в Евросоюзе объем взаимной торговли товарами и услугами, объем взаимных инвестиций на момент введения евро составлял 60%. Таким же он и остался. У нас этот показатель пока на уровне 11%. Будет ли это 60%? Конечно, нет. Исходя из разности наших экономик, у нас никогда не будет так, как в Евросоюзе. Потому что Россия торгует с Евросоюзом, с Китаем, Казахстан также торгует с Евросоюзом и Китаем, другие страны - аналогично. Мы до 60% от общего товарооборота внутренний свой товарооборот не нарастим. Сейчас у нас взаимная торговля по товарам составляет 60-70 млрд. долларов. Общая внешняя торговля – более триллиона. Наверное, нужно исходить из прагматики: если эта сумма будет большой, и какая-то расчетная единица будет призвана обслуживать эти товарные и прочие потоки, это будет рационально.
Вопрос о перспективах дополнения Евразийского экономического союза«единовалютной» компонентой вновь актуализировался в последние дни. После распоряжения Президента России о проработкестратегии по созданию валютного союза странами ЕАЭС, отдельные экспертыпоспешили спрогнозировать введение единой евразийской валюты едва ли не с 1января 2016 года. Не удивительно, что перспективы интеграции в валютной сфере стали центральной темой отдельной секционнойдискуссии в рамках состоявшегося в Москве на минувшей неделе Экономическогофорума СНГ. Случайность или нет, новынесению одного из самых дискуссионных аспектов интеграции в формат отдельногосекционного заседания представительного форума предшествовало событие, окотором средства массовой информации сообщили накануне. За день до открытияЭкономического форума СНГ президент России Владимир Путин дал поручение Центробанкуи правительству РФ (во взаимодействии с национальными банками государств– участников ЕАЭС) определить к 1 сентября текущего года дальнейшие направленияинтеграции в валютной и финансовой сферах с проработкой вопроса целесообразностисоздания на пространстве ЕАЭС валютного союза. Подобная конкретика вдохновилатеоретиков и практиков интеграции на оживленную дискуссию с эффектом«двойственности», обусловленным не только временными и пространственнымиаспектами, но также фактором «личной статусности».Так, в частности, членКоллегии (министр) по экономике и финансовой политике ЕЭК Тимур Сулейменоввысказал по существу вопроса две позиции: от лица чиновника и от лица экономиста.- Если мы говорим опоручении президента Путина российскому Центральному банку и российскомуправительству проработать вопрос целесообразности и необходимости введенияединой валюты в ЕАЭС, то как чиновник я оцениваю эту необходимость абсолютнонормально. Более того, это укладывается в рамки долгосрочного и среднесрочногопланирования. И, конечно, мы в Евразийской экономической комиссии не можем незамечать, что такие поручения уже даются и, тем более, игнорировать этот факт. Мыв контакте с нашими российскими коллегами будем готовы подключиться к выработкелюбых предложений в этом направлении, - констатировал министр ЕЭК. Однако мажорная тональностьзаявления была скорректирована мнением Тимура Сулейменова – экономиста. В этойипостаси он остается приверженцем ранее и неоднократно озвученного мнения: валютныйсоюз на пространстве ЕАЭС – это, во-первых, вопрос отдаленной перспективы,во-вторых, процесс, в котором поспешность неуместна. Обосновывая подобную точкузрения, министр ЕЭК апеллировал к уже имеющемуся опыту евразийской интеграции,а также к опыту формирования Европейского союза и зоны евро. - Мы не пытались открытьрынок услуг, движения рабочей силы или движения капиталов в 2010 году, когдазаработал Таможенный союз, потому что знали: это просто невозможно. Мы дали Таможенномусоюзу поработать четыре года и лишь теперь, в 2015 году, обеспечили эти свободыв большом и реальном воплощении. Ровно так же необходимо поступить с вопросоминтеграции в валютной сфере. Мы должны посмотреть, как будут развиваться нашивзаимоотношения, общие рынки по инвестициям и по услугам. И лишь когда/если мыпоймем, что для получения конкретных экономических, рациональных ипрагматических, измеряемых результатов необходимо создание валютного союза,такое решение должно быть принято, - отметил Т. Сулейменов. По его мнению, на данномэтапе предпосылок для введения единойвалюты на пространстве ЕАЭС недостаточно. - в Евросоюзе объемвзаимной торговли товарами и услугами, объем взаимных инвестиций на моментвведения евро составлял 60%. Таким же он и остался. У нас этот показатель покана уровне 11%. Будет ли это 60%? Конечно, нет. Исходя из разности нашихэкономик, у нас никогда не будет так, как в Евросоюзе. Потому что Россияторгует с Евросоюзом, с Китаем, Казахстан также торгует с Евросоюзом и Китаем, другиестраны - аналогично. Мы до 60% от общего товарооборота внутренний свойтоварооборот не нарастим. Сейчас у нас взаимная торговля по товарам составляет60-70 млрд. долларов. Общая внешняя торговля – более триллиона. Наверное, нужноисходить из прагматики: если эта сумма будет большой, и какая-то расчетнаяединица будет призвана обслуживать эти товарные и прочие потоки, это будет рационально.