Интеграция — процесс диалектический, а потому не обходится без шероховатостей и отдельных разночтений. Их наличие свидетельствует о жизнеспособности интеграционного проекта, ведь любой живой организм развивается только через преодоление противоречий. И в этом смысле открытый диалог лучше, чем лакировка действительности и замалчивание спорных вопросов.
Интеграция — процесс диалектический, а потому не обходится без шероховатостей и отдельных разночтений. Их наличие свидетельствует о жизнеспособности интеграционного проекта, ведь любой живой организм развивается только через преодоление противоречий. И в этом смысле открытый диалог лучше, чем лакировка действительности и замалчивание спорных вопросов. Мы побеседовали с директором Информационно-аналитического центра по изучению общественно-политических процессов на постсоветском пространстве МГУ им. М.В. Ломоносова Сергеем Рекедой о некоторых вопросах, заполняющих дискуссионное поле вокруг Евразийского экономического союза: - Сергей Вячеславович, как известно, в Стратегии «Казахстан-2050″ Президент поставил перед казахстанцами цель — войти до означенной даты в число 30 наиболее развитых стран мира. Эту же цель, выступая в апреле в МГУ им. М.В.Ломоносова, Н.А. Назарбаев спроецировал в целом на все евразийское содружество. Как Вы считаете, учитывая тот факт, что к Евразийскому экономическому союзу (ЕАЭС) в скором времени должны присоединиться такие слабые в экономическом отношении страны, как Армения и Кыргызстан, насколько реалистично достижение этой задачи? Насколько оправданно наращивать количественный состав участников евразийской интеграции в ущерб их качеству?- Это дискуссионный вопрос, который нельзя рассматривать изолировано от более широкого комплекса вопросов, включая проблемы безопасности, миграции и прочее. Включение Кыргызстана в ЕАЭС — это не только шанс для этой страны на системную модернизацию, но, в перспективе, большой плюс для Казахстана — снятие источников напряженности в стране — ближайшем соседе РК. Кстати, именно от коллег из Казахстана я часто слышу, что присоединение Кыргызстана к ЕАЭС даже больше выгодно для РК, чем для России. То есть у расширения ЕАЭС имеются свои плюсы и минусы. Но, в целом, мне кажется, что это, скорее, позитивный момент, нежели системный риск для тех амбициозных задач, которые ставит Нурсултан Назарбаев. Главное, конечно, не превратить движение вперед в самоцель, как это сейчас происходит в Европейском союзе (ЕС). В таком случае неизбежны и экономические проблемы, и политические противоречия. Но такой угрозы я пока не вижу.- Как известно, Казахстан, который связывают тесные партнерские отношения с Азербайджаном, высказал особое мнение по поводу включения в состав Таможенного союза и ЕАЭС спорной территории Нагорного Карабаха. Как вы считаете, могут ли сказаться подобного рода разночтения в видении дальнейших путей расширения евразийского интеграционного проекта отразиться на темпах интеграционных процессов и их качестве?- Мне кажется, «карабахский вопрос» включения Армении в ЕАЭС несколько искусственно раздут. Если взглянуть на факты — речь все-таки идет о включении в состав ЕАЭС Армении, а не Нагорного Карабаха. Напомню, что даже сама Армения не признала Карабах де-юре. Не признают его никто из евразийской тройки. В чем тогда проблема? Общий знаменатель у всех сторон процесса есть. Поэтому разногласия не носят неразрешимый характер. В ряде случаев их искусственно раздувают противники евразийской интеграции. Понятно, что этот вопрос особенно привлекает внимание у армянской и азербайджанской общественности. Но это общественные дискуссии, обычное дело. Политических же оценок никто не менял и нужды в этом в контексте евразийской интеграции нет.Что же касается позиции Назарбаева по этому вопросу, то он ее абсолютно четко и ясно озвучил. Но у меня нет ощущения, что российское руководство без должного понимания отнеслось к этим аргументам.