчурных и прямых инвестиций, ею пользуются все фонды прямых инвестиций. По этой оценке, ИФК при первоначальной стоимости своих инвестиций в 32,1 млрд. тенге сегодня реально стоит 15-16 млрд. тенге, то есть фонд обесценился почти в два раза. Получается, что государство рискует не получить обратно 50% вложенных через этот институт развития средств. Таким образом, великолепная идея создания фонда прямых инвестиций, обозначенная во всех документах и программах, просто-напросто дискредитирована неразумной инвестиционной стратегией и деятельностью.
- В чем причина такого положения?
- Во-первых, самая большая системная ошибка - неправильное построение взаимоотношений с партнерами. В чем смысл бизнеса прямых инвестиций в его классическом понимании? Вы приходите ко мне и говорите, что хотите создать или имеете предприятие, которое будет выпускать определенную продукцию, попадающую под приоритеты фонда. Вы приносите бизнес-план, в котором прописаны прогнозы по затратам и доходности, то есть вам нужны деньги на создание или развитие компании. Специалисты фонда прямых инвестиций, проанализировав все показатели и прогнозы бизнес-плана, обоснованные конкретными цифрами, решают, покупать или нет долю в компании. В мировой практике смысл этого бизнеса заключается в том, что фонд, вложив свои средства, должен через какое-то время выйти из проекта, продав свою долю с определенной доходностью, определяемой рынком на момент выхода. При этом нормальный фонд допускает убытки по некоторым проектам, но он так структурирует свой портфель, чтобы эти убытки покрывались за счет выходов из других проектов. То есть очень важно понимать, что ограничений по доходности не должно быть, иначе возникают риски для инвесторов. В случае с ИФК все изначально выглядело перевернутым с ног на голову. Тут очевидна первая системная ошибка в деятельности ИФК. По закону фонд имеет право на покупку не более 49% акций компании, то есть ИФК не контролирует компанию и априори не вмешивается в операционную деятельность предприятия. При этом в момент заключения сделок в 2004-2007 годы фонд сразу предлагал всем партнерам опцион, при котором через 2-3 года партнер фонда имеет право выкупить долю ИФК, вернув вложенные им деньги под 9% простых годовых. Почему 9% годовых, до сих пор непонятно. Сегодня 9% простых годовых - отрицательная реальная ставка, и не надо быть великим макроэкономистом, чтобы понимать последствия применения отрицательной реальной ставки к возврату на инвестиции в акционерный капитал. Это означает гибель предприятия и потерю денег. Таким образом, ограничив себя в доходности, фонд потерял возможность покрыть убытки по портфелю. Говоря простым языком, на вложенные 100 тенге через год я получаю только 109, а если я вложил 3 раза по 100 и при этом потерял 200, то максимум, что я могу получить, это те же 109 тенге. Таким образом, риск потенциальных потерь в 191 тенге уже заложен в мой портфель. Это как раз то, что мы сегодня наблюдаем на практике с портфелем ИФК. Это плохо для ИФК и государства, но прекрасно для партнера. И тут мы обнаруживаем вторую системную ошибку, связанную с мотивацией партнера по бизнесу. У каждого ресурса есть определенная цена и цель его использования. В нашем случае для частных партнеров стоимость денег ИФК была и остается 9% простых годовых, что является уникальным подарком для людей, желающих поживиться за чужой, в нашем случае за государственный счет, или, как говорят, «халявщиков». Опять-таки не надо быть великим экономистом, чтобы понимать отрицательный эффект, оказываемый дармовыми деньгами на результаты бизнеса. Дешевые ресурсы используются безрассудно и бездумно. Многие партнеры ИФК были изначально демотивированы с точки зрения достижения эффективности деятельности компаний. Мы сегодня сталкиваемся с многочисленными фактами завышения стоимости строительных работ, стоимости закупаемого оборудования и услуг. По своей сути ИФК превратился в источник дешевого беззалогового кредитования, подталкивающего частных партнеров к безответственному отношению к бизнесу. При этом контроля со стороны фонда в компаниях практически не было. Более того, работники фонда получали заработную плату в профинансированных компаниях, что является прямым нарушением принципов корпоративного управления. У большинства компаний не было службы внутреннего аудита, независимых директоров, как того требует закон. Сегодня мы это исправили и ввели международные нормы корпоративного управления в портфельных компаниях. Буквально на днях мы обнаружили факты подделки документов со стороны наших партнеров, совершенной несколько лет назад. На компанию навешивались обязательства по поддельным документам, и имущество сегодня отчуждается в счет погашения этих обязательств. Мы не можем и не должны молчать. Хочется обратить внимание наших партнеров на то, что мы предпримем все меры по возврату средств фонда, используя все рычаги, доступные нам как государственному институту развития, потому что это деньги граждан Казахстана, честно платящих налоги. Такое отношение к деньгам отрицательно сказалось и на уровне квалификации работников фонда. К примеру, при оценке стоимости компаний в большинстве случаев не учитывались кредитные обременения, то есть компания оценивалась по одному из известных методов, и после этого кредитные обязательства не вычитались из стоимости компаний! Эта ошибка приводила к завышению стоимости компании и, соответственно, к дополнительным рискам для ИФК. Также стоит отметить, что за все время существования ИФК ни один частный партнер не внес ни одного тиына в акционерный капитал совместных с ИФК компаний. При этом менеджеры ИФК с удовольствием оценивали и принимали в качестве взносов сотовые телефоны, бывшую в употреблении сантехнику, предметы быта и даже сторожевых собак! Получается, сегодня для того, чтобы вернуть деньги, мы должны продавать это имущество. Третьей системной ошибкой я считаю изначальное игнорирование международного