Если же нет – значит не нужно этого делать. На мой взгляд, мы – бизнес, потребители,государство – должны ощущать эффект любого решения в сфере интеграции на себе,- резюмировал министр ЕЭК. Аналогичные мнениявысказали и представители стана «теоретиков». Так, доктор экономических наук, заслуженный деятель науки РФ, профессоркафедры мировой экономики и международных финансовых отношений факультетамеждународных экономических отношений Финансового университета при правительствеРоссии Лидия Красавина считает, что формирование единого валютного союза в условиях Евразийскогоэкономического союза – это миф, для воплощения которого в реальностьсоответствующие условия еще не созрели. Сославшись на тот факт, что в Евросоюзе путь от экономической интеграциик валютному союзу занял более 30 лет, эксперт указала на важность валютнойполитики в переходный период. В этом плане, по мнению Л. Красавиной, некоторыенаработки Евросоюза могут быть весьма полезными. Речь, в частности, о практикевзаиморасчетов на основе экю. - Очень эффективно работала европейская расчетная единица экю, котораябыла предшественником евро и на протяжении многих лет использовалась не тольков регионе. Наша страна получала кредиты в экю, контракты заключались в экю,потому что там была композитная корзина валют стран-участников. Думаю, имеетсмысл коллективно разработать применительно к евразийской интеграции вариант единойрасчетной региональной единицы. Кстати, эта идея не нова, она уже неоднократноподнималась, и даже на официальном уровне: уважаемый господин президент КазахстанаНурсултан Назарбаев в Астане на международной конференции ставил эту проблему,- констатировала профессор, отметив, что в этом процессе предстоит огромнаяколлективная работа.По мнению авторитетной российской ученой, концепция перехода отэкономического к валютному союзу в формате евразийской интеграции обязательнодолжна быть подкреплена и соответствующей идеологией – идеологией коллективнойзащиты интересов, учитывающей, в том числе, мощный политический риск: США и Евросоюз не могутсмириться с потерей рынка богатых ресурсов Евразийского региона, поэтому будутпопытки их «уклонения от интеграции в другую сторону», считает эксперт. С позиций специалиста по европейской интеграции оценила проблему ОльгаБуторина, доктор экономических наук, профессор, заместитель директора понаучной работе Института Европы РАН. - Валютная интеграция в Европе,на которую мы все время ровняемся, производилась совершенно в иных условиях, чемто валютное сотрудничество, которое мы пытаемся выстроить сегодня. Одно изсущественных отличий состоит в том, что экономики западноевропейских стран,какими бы они пострадавшими ни были во время Второй Мировой войны, они всеравно были наиболее развитыми в своей части света. Мы же работаем в совершенноиных условиях. Наши экономики, прошу прощения за такое сравнение, это «коротышки»в баскетбольной команде. Начало перехода к рыночной экономике в наших странахсостоялось 20-25 лет назад. И если бы мы переходили к полноценным развитымэкономикам, мы бы к ним уже пришли. Но на сегодняшний день наши экономики – я имеюв виду и экономику России, и Казахстана, и других государств Евразийского союза,так же, как и части Восточной Европы – остаютсявесьма отличными от развитых экономик Западной Европы и тем более США, и останутсятаковыми в ближайшие 15 – 20 лет, - заявила О. Буторина. - Мы все время держим в голове опыт Европейского союза. Но, на мойвзгляд, он нам совершенно непригоден. Когда я смотрю на текст Договора о ЕАЭС,я вижу там совершенно ясный призрак Маастрихтских критериев – отношение госдолга к ВВП, дефицита к ВВП и такдалее. Но Маастрихтские критерии были введены в Евросоюзе только в связи ссозданием единой валюты, никогда раньше они не были нужны. Более того, ихвыполнение сталкивается с дикими проблемами. Мне представляется, что нам нужнысвои критерии. Пока мы не выработаем свои правила игры для постпереходнойэкономики, у нас ничего не будет получаться, - считает О. Буторина. Резюмируя свою позицию, ученая подчеркнула необходимость постановкиперед учеными-экономистами задачи выработки инструментов регулированияпостпереходной экономики. Для этого научные центры государств-участников ЕАЭС должныполучить серьезное правительственное задание, серьезное финансирование, ипроводить работу на конкурентной основе. Ольга Казанцева
