Продолжая тему сотрудничества в сфере образования стран ЦА и Китая, отметим, что Казахстан за последние десять лет совершил настоящий прорыв в этом направлении. Сегодня он занимает девятую позицию по количеству обучающихся в китайских вузах иностранных студентов. По данным на февраль 2016 года, число казахстанских студентов в КНР составляет 11 764 человека. В их числе 763 студента, обучающихся по государственному обмену в рамках международных договоров, и 24 обладателя президентской стипендии «Болашак».
Рост китайского экономическоговлияния в Центральной Азии – это уже свершившийся факт, тогда как «мягкая сила»Китая, социокультурный компонент его присутствия в регионе не столь очевидны идостаточно спорны. В то же время земельные митинги в Казахстане показали, чтосинофобия - страх перед китайской политической и культурной экспансией, боязньпотери идентичности под напором «китаизации» - могут стать существенным препятствиемдля развития экономического сотрудничества, реализации совместныхинфраструктурных проектов. Социокультурному аспекту восприятия Китая вЦентральной Азии была посвящена одна из панелей прошедшей в Астане ежегоднойконференции Казахстанского института стратегических исследований при президентеРК по безопасности в Центральной Азии.Заведующийотделом Центральной и Южной Азии Института востоковедения Академии наук РеспубликиТаджикистан Музаффар Олимов отметил, что в образе Китая противоречивосовмещаются разные исторически обусловленные компоненты. Он выделяет три основныхпласта образов, символов и понятий, связанных в таджикской культуре с Китаем. Первый,традиционный, зафиксирован в классической литературе на фарси. Его основныедоминанты, по мнению М. Олимова, можно обозначить следующими понятиями: далекаястрана, место пребывания странных народов и волшебных существ, производствафарфора, родина искусных художников и мастеров. Следы архетипов из этого пластаможно обнаружить в таком слове таджикского языка, как «чин» – фарфор,фарфоровая посуда.Второйкомпонент – советский – сложился, когда Таджикистан был частью СССР, в неговходят понятия братский народ, компартия, борьба против империализма, странатрудящихся. Наконец, третий компонент – современный, оформившийся послеобретения Таджикистаном независимости. Его основные понятия и ассоциации –великий сосед, огромная территория, много людей, дешевые товары, непонятная ичуждая культура, трудолюбивые и неприхотливые люди. По мнению М. Олимова, воснове современного образа Китая, сформировавшегося в таджикском обществе,лежит советский пласт символов, что объясняется историей взаимодействия Таджикистанаи Поднебесной.-Хотя территория, входящая в современный Таджикистан, начала контактировать сКитаем очень давно, со IIвека до н.э., но после Атлахской битвы 751 года (сражения у города Атлаха междувойсками Аббасидского халифата и Тюргешского каганата с одной стороны и армиейтанского Китая – с другой за контроль над Средней Азией – Авт.) эти контакты были сведены к минимуму. При этом оживленная торговляпродолжалась в рамках Великого Шелкового пути (ВШП). После великих морскихоткрытий и забвения ВШП территории, входящие в современный Таджикистан,потеряли почти все связи с Китаем. Северный Таджикистан, который входил вКокандское ханство, воспринимал Китай почти исключительно через призму опытанародов Восточного Туркестана. Единственный канал торговой связи осуществлялсячерез Кашгар. В то же время население Восточной Бухары – территориясовременного центрального и южного Таджикистана и Бадахшана – на протяжениитысячелетия вообще не знала о Китае, от которого его отделяли труднодоступныегоры и территории, населенные тюрками. Именно поэтому таджики сформировалипредставление о Китае, как о далекой стране, которая лежит за страной тюрок, -поясняет М. Олимов.