После распада Советского Союза в новых независимых государствах перед власть имущими встала задача - как «трансформировать разрозненное население в сплоченный народ с развитыми признаками национально-государственной организованности». Особенно эта задача актуализировалась в странах, в общепринятом смысле слова государственностью как таковой ранее не обладавших. Вот тут-то представители новой государственной власти и интеллектуальные силы общества и занялись разработкой идеологии национального строительства. «Не вокруг тех, кто измышляет новый шум, а вокруг изобретателей новых ценностей вращается мир», - утверждал Ницше. И был, по-видимому, прав. Определений, что такое идеология, достаточно много. Это и свод взглядов на реальность и способы ее освоения, и система концептуально оформленных идей. Но если мы будем рассматривать идеологию как социальную мифологию, то прежде всего следует вспомнить слова Ж.Сореля: «Каждое общество нуждается в каком-либо великом мобилизующем мифе». (1).
23 сентября 2008 года в Москве прошел международный экспертный семинар на тему «Национальная идея и проблемы национального государственного строительства на постсоветском пространстве».
Редакция сайта публикует выступление Булуктаева Ю.О. с.н.с. Института философии и политологии МОН РК.
Основные компоненты национальной идеи в Республике Казахстан
После распада Советского Союза в новых независимых государствах перед власть имущими встала задача - как «трансформировать разрозненное население в сплоченный народ с развитыми признаками национально-государственной организованности». Особенно эта задача актуализировалась в странах, в общепринятом смысле слова государственностью как таковой ранее не обладавших. Вот тут-то представители новой государственной власти и интеллектуальные силы общества и занялись разработкой идеологии национального строительства. «Не вокруг тех, кто измышляет новый шум, а вокруг изобретателей новых ценностей вращается мир», - утверждал Ницше. И был, по-видимому, прав. Определений, что такое идеология, достаточно много. Это и свод взглядов на реальность и способы ее освоения, и система концептуально оформленных идей. Но если мы будем рассматривать идеологию как социальную мифологию, то прежде всего следует вспомнить слова Ж.Сореля: «Каждое общество нуждается в каком-либо великом мобилизующем мифе». (1).
В Казахстане разновидностью такого мифа является национальная идея, которая призвана «устранить неопределенность в жизненных и ценностных ориентациях казахстанцев и способствовать обретению целостного общественного сознания». (2).
На основе официальных документов - конституции, программ политических партий, трудов Президента РК, а также «Стратегии становления и развития Казахстана как суверенного государства» (1992г.), концепций «Идейная консолидация общества как условие прогресса Казахстана» (1993г.), «Становление исторического сознания в Республике Казахстан» (1994г.), «Формирование государственной идентичности Республики Казахстан» (1996г.), проекта «Евразийский Союз» (1994г.), «Стратегии развития Казахстана до 2030г.», Послании Президента 2006г. «Стратегия вхождения Казахстана в число 50-ти наиболее конкурентоспособных стран мира» выделим следующие компоненты фактически существующей национальной идеи:
1. Государственно-националистический. Предусматривает последовательное отстаивание политического и экономического суверенитета Казахстана, сохранение его территориальной целостности, проведение независимой прагматичной внешней политики; увеличение национальной (казахской) компоненты в государственном управлении при уважении законных интересов и прав других этнических групп.
Как подчеркивают некоторые исследователи национальной идеи (А. Нысанбаев, Г.Есим, Т.Габитов, А.Кодар и другие), ее ядром является казахская идея, возникшая в период консолидации казахского народа в пределах тюркской кочевой цивилизации. Выступая на седьмой сессии Ассамблеи народов Казахстана в декабре 2000 года, Н. Назарбаев отметил: "Государство - это не только территория, но и общая культура народа. Ядром, вокруг которого будет выстраиваться культурная общность всего Казахстана, должна стать казахская культура». При этом Президент подчеркнул связь с исламской культурой - "мы являемся частью огромного культурного материка исламской цивилизации, и забывать об этом нельзя: наше растущее культурное взаимодействие в этом направлении объективно и закономерно". Также казахская культура является и частью тюркского мира, который, по заявлению Главы государства, в свою очередь является "одним из самых динамичных политических и культурных ареалов будущего века". (3).