- На дебатах после церемонии подписания Договора о ЕАЭС член президиума Евразийской академии телевидения и радио, профессор Российского государственного гуманитарного университета Людмила Адилова высказала мнение, что ЕАЭС нуждается в брендировании, в создании его визуального и эмоционального образа. Иначе создаться впечатление, что это проект «верхушечный», проект элит. Что, на Ваш взгляд, должен включать в себя визуальный и эмоциональный образ ЕАЭС?- Соглашусь, что формирование образа евразийской интеграции – дело, которому уделяется непозволительно мало внимания и сил. Речь идет даже не только и не столько об официальной символике — гимнах, флагах и пр., сколько именно о том ощущении сопричастности обычного человека к большому проекту ЕАЭС, ощущении, как Вы верно заметили, что это не элитарный проект.Очевидно, основная роль здесь отводится СМИ. И это вовсе не значит, что нужно создавать какой-нибудь официоз с клишированным названием вроде «Вестник Евразийского союза». Подобным путем цели не достичь; скорее, напротив, утвердится образ «чиновничьего проекта». Здесь эффективнее будет поддержать журналистские и в целом общественные проекты, предлагаемые снизу. Поддержать, например, грантами – почему бы и нет? Кстати, в качестве примера на ум пришел проект «Зеркало Крыма» — очень стильный, информативный, современный портал о Крыме, который зародился в головах нескольких опытных журналистов после известных весенних событий. Посмотрев оформление сайта и почитав на нём статьи, вряд ли вы представите Крым какой-нибудь «отсталой провинцией». И это лишь один пример.Также неформально нужно подходить и к формированию образа ЕАЭС: искать вопросы созвучные с интересами обычного гражданина, не пропускать серьезные инфоповоды, а не мусолить «вбросы» про трусы и кеды. Я думаю, проблема сейчас в том, что в принципе сами журналисты далеко не всегда настолько хорошо погружены в тему, чтобы сделать привлекательный медиа-продукт по теме ЕАЭС, донести просто до читателя/зрителя сложные вещи. Но, надеюсь, со временем, если этому уделять должное внимание, удастся добиться прогресса. Было бы очень интересно увидеть плоды работы редакции, в которой собрались бы неравнодушные к делу ЕАЭС журналисты из всех стран союза.- В одном своем материале о Казахстане Вы отметили рост национал-патриотического движения в Казахстане. Чем это, на Ваш взгляд, чревато: способны ли национал-патриоты создать серьезную турбулентность в общественном мнение и довести дело до «майдана»?- Действительно, в Казахстане можно отметить рост национал-патриотического движения, но это неизбежный процесс, сопутствующий интеграции. Было бы странно, если бы этого не было. Посмотрите на тот же Евросоюз, который постепенно движется в сторону всё более глубокой федерализации. Каков был ответ на этот процесс? В результате последних выборов в Европарламент прошло рекордное число евроскептиков. Поэтому и в Казахстане углубление своей, евразийской, интеграции вызывает аналогичные процессы.Уровень влияния «нацпатов» на общественное мнение, как мне представляется, зависит больше от эффективности интеграции, нежели от активности самих этих политических сил. Если ЕАЭС будет буксовать, не сможет решить поставленные перед ним задачи, то, конечно же, риторика национал-патриотов будет находить больше поддержки в сознании жителей Казахстана. Но я не стал бы преувеличивать этот фактор, а тем более говорить о том, что он может привести к подобию майдана. Корни «майданов», в том числе украинского, во внутренней ситуации в стране, в неэффективности государственного аппарата, деградации экономики, идеологическом тупике – поэтому это стало возможно на Украине и поэтому невозможно сейчас в Казахстане. Более того, ЕАЭС как проект, призванный способствовать модернизации экономики, развитию стран союза, является как раз инструментом, который по идее и должен обезопасить наши страны от общественных кризисов и нестабильности, которая сейчас захлестнула мир.Беседовала Жанар Тулиндинова