Реконструируясовременный образ Китая в общественном сознании Таджикистана, М. Олимовопирается на данные социологических опросов, которые Институт востоковеденияАкадемии наук Республики Таджикистан провел в 2008 и 2016 годах. По словамученого, эти замеры свидетельствуют о позитивном отношении граждан Таджикистанак Китаю. Так, согласно результатам опроса общественного мнения, проведенноговесной 2016 года, более 90% респондентов позитивно оценивают характер влиянияКитая на Таджикистан. М. Олимов подчеркивает, что население Таджикистана считаетКитай второй после России страной, рассматриваемой в качестве политического икультурно-цивилизационного сюзерена Таджикистана. Третьей страной, оказывающей наиболеезначительное воздействие на Таджикистан, является Иран.-При этом сравнение между опросами 2008 и 2016 года демонстрирует, что Китайпостепенно вытесняет Россию и Иран из общественного сознания, хотя Россия ввосприятии таджикистанцев по-прежнему остается самым желаемым партнером, союзником,страной, которая оказывает наиболее благоприятное воздействие на Таджикистан. Так,если в 2008-м году лишь 8% опрошенных считали, что Китай оказывает наибольшеевлияние на Таджикистан, то сейчас это мнение поддерживает 12,5%. В то время какРоссия потеряла позиции с 89% в 2008 году до 75,4% в 2016-м. Ирану в 2008 годупервенство отдавали почти 9%, сейчас – только 5,3%, - констатирует эксперт.Изучениеотдельных компонентов образа Китая и их оценки общественным мнением показывает,что более всего граждан Таджикистана привлекает экономическая система китайцев,в меньшей степени – политическая, и менее всего – культура Китая, что, помнению М. Олимова, является свидетельством слишком большой культурной дистанциимежду народами. При этом 79% опрошенных одобряют более тесные политическиеотношения Таджикистана и Китая, 21% - высказываются против. 85% поддерживаютукрепление экономических отношений с Китаем, против выступают 11%. Наконец,сотрудничество в сфере безопасности приветствуют 75% респондентов.-В то же время наши исследования обнаружили, что в таджикском обществесохраняется определенная степень недоверия к Китаю, хотя большинство опрошенныхсчитают, что Китай не представляет угрозу безопасности Таджикистана истабильности Центральной Азии. Опасается Китай только 3% , тогда как Россию - 13%респондентов. В целом можно предположить, что в массовом сознании историческийобраз Китая имеет нейтральную окраску – сосед, который постепенно становитсясоюзником, - отмечает М. Олимов.Приэтом таджикский эксперт подчеркивает: нельзя забывать о том, что существуетогромная разница между массовым сознанием и представлениями политической,военной и интеллектуальной элиты. Это вызвано, с одной стороны, различнымивнешнеполитическими ориентациями элитных групп, с другой – различными уровнямивзаимодействиями разных социальных (в том числе элитных) групп с Китаем.-Наиболее позитивно к Китаю относится правящая элита, которая продемонстрировалаготовность заменить Россию на Китай в качестве сюзерена. Наиболее негативно –гуманитарная интеллигенция, которая боится культурной экспансии и забвенияматеринской культуры, искусства и национального языка под давлением «китаизации».Также протест вызывает борьба с исламом, которое общественное мнение связывает свлиянием Китая, - говорит М. Олимов.Нанынешнем этапе доминирующим фактором восприятия Китая в Таджикистане является участиереспублики в китайском проекте Экономического пояса Шелкового пути (ЭПШП),который, безусловно, является главным инструментом экономического влиянияПекина в ЦА. М. Олимов напоминает, что в сентябре 2015 года в Пекине лидерыТаджикистана и КНР подробно обсудили дорожную карту, а также подписалисоглашение о совместных шагах по практической реализации китайской инициативы,нацеленной на формирование и укрепление инфраструктурного сотрудничества исовместного развития Республики Таджикистан и КНР в рамках ЭПШП.-Общественное мнение оценивает идею ЭПШП исключительно положительно. Ноодновременно с этим опросы демонстрируют желание населения войти в Евразийскийэкономический союз (ЕАЭС), так как Таджикистан и Россию связывает огромнойпоток транснациональной трудовой миграции. На данный момент, несмотря на оченьдоброжелательное отношение населения Таджикистана к Китаю и к его деятельностив стране, существует четко выраженная ориентация на Россию. Это влияниесоветского наследия, которое поддерживает трудовой миграцией. Но в то же время этаориентация практически перестала действовать среди элиты. Сегодня трудносказать, сможет ли КНР вытеснить Россию с ее места не только в элите, но и вмассовом сознании, - отмечает таджикский эксперт.