Государственно-националистический компонент также тесно связан с евразийской идеей, которая может быть реализована при достижении такого уровня интеграции евразийских стран, при котором возможно создание наднациональных органов. При этом, по замыслу авторов проекта, казахстанская идентичность не должна раствориться в предлагаемом Евразийском Союзе. В свою очередь, видимо, угроза такого «растворения» уже в казахстанской идентичности побудила группу казахской интеллигенции выступить с письмом-обращением к народу «Станут ли казахи заложниками казахстанской идеи?», в котором лозунг «Казахстан для казахстанцев» признан «надуманным». (4).
Добавим, что избрание Казахстана на пост председателя ОБСЕ в 2010 году акцентирует внимание идеологов и на «освоение» принадлежности к европейской культуре. По крайней мере «Европейский клуб» в Казахстане уже функционирует. А футболисты участвуют во всех турнирах под эгидой УЕФА. (Правда, казахстанские команды по гандболу и баскетболу предпочитают участвовать в соревнованиях на первенство Азии). Если иметь в виду, что на территории Казахстана также проживает свыше 4-х миллионов представителей славянской культуры, то избранная руководством страны «многовекторная» политика представляется вполне рациональной.
Перспективна ли идеология этноцентризма? Как утверждает лорд Актон, современная идеология национализма весьма противоречива и, в сущности, нарушает права и интересы некоторых наций: «Национализм не имеет в виду ни свободу, ни благосостояние: и то, и другое принесено им в жертву повелительной необходимости сделать нацию шаблоном и мерилом государственности. Настаивая на национальной независимости, на том, что у каждой нации в принципе должно быть государство, он тем самым ставит в подчиненное положение любую другую нацию, оказывающуюся в границах национального государства. Он в принципе не может допустить равенства национальных меньшинств с основной нацией, образовавшей государство, ибо при этом государство перестает быть национальным, то есть вступает в противоречие с основным началом своего существования. Судьба национальных меньшинств определяется далее степенью гуманности и цивилизованности господствующего народа, заявляющего претензии на все права сообщества». И добавляет: «Государство, неспособное удовлетворить запросам различных племен, ставит себя в положение обреченного; государство, действующее в направлении ослабления, поглощения или изгнания их, уничтожает свою жизнеспособность; государство, не обладающее ими, лишено важнейшей основы самоуправления». (5).
(Свежий пример - грузино-осетинский конфликт).
2. Девелопменталистский (связанный с развитием) . Главная цель - превращение Казахстана в высокоразвитое в политическом и экономическом отношении государство (концепция «Казахстанского Барса», или «Казахстан-2030»), способное по уровню развития быть таким же, как «азиатские тигры» - Сингапур, Малайзия. Достижению этой цели способствует и задача, поставленная Главой государства - войти в число 50-ти конкурентоспособных государств мира. Этот компонент национальной идеи призван консолидировать всех казахстанцев, независимо от их этнической принадлежности, на пути к достижению высокой цели.
3. Демократический. На данном этапе развития национальная идеология главенствующую роль отводит государству, под началом которого решаются другие задачи по совершенствованию общественных отношений. В концепции «Казахстан-2030» это изложено следующим образом: «Наша стратегическая задача - единство многочисленных групп населения, разумное сочетание личностных и общественных начал, что дополняет консенсусно-иерархические традиции нашего общества. Общество, в котором небольшая группа богатых сильно оторвана от большой группы бедных людей, никогда не выживет и не будет процветать. Нет будущего и у страны, где различные этнические и религиозные группы имеют разные права, где одним предоставляются возможности, а другим нет, где политические партии и движения «тянут» в прямо противоположные стороны, где имеются огромные дисбалансы между свободой и ответственностью средств массовой информации, либерализмом и демократией и силой государства. Одну крайность мы уже испытали, не впасть бы в другую». По словам Н. Назарбаева, принятая в стране модель развития «должна отражать конвергенцию различных моделей общественного развития. Согласно Конституции Казахстана мы строим социально-рыночную экономику. Это именно то, что нам нужно. Наша модель будет определять наш собственный путь развития, сочетая в себе элементы остальных моделей, но опираясь в основном на наши специфические условия, историю, новую гражданственность и устремления, учитывая конкретность этапов развития». (6).
