Такой вопрос периодически всплывает на поверхности нашей информационной лужи. И он все больше приобретает характеристику риторического - то такого, ответ на который не требуется.
Такой вопрос периодически всплывает на поверхности нашей информационной лужи. И он все больше приобретает характеристику риторического - то такого, ответ на который не требуется.Сегодня в среде проаблязовских публицистов модно утверждать, что именно благодаря их кумиру хоть какое-то политическое оппонирование режиму было. И оно вынуждало этот режим показывать свое подлинное нутро - дескать, в истории с жанаозенскими беспорядками оно проявилось наиболее отчетливо. Типа, стояли люди тихо-мирно, никто их не подбивал на совершение беспорядков, а потом режим взял и спровоцировал. Хотя на самом деле паломничество к протестующим семь месяцев работников совершалось именно аблязовскими кругами и на его деньги, а местная власть - то есть, режим, по терминологии оппозиционной публицистики - предпочитала вообще все происходящее игнорировать. И именно в этом состоит ее вина.На счет роли Аблязова есть и иное, противоположное мнение - он не финансовый оплот оппозиции, а ее могильщик. Ведь гражданам страны было абсолютно очевидно, что страсти, которыми кипели отельные общественные деятели и организации, щедро оплачиваются Аблязовым, который посредством политтехнологий решает свои узкие интересы. Которые навязываются большинству, будто бы это интересы этого самого большинства. От этого доверие и интерес к мероприятиям оппозиционеров и оппозиционных структур был низкий - кому охота даром лезть в петлю, становится объектом пристального внимания спецслужб или жертвой правоохранительной системы за чьи-то шкурные дела? А вот когда проблема действительно касалась народа, аблязовские деятели почему-то отстранялись от происходящих процессов или включались в них тогда, когда возмущение затихало, пытаясь заново разжечь уже остывший костер народного волнения.Причину такого странного поведения понять легко, если предположить, что следовать в колее протеста, инициированного и контролируемого не силами Аблязова, а, скажем так, конкурирующими на протестном поле группами, его структуры никогда не собирались. Скажем, ОСДП никогда или весьма редко получала информационную поддержку аблязовских структур, хотя испытывают о стороны власти противодействие не меньшее. Скажем, накануне президентских выборов этого года им не удалось ввести в избирательные комиссии ни одного своего представителя, причем вопреки прямо утверждающего приоритет партийных представителей перед членами других общественных организаций закона "О выборах".Помимо Аблязова тем, кто уронил авторитет оппозиции в глазах народа, стал Рахат Алиев. Ставший оппозиционером под влиянием уголовных дел, а до их возбуждения не давший даже намека на свои "демократические взгляды" и ласково принятый под защиту информационными ресурсами Мухтара Аблязова, Рахат Алиев стал лишним подтверждением тезиса, что в нашей стране самые весовые оппозиционеры - это обиженные на власть ее бывшие апологеты (традиция заложена еще брокером международного масштаба - Акежаном Каждегельдиным). Все как на подбор, персоны, заимевшие огромные состояния, происхождение которых, по большому счету, с точки зрения законодательства и моральных норм, мягко говоря, имеет сомнительные корни и основу.Имидж Рахата Алиева не помогла перекрасить даже его собственная смерть - от своей руки или "подосланных палачей", как писала сочувствующая пресса. Более того, есть некоторое количество граждан, которые сомневаются в самом факте его смерти и периодически пишут об этом в комментариях на различных сайтах Казнета.Поддержка Мухтаром Аблязовым Рахата Алиева стала даже причиной для некоторого отторжения от политических и информационных структур экс-банкира коллег-оппозиционеров, ранее лояльных к ним. Кое-кто из стойких противников режима даже свидетельствовал на суде в Вене против Альнура Мусава и Вадима Кошляка, обвиняемых в убийстве менеджеров "Нурбанка". Рахат Алиев до этого процесса не дожил, но его тень незримо присутствовала на нем - публикации не обходились без упоминания его имени. Редко кто удерживался в нейтральном режиме - аблязовские СМИ исходили скорбью по герою, "которого мы потеряли", другие же не могли удержаться от негативных эмоций и, что скрывать, каких-то злорадных даже интонаций.Наконец, еще один оппозиционный герой - Виктор Храпунов, рекордсмен по количеству заведенных уголовных дел. Это количество быстро переросло в качество - Виктор Храпунов и его супруга Лейла, а также ее сын Ильяс только и говорят, что о необходимости демократических реформ в Казахстане. Сейчас, правда, что-то все реже и реже.Называть этих людей каким-то финансовым оплотом оппозиции, претендующей на смену режима, значит серьезно грешить против истины. А истина в том, что эти господа решали свои проблемы посредством оппозиционной деятельности, причем нацеленной на силовое решение политических вопросов. А силу эту - взять у народа в виде его представителей, послушно лезущих на баррикады. Что, собственно, и случилось в Жанаозене. И окончательно убило в народе доверие к оппозиционным политикам.Поэтому и получается, что оппозиция в стране есть и в то же время ее как бы нет. Народ ее в упор не замечает... Потому что не действий, направленных на обуздание тех иррациональных зачастую действий власти в экономической сфере. Объективна по своей природе или нет случившаяся днями девальвация, нагнувшая население в очередной раз ниже плинтуса, но ситуация опять же, в очередной раз продемонстрировала вышеприведенные выводы…Алим ИНОЯТОВ
Источник - Better.kz
