Отличительной чертой казахстанских и российских политических и экономических реалий является традиция долгосрочного стратегического планирования. Если в Казахстане ключевые направления экономической и социально-политической модернизации обозначены в Стратегии «Казахстана-2050″, то в России таким всеобъемлющим документом является «Стратегия-2020″. Мы побеседовали с заместителем исполнительного директора политологического центра «Север-Юг» (Россия) Юлией Якушевой о концептуальной схожести этих программных документов и точках соприкосновений экономической и социально-политической стратегии Казахстана и России
Отличительной чертой казахстанских и российских политических и экономических реалий является традиция долгосрочного стратегического планирования. Если в Казахстане ключевые направления экономической и социально-политической модернизации обозначены в Стратегии «Казахстана-2050″, то в России таким всеобъемлющим документом является «Стратегия-2020″. Мы побеседовали с заместителем исполнительного директора политологического центра «Север-Юг» (Россия) Юлией Якушевой о концептуальной схожести этих программных документов и точках соприкосновений экономической и социально-политической стратегии Казахстана и России: - Как известно, в Казахстане принята «Стратегия «Казахстан — 2050″, в которой расставлены приоритеты социально-экономического развития нашей страны. Какие пункты этой стратегии, на Ваш взгляд, представляют наибольший интерес?- Эту стратегию следует рассматривать с точки зрения преемственности по отношению к другому программному документу — «Стратегия-2030″, — создавшего основу реформирования казахстанской экономики в конце 1990-х — нулевых годах.Стратегия развития Казахстана до 2050 года — комплексный документ, что позволяет очертить приоритеты политического, социального и гуманитарного векторов развития казахстанского общества. Причем помимо внутриполитического контекста, в программе четко отражено понимание Казахстаном своего места в мире, представлены конкретные инициативы к международному сообществу по преодолению экономических и геополитических вызовов современности. Причем Стратегия — далеко не пустой документ, наполненный красивыми формулировками и благими пожеланиями. В ней четко и откровенно расставлены акценты в достаточно болезненных и неоднозначно трактуемых вопросах для казахстанского общества. Например, немало копий было сломано вокруг таких проблем, как светский характер казахстанского государства и политика в межконфессиональной сфере, проблема изучения государственного языка и курс на трехъязычие, позиция Казахстана в отношении евразийского проекта и казахстано-российские отношения. Задав вектор решения этих болезненных вопросов, Стратегия позволила более точно увидеть траекторию движения Казахстана на ближайшую и среднесрочную перспективу.- Как, на Ваш взгляд, коррелируется ли «Стратегия «Казахстан-2050″ и российская «Стратегия-2020″. В каких отраслях и сферах жизни общества наблюдаются точки соприкосновения?- Важно, что и Казахстан, и Россия руководствуются принципом стратегического планирования при осуществлении социально-экономических реформ. Прежде всего, я бы обратила внимание, что с 1 января вступает в силу договор о создании Евразийского союза. Отсюда очевидный вывод — увеличение плотности интеграционного взаимодействия диктует необходимость более тесной координации в плане стратегий развития. Причем речь идет не только о сугубо экономических вопросах, но и о неком общем целеполагании. Условно говоря, ответе на вопрос, какие общества в течение ближайших десятилетий мы будем строить в России и Казахстане. Если видение перспектив в целом совпадает, то в таком случае не должно быть опасений, что наши нации будут расходиться, несмотря на существование ЕАЭС. Поэтому можно сказать, что программы имеют принципиальное сходство в методологических плане.Они ориентируют наши общества на строительство современных инновационных экономик. Выход на новые стандарты качества жизни и переход к экономике знаний. Именно реформирование образовательных систем России и Казахстана, развитие «социальных лифтов» для молодежи, совершенствование системы профессиональной подготовки и переподготовки кадров — то, что в Казахстане получило название «социальной модернизации», и является общим лейтмотивом российской и казахстанской стратегий.Я бы сравнила казахстанскую Стратегию 2050, озвученную в рамках Послания президента Казахстана с установками Послания народу России, озвученного Владимиром Путиным в 2012 года. В обоих обращениях президентов значительное внимание уделено вопросам национальной идеологии, духовным ориентирам государственного развития.Так, в Послании президента Казахстана Нурсултана Назарбаева, одним из главных императивов является новый казахстанский патриотизм, основанный на равных возможностях для всех граждан страны вне зависимости от национальности и социального происхождения.