Попытаемся диверсифицировать дискурсивный контекст отношения власти, оппозиции и общества к феномену демократии. Термин "демократия", хоть и трактуется чаще всего как "народовластие", характеризуется многосмысленностью даже в рамках научных работ одних и тех же авторов, которые, имея в виду один и тот же объект, понимают и интерпретируют его по-разному. Зачастую определения демократии весьма субъективны и оставляют простор для самых разных точек зрения и толкований. В принципе, суть большинства теоретических конструкций и рассуждений сводится к тому, что демократия - это идеал, к которому следует стремиться. Однако, если суждение такого рода возникает прежде всего под влиянием сравнения политических систем и режимов Запада с режимами диктаторского типа, то, в некотором смысле, демократия в этом случае служит своего рода идеологемой.
Демократическая идеологема имеет свои основания, к которым относятся, прежде всего, так называемые мифологемы демократии. Мифологема представляет собой устойчивое состояние общественного сознания, общественной психологии и индивидуальной психофизиологии, в котором зафиксированы каноны описания существующего порядка вещей и сами описания того, что существует и имеет право на существование. (7). Мифологемы могут создаваться политическими философами, мыслителями, идеологами либо проникать в политику снизу, посредством фиксации и закрепления в массовом сознании, в обществе тех или иных форм коллективных бессознательных, групповых представлений. Ряд мифологем, объединенных в рамках идеологических построений, создает некий исскуственный теоретический и мировоззренческий контекст, в который могут вписываться реальные политические события и действия, получающие определенную, заранее заданную интерпретацию.
Идеологическая заданность мифологем демократии состоит не только в том, что они ориентируют на достижение обозначенных в них целей, но и в их мобилизационной, интегрирующей способности. "В идеологии демократического движения и в массовом сознании идея демократии как бы изначально приобрела характер аморфной мифологемы, символизирующей обобщенный идеальный образ желанного будущего. На этой основе уже на ранних этапах развития демократического движения возник и симбиоз мифологемы демократии и мифологемы рынка как магического средства разрешения всех экономических проблем и достижения массового благосостояния на западном уровне". (8). Успешное претворение в жизнь грандиозной цели стало казаться возможным, создавалась иллюзия скоротечного перехода к демократии.
Между тем, укрепление демократии, а особенно широкий и повсеместный процесс перехода от автократии к демократии, требует напряженных усилий. Естественно, на этом пути возникает немало препятствий, или подводных рифов, которые Ф.Шмиттер обозначает термином "дилеммы". При этом он выделяет две категории дилемм: внутренние - присущие современной демократии независимо от места и времени ее появления, и внешние - подвергающие сомнению совместимость новых демократических правил и практики с существующими конкретными социальными, культурными и экономическими условиями. (9). Одна из дилемм состоит в том, что, например, провозглашая демократию "светлым будущим человечества", можно оказаться в так называемой "ловушке демократизации", ведь сказав "а", необходимо обязательно говорить "б", а практика большинства развивающихся стран показывает, что пожинать плоды демократии им не придется до тех пор, пока для этого не созреют политические, социально-экономические и социокультурные условия. И там, где "б" сказано раньше времени, может наступить хаос. Именно поэтому, по мнению некоторых политологов, "текущий" авторитаризм эффективнее преждевременной демократии.
На начальном этапе строительства новой государственности, в заявлениях, свидетельствующих о приверженности власти курсу демократии, не было недостатка. Были и определенные достижения в продвижении демократических реформ, как бы ни отрицали их некоторые политики из стана "демократической оппозиции". Вместе с тем, несмотря на тезис власти «сначала экономика, потом политика», уязвимым становилось то обстоятельство, что преобразования социально-экономического характера вовремя не подкреплялись преобразованиями политическими. Да и такие институты, как ценообразование, кредит, монетарная политика, регулирование трудовых споров, защита прав потребителей и т.п. в одночасье было не создать. Возникала одна из дилемм процесса демократизации, заключающаяся в том, что на определенном этапе развития общества темп и качество преобразований начинают не устраивать не только представителей оппозиции, но и многих граждан страны. По мнению некоторых политологов, среди которых Линц, Степан, Гантер, - это дилемма одновременности. (10). Суть ее заключается в том, что в период посткоммунистической демократизации преобразованиям должны подвергнуться все стороны функционирования общества, причем, по возможности, одновременно: политические отношения, экономика, правовая и судебная система, государственная бюрократия. Измениться должно и само общество, причем демократия должна стать «образом жизни». Однако становится все более очевидным, что бастионы демократии наскоком взять трудно, слишком велики социальные издержки реформ. Все явственнее ощущается разрыв между словом и делом, выявляется то, что многие принципы демократии были лишь провозглашены, но не реализованы. Что за предоставление привилегий представителям властвующей элиты на начальном этапе реформ сегодня приходится расплачиваться обществу.