Такимобразом, М. Олимов констатирует, что в общественном сознании Таджикистана досих пор доминируют компоненты образа Китая, сложившиейся в советскую эпоху, хотятаджикское общество постепенно накапливает знания, впечатления, формирует новыестереотипы о Китае и китайцах, основанные на опыте стремительно развивающихсясвязей с КНР.Гораздоболее сдержанную оценку места и роли Китая в регионе дают экспертыиз Узбекистана – республики, которая, как известно, придерживается стратегии«рационального изоляционизма», оценивая любой формат международного сотрудничествас точки зрения собственных прагматичных интересов. Ведущий научный сотрудник Института стратегических и межрегиональныхисследований при Президенте Республики Узбекистан Уткирбек Сиддиков, вчастности, отмечает, что наибольший интерес для его страны представляютинфраструктурные проекты, предлагаемые китайской стороной.-Бесспорно, что отсутствие разветвленных и надежных транспортных иэнергетических коридоров, обеспечивающих государствам ЦА выход на международныерынки, во многом сдерживает полноценную интеграцию региона в структурумирохозяйственных отношений. На фоне этого реализация крупных инфраструктурныхпроектов в транспортно-коммуникационной сфере, связывающих Центрально-Азиатскийрегион с мировыми рынками, будет способствовать наращиванию региональноготоргово-экономического сотрудничества, привлечению иностранных инвестиций ипередовых технологий, развитию промышленной инфраструктуры. Кроме того,строительство автомобильных и железных дорог, связанных с ними логистическихцентров и других инфраструктурных объектов может стать мощным стимулом длясоздания дополнительных рабочих мест и, как следствие, увеличения доходов иобщественного благосостояния, - подчеркивает узбекский эксперт.У.Сиддиков отмечает, что в системе двухстороннего и многостороннегосотрудничества Узбекистан отдает приоритет инвестиционной составляющей с цельюпривлечения прямых иностранных инвестиций и передовых технологий, реализациикрупных инфраструктурных проектов и строительства альтернативных маршрутовпоставок продукции в различные регионы мира. В качестве одного из такихпроектов эксперт назвал железнодорожную линию «Ангрен-Пап» протяженностью 124километра через труднодоступный перевал Камчик, связывающую Ферганскую долину состальной частью Узбекистана. В перспективе этот маршрут может статьстратегическим участком кратчайшего транзитного маршрута между крупными рынкамиАзиатско-Тихоокеанского региона, Европы и Ближнего Востока, поясняет У.Сиддиков.Вто же время узбекский эксперт констатирует определенные подвижки в развитиикультурно-гуманитарного сотрудничества между Узбекистаном и Китаем. Так, всфере образования расширяется обмен студентами, налаживается изучениекитайского языка в Узбекистане и узбекского – в Китае. У. Сиддиков, вчастности, упоминает тот факт, что в Центральном университете национальностейКНР открыто отделение узбекского языка, а в Пекинском университете иностранныхязыков налажено преподавание узбекского языка. Помимо этого Центр исследованияУзбекистана и образовательных обменов действует в Шанхайском университете.Продолжаятему сотрудничества в сфере образования стран ЦА и Китая, отметим, что Казахстанза последние десять лет совершил настоящий прорыв в этом направлении. Сегодня онзанимает девятую позицию по количеству обучающихся в китайских вузах иностранныхстудентов. По данным на февраль 2016 года, число казахстанских студентов в КНРсоставляет 11 764 человека. В их числе 763 студента, обучающихся погосударственному обмену в рамках международных договоров, и 24 обладателяпрезидентской стипендии «Болашак». Такие цифры приводит директор Института Конфуция Евразийского национального университета им.Л. Н. Гумилева Сауле Кошанова. Количество казахстанских студентов вкитайских вузах в течение прошедшего десятилетия увеличилось в 14 раз. С 2004по 2014 годы китайские вузы окончили 2 тыс. граждан Казахстана, в том числе 188«болашаковцев».
