Недавние события около армянской церкви Сурб Эчмиадзин в центре Тбилиси заставляют обратить внимание на грузино-армянские церковные взаимоотношения. Не только потому, что стычка между грузинами и армянами в тбилисском районе Авлабар уникальна, а по той причине, что ее сопровождала характерная для конфликтных ситуацией такого рода бескомпромиссность в определении непосредственных причин вспышки насилия. Любой профессиональный конфликтолог скажет, что если даже причиной этого инцидента и была бытовая ссора, но она произошла на почве глубинного конфликта интересов двух общин.
Георгий Калатозишвили, Тбилиси. Специально для "Вестника Кавказа"
Недавние события около армянской церкви Сурб Эчмиадзин в центре Тбилиси заставляют обратить внимание на грузино-армянские церковные взаимоотношения. Не только потому, что стычка между грузинами и армянами в тбилисском районе Авлабар уникальна, а по той причине, что ее сопровождала характерная для конфликтных ситуацией такого рода бескомпромиссность в определении непосредственных причин вспышки насилия. Любой профессиональный конфликтолог скажет, что если даже причиной этого инцидента и была бытовая ссора, но она произошла на почве глубинного конфликта интересов двух общин.Именно поэтому, «бытовой повод» и интерпретируется столь широко. Грузинская сторона утверждает, что местная грузинка «протестовала против того, что машина армянского церковного клирика мешала ей выехать с местности». Надо думать, «протестовала» означает, что она не говорила ничего обидного, а всего лишь читала наизусть декларацию ООН по правам человека в части свободы передвижения.В то же время, согласно интерпретации грузинской епархии Армянской апостольской церкви (ААЦ) «двое прихожан попытались помочь выехать даме, после чего и случился конфликт». Возникает образ двух галантных молодых людей, пытающихся помочь даме, а она при этом продолжает вопить и поносить на чем свет армян и армянскую церковь.Разбираться во всех нюансах и хитросплетениях причинно-следственных мотиваций ссоры не имеет смысла. Гораздо важнее, что она высветила противоречия, существующие в церковной сфере между двумя государствами и общинами.Если не углубляться в тысячелетнюю даль и причины раскола между диофизитами и миофизитами, а брать последний, 25-летний отрезок истории, можно сказать, что взаимное несогласие впервые проявилось при начале строительства кафедрального собора Ссвятой троицы в Тбилиси в 1989 году.Дело в том, что патриархия Грузинской православной церкви (ГПЦ) решила построить огромный храм на горе, вблизи армянского кладбища. Причем территория церкви, как утверждали армянские представители, затрагивала часть кладбища. Но эту проблему сторонам удалось приглушить. Собор Святой троицы был построен, и представить современную Грузию без него уже невозможно, настолько он вписался в архитектуру и церковную жизнь грузинской столицы.Никаких догматических споров между двумя церквями нет, поскольку все различия давно определены и церковные противоречия в этой части признаны непреодолимыми. Но армянская церковь настойчиво ставит вопрос о возвращении ей бездействующих церквей на территории Грузии. В первую очередь Сурб Норашен в Тбилиси.Судьба этой церкви сложилась трагически после того, как ААЦ и ГПЦ не смогли договориться о ее принадлежности. Согласно грузинскому наративу, который активно культивируется грузинскими церковными и околоцерковными кругами, эта и другие армянские церкви на территории Грузии «на самом деле были грузинскими и только затем их выкупили армянские священнослужители обманом и золотом», но достаточно взглянуть на архитектуру Сурб Норашен и никаких сомнений не остается: это именно армянская церковь.Армянская дипломатия (она традиционно гораздо искуснее грузинской) добилась того, чтобы если уж церковь не передана епархии ААЦ, но и действующим храмом ГПЦ она не является. Так и стоит величественный христианский храм пустым, приходя в запустение и постепенно разрушаясь. Члены официальных армянских делегаций в ходе визитов в Грузию часто посещают его и молча стоят с суровыми лицами у полуразрушенного алтаря.Этот вопрос поднимался и в ходе визита главы ААЦ Гарегина II в Грузию, но тот визит чуть не перерос в скандал после того, как в социальных сетях появилось видео, запечатлевшее, как армянский патриарх отчитывал грузинского за отказ придать епархии ААЦ юридический статус, обращаясь к нему панибратски на «ты». Католикос-патриарх Илья II - человек очень мягкий и вежливый - лишь нерешительно пытался возразить, отвечая исключительно на «вы».Тем не менее президент Саакашвили тогда решил разрубить этот «гордиев узел» и волевым решением с помощью парламентского большинства придал армянской епархии юридический статус, прировняв ее к ГПЦ.В свою очередь, патриархия ГПЦ заявила об основании Агарак-Таширской епархии, охватывающей армянскую провинцию Лоре, за которую, кстати, Грузия и Армения воевали в 1918 году. ГПЦ утверждает, что в этом регионе есть грузинские православные храмы, и они должны отойти ГПЦ. Святой Эчмиадзин, не отрицая наличия этих церквей, заявил, что Грузия к ним не имеет отношения.Миллиардер Бидзина Иванишвили предложил за свой счет восстановить все армянские церкви на территории Грузии, но получить согласие ГПЦ ему так и не удалось. Но даже если его благотворительный проект увенчается успехом, это не решит главную проблему - о принадлежности церквей, юрисдикции епархии ААЦ и возобновлении священнослужения в Сурб Норашен.В отличие от эпохи Халкидонского вселенского собора, когда не было грузин и армян в современном понимании, а были диофизиты и миафизиты - на нынешние отношения ГПЦ И ААЦ влияет современная функция этих церквей в процессе нациестроительства, основанного в большей степени на этничности. Поэтому любой, даже не очень значительный инцидент, как-то связанной с церковью, неминуемо приобретает межэтнический и даже межгосударственный оттенок.