Осознание того, что демократическая власть может быть коррумпирована так же, как и недемократическая, не прибавляет уверенности простым людям в выгодах демократического правления. Не способствует укреплению веры в демократию и провозглашенная в стране многопартийность, а вернее, процесс образования политических партий. С одной стороны, институциональный дизайн демократического процесса требует наличия в стране политических партий и движений. А с другой, процесс их формирования в условиях отсутствия гражданского общества происходит не на социальных или идеологических, а иных основаниях. Если начиная с 1989 года, в период полураспада, а затем и распада СССР, партии нередко создавались группами единомышленников на основе линии идеологического раскола (за или против демократического социализма, национальной независимости, западной демократии), то по мере перехода к новой системе процесс партиеобразования начал корректироваться правящей элитой. И это тоже дилемма демократии. Сейчас в Казахстане трудно найти партию, в программе которой отсутствует выражение поддержки демократическим преобразованиям. Многие партии и общественные движения считали и считают за честь идентифицироваться как демократические. Проблема, пожалуй, заключается в том, что немногие представители этих (да и других) партий смогут квалифицированно ответить на вопрос "в чем суть демократии и как они собираются отстаивать идеалы демократии?".
В то же время оппозиция также заявляет свои претензии на роль главного актора демократического процесса. При этом партии и движения оппозиционеров-демократов и не скрывают своих тесных отношений с западными единомышленниками. Так, только в декабре-январе 2001/2002 гг. лидеры демократической оппозиции Казахстана посетили Берлин, Бонн и Кельн, где их принимали в МИДе, министерствах и внешнеполитических центрах. Делегация Форума демократических сил Казахстана провела очередную серию встреч в Париже с представителями исполнительной и законодательной властей, экспертами по Центральной Азии и журналистами. Вообще же казахстанская оппозиция (по ее же оценкам) имеет во Франции надежные контакты, начало которым было положено в 1998г., когда во французской столице состоялся конгресс демократических сил Казахстана. Тогда он получил название "Генеральные штаты казахстанской оппозиции в Париже". С тех пор визиты представителей демократических партий и движений во Францию стали регулярными. Как утверждают казахстанские демократы-оппозиционеры, в ходе таких встреч высокопоставленные французские чиновники и политики не только получают информацию о положении в Казахстане, но и излагают позицию Франции и ее партнеров по Европейскому сообществу по большому комплексу вопросов - от международной безопасности до межпартийного сотрудничества демократов Центральной Азии и Западной Европы. (11). Маршруты казахстанских оппозиционеров пролегают не только в Европу. Так, решение лидеров трех оппозиционных партий, РНПК (Республиканская народная партия Казахстана), Демократической партии Казахстана "Азамат" и ПНКК (Партия Народный Конгресс Казахстана) о слиянии в единую Объединенную Демократическую партию было принято в ... Вашингтоне. С одной стороны, это свидетельствует о том, что Запад оказывает определенное влияние на развитие политических процессов в Казахстане, с другой стороны, становится очевидным, что в самом Казахстане отсутствуют институциональные условия для свободной деятельности оппозиции, которая испытывает прессинг со стороны власти и ищет поддержки за рубежом. Один из примеров - отъезд за рубеж в 2007 году лидера незарегистрированной партии «Атамекен» Е.Досмухамедова, оказавшегося по существу в полудобровольной эмиграции.
В последнее время в Казахстане наблюдается (вслед за Россией) идеологический «национал-оранжизм» - синтез либеральной и националистической программ, выражающийся в братании местных национал-патриотов и оппозиционеров, позиционирующих себя как социал-демократы (ОСДП - Общенациональная социал-демократическая партия) или просто демократы (партия «Азат»).
При этом своеобразная идеализация демократии остается устойчивым стереотипом не только обыденного, массового сознания, но и многих политологических конструкций. Объясняется это, во-первых, тем, что использование понятия "демократия" очень часто несет на себе печать идеализированного образа некоего безусловно позитивного во всех отношениях политического устройства. Во-вторых, реальное состояние поставторитарного общества, как правило, соизмеряется с классическими западными демократиями, рассматриваемыми как некий образец. При этом игнорируются специфические особенности, особенно социокультурного характера, трансформирующейся страны.