Тема национального единения заняла важное место и в Послании Владимира Путина. Российский президент, как и Нурсултан Назарбаев, призывает политическую элиту и национальную интеллигенцию сыграть первостепенную роль в духовном развитии государства, формировании сознания нации. И в этом смысле создание новых «героев нашего времени», новых авторитетов, на которые будет равняться молодежь, является своевременным и актуальным решением и для казахстанских, и для российских реалий.- Евразийская интеграция является одним из приоритетов казахстанской Стратегии-2050. А можно ли назвать путь евразийской интеграции ключевым для России? Или все-таки Россия, несмотря на текущее охлаждение отношений с Западом, видит себя прежде всего частью Европы?- Я думаю, что Россия видит себя частью евразийской цивилизации, которая вобрала в себя лучшие черты европейской и азиатской цивилизаций. Поэтому говорить о противопоставлении европейского и азиатского пути на примере наших обществ, мне кажется, не стоит. Не нужно путать вопросы геополитики со стратегическими приоритетами цивилизационного развития.Более того, и российское, и казахстанское руководство никогда не противопоставляли европейский и евразийский векторы. ЕАЭС и ЕС не являются конкурирующими образованиями. Это искусственно формируемое противопоставление. В перспективе евразийский и европейский союзы могли бы не просто взаимодействовать, но и совместно сформировать новый экономический центр силы.- Дежурный, наверное, сегодня вопрос. Как Вы считаете события на Украине, осложненные возрождением риторики конфронтации России и Запада, в целом повлияют на качество и темпы евразийской интеграции?- На темпы евразийской интеграции нынешний кризис, обретающий глобальное звучание, может оказать определенное негативное воздействие.С другой стороны, пример Украины, долгое время стремящейся извлекать максимум пользы от политики лавирования между ведущими центрами силы, показывает, что гораздо надежнее и безопаснее быть частью интеграционных объединений, нежели противостоять вызовам современности самостоятельно. Тем более при наличии факторов дестабилизации на внутристрановом уровне. Политика «неприсоединения» в сложившихся условиях — опасный выбор для постсоветских стран, думаю, что стратегически мыслящие элиты это понимают. И не нужно обманываться тем, что хоть какое-то государство на пространстве бывшего СССР имеет реальные шансы на присоединение к ЕС. Это иллюзия. Прибалтийские страны цивилизационно всегда относились к Европе, чего не скажешь о других постсоветских государствах. При этом есть пример Турции, которую много лет держат на «пороге» ЕС. Да и открытие рынков для европейских товаров объективно наносит мощнейший удар по национальным экономикам. Здесь опять же уместен пример Прибалтики или более свежий пример Молдавии, которая начала испытывать все «прелести» ассоциации с ЕС.Между тем, в евразийском проекте страны-участницы сами определяют правила игры и формируют «границы возможного» для совместного развития и экономической кооперации. Поэтому нынешняя ситуация может ситуативно оказать определенное негативное влияние на ход евразийской интеграции. Но если говорить о стратегических приоритетах, то нет оснований сомневаться в том, что они останутся неизменными.- Сегодня на очереди во вступление в ЕАЭС стоит две страны: Армения и Кыргызстан. Как Вы считаете, возможна ли в этих странах дестабилизация ситуации по украинскому сценарию?- Что касается Кыргызстана, то страна пережила две революции, и хочется верить, что постепенно выработает иммунитет от решения политических вопросов силовым способом. Однако сложный комплекс социальных и экономических проблем в этой республике, действительно, вызывает беспокойство и в Москве, и в Астане. Я как раз полагаю, что вступление Кыргызстана в ТС может способствовать решению этих сложных вопросов на внутристрановом уровне. Равно как то же самое можно сказать и в отношении Армении. Другое дело, что вся сложность этого вопроса заключается в несколько иной проблеме — критерии, по которым новые страны-кандидаты могут быть приняты в состав интеграционного объединения. Я думаю, все эксперты хорошо помнят ситуацию с проблемой расширения ЕС по политическому принципу, вызвавшую кризис на европейском пространстве. Некоторые страны южной и восточной Европы оказались не в состоянии выдерживать требования по бюджетной, налоговой финансовой политики, которые предъявлял им Брюссель. Отсюда вопрос: готовы ли Армения и Кыргызстан к выполнению этих требований? Да и вообще, насколько четко эти требования сформулированы? В этом, на мой взгляд, и состоит ключевая проблема, которую должны обсуждать экономисты и политологи. Все остальные сюжеты являются производными от вопроса о степени готовности национальных экономик к интеграции так, чтобы не поставить под удар внутреннюю устойчивость евразийского проекта.Беседовала Жанар Тулиндинова http://eurazis.kz/?p=4717