опыта. В таких случаях экспериментировать и изобретать велосипед опасно и вредно. Что мешало привлечь в самом начале стратегического институционального партнера с минимальной долей участия? Даже наличие в совете директоров одного представителя частного инвестора уже позволило бы не допустить те инвестиционные ошибки, плоды которых мы сегодня пожинаем. Для примера: Европейский инвестиционный фонд с удовольствием участвует в качестве миноритарного акционера в подобных фондах и приносит свой положительный опыт в управление. У каждого фонда есть свои задачи. Перед ИФК стояли две основные - создание в стране новых производств, способных приносить несырьевой доход и, как минимум, сохранение и возврат вложенных инвестиций. К сожалению, по причинам, изложенным выше, ни одна из этих задач не выполнена. Если речь идет о господдержке предприятий, тогда акцент надо было делать на создание новых, интересных, высокотехнологичных производств. Фонд либо должен стимулировать такие производства, компенсируя свои затраты, либо получать прибыль. Ни того ни другого в результате деятельности ИФК не произошло. Из 32 проинвестированных в 2004-2007 годах компаний нет ни одного нормального производства. Фонд совместно с партнерами ничего не построил, не создал, он лишь вложил госсредства в мелкие предприятия, которые, в принципе, в те годы мог профинансировать частный бизнес, поскольку денег на рынке было достаточно. К примеру, в портфеле фонда доля проектов по производству стройматериалов зашкаливает за 30%. Получается, когда формировался портфель ИФК, не учитывалось, что сотни компаний в стране были нацелены на этот сегмент, на рынке недвижимости надувался пузырь, все об этом знали, и, несмотря на все это, институт развития пошел в этот сектор. Сегодня эти компании стоят без каких-либо перспектив. Получается, что стратегическая цель - получение новых, высокоэффективных, конкурентоспособных предприятий - не достигнута. Государственные деньги, к примеру, были вложены в производство крышек для пивных бутылок, которое сегодня простаивает и находится на грани банкротства. И самое обидное, что деньги могут быть потеряны навсегда.
- И как теперь разобраться с проблемными активами ИФК и вернуть деньги?
- Умные люди говорят: для того, чтобы решить проблему, нужно постараться не думать так, как думали люди, ее создавшие. Что первым приходит на ум и за что ратуют сегодня многие наши партнеры - так это необходимость дополнительных государственных вливаний в проблемные компании, что, по их мнению, позволит этим компаниям выправить ситуацию. Типичная психология людей, подсевших на дешевое финансирование. Это не спасает, а лишь усугубляет проблемы по причинам, изложенным мною выше. Топить печь денежными знаками, по меньшей мере, глупо. Думаю, у государства в лице нашего акционера АО «Казына» есть более привлекательные альтернативные варианты вложения средств. Поэтому мы говорим, что вкладывать деньги в ИФК больше нельзя, и точка. Что дальше? Сегодня много разговоров о фонде, который будет оперировать стрессовыми активами, образовавшимися в экономике, то есть идет признание того факта, что в результате взаимодействий на экономическом пространстве страны определенные активы изменили свою справедливую стоимость в сторону понижения. Такое же действие можно применить и к активам ИФК, поскольку это уже готовый фонд активов под стрессом, которые каждый день теряют свою стоимость. И их тоже придется вытаскивать из ямы. При этом важно обозначить, что это не освобождает партнеров по бизнесу от обязательств полностью вернуть проинвестированные в свое время в их компании средства. Мы предлагаем передать эти активы под управление ИФК, как профессиональной управляющей компании, как это принято в международной практике, с абсолютно понятной, прозрачной системой мотивации, привязанной к результатам деятельности. Главной целью деятельности этой компании будет максимальный возврат средств государству. Самое важное - результат. Вернул деньги с прибылью - получишь процент от выручки. Нет - до свидания. И акционер при этом имеет право поменять управляющую компанию в любое время, если она не справляется. Если сейчас ИФК разрешили бы так работать, думаю, многое можно было бы изменить в лучшую сторону. Конкретные механизмы и предложения мы внесли на рассмотрение нашего акционера - АО «Казына». И надеемся встретить понимание.
- Как теперь работает фонд?
- В новых правилах фонда прописаны жесткие условия и требования к соблюдению принятых акционерами компаний обязательств. Мы отменили 9-процентный опцион. Дешевых денег больше нет. Работники фонда не получают зар¬платы ни в одной компании, что исключает конфликт интересов. Сейчас мы реализуем несколько инвестпроектов, куда наши партнеры вкладывают живые деньги. Например, фонд вкладывает $19 млн., партнер - $70 млн. И всем ясно, что предприниматель вкладывает собственные средства, разделяет с нами риски, берет на себя большую ответственность, нежели фонд. А по прошлым проектам... В любом случае хотим отметить, что государство в лице ИФК будет использовать все рычаги для того, чтобы вернуть деньги.
- Правда ли, что ЕБРР, который планировал войти в ИФК, купив определенную долю, сейчас отказался от этой мысли?
- Да, ЕБРР отказался войти в ИФК именно по тем причинам, которые я уже озвучил. По мнению ЕБРР, самый лучший инструмент для прямых инвестиций, который есть в «Казыне», - это фонд фондов Kazyna Capital Management (KCM), то есть тот, где партнеры на берегу договариваются о правилах игры и делят риски, связанные с прямыми инвестициями. В новых фондах KCM выступает в роли якорного инвестора и привлекает частных инвесторов к участию в совместных фондах, в которых изначально соблюдены рыночные принципы и многие из приведенных мною рисков исключены. Надо отдавать себе отчет, что все действия, связанные с управлением деньгами, как государственными, так и частными, подчинены универсальным законам рыночной экономики.
