Завершившийся на минувшей неделе в Бразилии саммит БРИКС прояснил ответы на некоторые вопросы, главный из которых - насколько сама БРИКС жизнеспособна как прообраз будущей организации. До сих пор у БРИКС не было единого плана развития, единых целей – это, скорее, была платформа для обсуждений очень важных компонентов нового миропорядка. Оно и понятно, поскольку речь идет о коалиции стран, разных по своему цивилизационному развитию, по культурным, предпринимательским традициям. Такого еще в мировой истории не было. Поэтому речь, главным образом, идет о финансах, ведь финансовые законы едины для всех.
Заведующий отделением востоковедения НИУ ВШЭ Алексей Маслов Завершившийся на минувшей неделе в Бразилии саммит БРИКС прояснил ответы на некоторые вопросы, главный из которых - насколько сама БРИКС жизнеспособна как прообраз будущей организации. До сих пор у БРИКС не было единого плана развития, единых целей – это, скорее, была платформа для обсуждений очень важных компонентов нового миропорядка. Оно и понятно, поскольку речь идет о коалиции стран, разных по своему цивилизационному развитию, по культурным, предпринимательским традициям. Такого еще в мировой истории не было. Поэтому речь, главным образом, идет о финансах, ведь финансовые законы едины для всех.Заведующий отделением востоковедения НИУ ВШЭ Алексей Маслов напоминает, что в позапрошлом году Китай выдвинул идею о создании валютного фонда, позднее речь зашла об организации, которая работала бы параллельно с МВФ: «Именно в этот момент была озвучена основная тенденция, что Китай вместе с Россией готовы создавать новую структуру миропорядка, основанную на финансово-экономических отношениях. Сегодня доллар не просто является мировой свободно-конвертируемой валютой, он является основной валютой для наличных расчетов. Большинство контрактов заключаются в долларах, по крайней мере, прописывается в долларах. В течение последних 5-6 лет Китай проводит политику перехода на прямые свопы, прямые обмены национальными валютами, когда в контракте не только прописывается торговля между национальными валютами, но и вообще доллар исключается из взаиморасчетов. Китай уже перешел на прямые взаиморасчеты, например, с Австралией и Новой Зеландией. Россия заключает контракты с Китаем в юанях. Южная Корея переходит на прямую торговлю юань-корейская вона. Тоже самое с Бразилией - ровно половина торговли происходит через юань».Таким образом, по мнению Маслова, создается механизм двойной подпорки: «С одной стороны, создается Пул резервных валют, который гарантирует устойчивость тех стран, которые участвуют в этом пуле. Из этого пула могут покрываться риски, в том числе риски дефолта стран. С другой стороны, доллар вытесняется из этого пула и заменяется юанем. Но это палка о двух концах, потому что тем самым страны БРИКС привязываются к китайской экономике, ее устойчивости. А в китайском банковском валютном секторе уже давно намечаются кризисные явления».Между тем, находясь на американском континенте, Владимир Путин успел не только в Бразилию, но и в другие страны Латинской Америки. Чрезвычайный и Полномочный Посол Валерий Морозов считает, что теперь «наша внешняя политика на латинском направлении не только подтвердилась свою самостоятельность и консолидировалась, но она стала приобретать и приобретает новые качества. Президент встретился практически со всем южноамериканским сообществом. У нас есть достаточно прочный союзник в лице латиноамериканских стран».