Представляется, что в условиях современного процесса глобальной демократизации следует исходить из того, что использование понятия "демократия" с целью характеристики того или иного политического режима может иметь аналитический смысл лишь при наличии уточняющих это понятие определений. В ряде случаев при оценке конкретного политического режима важно ответить не столько на вопрос о том, есть ли в данной стране демократия или нет, а о том, о какой именно демократии идет речь, ведь «демократий с прилагательным» в социально-политической литературе насчитывается уже десятки. В казахстанском дискурсе понятие "демократия" зачастую используется без каких-либо уточнений, как некий синоним безусловного политического блага. Как бы предполагается, что демократия может быть только совершенной, и эта идеализация демократии, некая завышенная требовательность к ее состоянию представляет собой стереотип многих аналитических построений, без преодоления которого объективная оценка идущих в стране процессов невозможна.
Впрочем, некоторые ученые подвергают сомнению сам тезис о «спасательной» функции демократии и рынка. Так, казахстанский философ А.А.Хамидов пишет: «В период так называемой перестройки и особенно после распада Советского Союза появилась - не без усилий заокеанских «консультантов» - новая утопия - рыночная, согласно которой рынок сам собой, автоматически приведет всех к «светлому» - но уже не коммунистическому, а ...капиталистическому - будущему». (12). Конечно, до сих пор нет точного ответа на вопрос «А не движемся ли мы от одной утопии к другой?».
Заслуживающим внимания с точки зрения перспективности представляется подход Е.Буровой, предлагающей считать одним из компонентов национальной идеи гражданственность: «Национальная идея в ее прикладном воплощении (как убеждение, как вектор жизненных интересов, как идеал) может и должна быть соизмерена с гражданственностью (как совокупностью патриотических чувств, намерений, устремлений индивидов) - индикатором социального поведения». (13). На наш взгляд, синтез государственности, национализма, гражданственности и евразийской идеи, потенциально привлекательной для всех национальных общин, является предпосылкой и условием консолидации общества и способствует установлению достаточно прочного межнационального и межконфессионального мира.
Литература
1. См.: Россия: Опыт национально-государственной идеологии// В.В.Ильин, А.С.Панарин, А.В.Рябов. - М.: Изд-во МГУ, 1994. - С. 35, 40.
2. А.Капышев. Национальная идея и смысл жизни// Хабарлары/ Известия Национальной Академии наук Республики Казахстан. Серия общественных наук, сентябрь-октябрь 2005, № 5. С. 33.
3. Н. Назарбаев. Наш выбор - единство и интеграция // Казахстанская правда. - 15 декабря 2000; Н. Назарбаев. Духовно-культурное развитие народа - основа укрепления государственной независимости Казахстана. Выступление на VII сессии Ассамблеи дружбы народов Казахстана // Казахстанская правда. - 16 декабря 2000.
4. Казахи не хотят быть казахстанцами// Мегаполис, 2007. 12 ноября.
5. См: Нации и национализм. - М.: Праксис, 2002. - С. 49-51.
6. Назарбаев Н. Евразийский Союз: идеи, практика, перспективы. 1994-1997. М.: Фонд содействия развитию социальных и политических наук, 1997. С. 418.
7. Кордонский С. Рынки власти: Административные рынки СССР и России. - М.: ОГИ, 2000. С. 181.
8. Мельвиль А.Ю. Демократические транзиты// Политическая наука в России: интеллектуальный поиск и реальность. Хрестоматия/ Отв. ред.-сост. А.Д.Воскресенский. М.: Московский общественно-научный фонд; ООО «Издательский центр научных и учебных программ», 2000. С. 357.
9. Шмиттер Ф. Угрозы и дилеммы демократии// Политическая наука, 1999-2. Проблема демократии в политической мысли ХХ столетия. М.: ИНИОН, 1999. С. 41-42.
10. Мачкув Е. Преобразование коммунистического тоталитаризма и посткоммунистическая системная трансформация: проблемы, концепции, периодизация. - Полис, 2000, № 4. С. 58.
12. Хамидов А.А. Власть и утопия// Власть как ценность и власть ценностей: метаморфозы свободы. - Алматы: ИФиП МОН РК, 2007. - С. 107.
13. Бурова Е. Гражданственность как основа казахстанского патриотизма и предпосылка консолидации общества// Мат. междунар. науч. конф.: «Проблемы устойчивого развития Казахстана в условиях глобализации: опыт, состояние и перспективы исследования. - Алматы: Компьютерно- издательский центр Института философии и политологии МОН РК. 2007. С. 404.
