После падения в 2001 г. режима талибов в Афганистане мировое сообщество проявляло излишний оптимизм, полагая, что афганский кризис наконец разрешен. Все, однако, пошло по иному сценарию, хотя в принципе именно такого развития событий, какое мы наблюдаем сейчас, и можно было ожидать, исходя из исторических реалий.
Резюме:России следует избегать односторонней силовой вовлеченности во внутриафганскиедела, опасной для национальных интересов. На фоне ухудшившихсяроссийско-американских отношений Вашингтон может начать провоцировать такойсценарий.После падения в 2001 г. режима талибов в Афганистане мировое сообществопроявляло излишний оптимизм, полагая, что афганский кризис наконец разрешен.Все, однако, пошло по иному сценарию, хотя в принципе именно такого развитиясобытий, какое мы наблюдаем сейчас, и можно было ожидать, исходя изисторических реалий. Более чем десятилетнее пребывание иностранных войск имассированные внешние финансовые вливания не обеспечили устойчивыхвоенно-политических и экономических позиций новой власти в Кабуле и неподорвали влияние ее вооруженных оппонентов. Не достигнув поставленной цели,Североатлантический альянс начал с 2011 г. постепенный вывод контингентов,который должен завершиться к концу текущего года.Недавнее катастрофическое развитие событий в Ираке, где кажущаяся стабильность,построенная США за годы оккупации, осыпалась как карточный домик, сталонаглядным примером того, что может случиться в Исламской Республике Афганистан(ИРА) после ухода оттуда международных сил. В более широком контексте это жесвидетельствует и о степени ответственности, которую должен нести Вашингтон заинициируемые им конфликты.По мере приближения даты вывода из ИРА основного контингента активизируетсяобсуждение сценариев возможного развития обстановки в этой стране и ее влиянияна соседей, прежде всего Центральную Азию. Очевидно, что без национальногоумиротворения и вывода афганской проблемы из нынешнего тупика невозможнообеспечить стабильность и безопасность в и так взрывоопасном регионе, гдевзаимоотношения отягощены неразрешенностью застарелых проблем водопользования,подспудными взаимными территориальными претензиями, непростойэтногеографической ситуацией и т.д. Нельзя исключать, что влияние на эту частьмира обстановки в Афганистане будет после 2014 г. большим, чем то, котороенаблюдалось в период активного пребывания там иностранных войск.Можно напомнить, что после прихода талибов к власти в середине 1990-х гг. и врезультате ослабления влияния таджикско-узбекских фракций на севере страныКабул, по существу, был готов к экспансии и в Центральной Азии. В последнеевремя на севере Афганистана вновь оживились центральноазиатскиевоенно-политические группировки, связанные с движением "Талибан", темболее их активность вероятна после 2014 г., и преуменьшать опасность влиянияпостнатовского Афганистана на положение дел в государствах Центральной Азии нестоит.Дальнейшая дестабилизация обстановки неизбежно сказалась бы (через ЦентральнуюАзию) и на России, причем чем радикальнее режим в Кабуле, тем опаснее.Дополнительной питательной средой для давления на Россию изнутри можетоказаться и перманентно возрастающее количество нелегальных эмигрантов изЦентральной Азии, прежде всего из Узбекистана, Таджикистана и Киргизии.Уже сейчас на российской территории участились случаи вербовки наемников исоздания нелегальных центров распространения экстремистских идей. Тем болеенесостоятельны звучащие время от времени рассуждения о том, что Россия якобыумышленно раздувает страхи, чтобы обеспечить свое дополнительное влияние врегионе.Последние наблюдения за политикой Пекина в регионе также свидетельствуют и оего стремительно растущей обеспокоенности малой предсказуемостью развитияобстановки в Афганистане после 2014 г. и ее возможном деструктивном влиянии насеверо-восточные мусульманские анклавы КНР. Подтверждением небеспочвенноститаких опасений являются набирающие обороты антиправительственные выступления вСиньцзяне. Терроризм, экстремизм разных мастей, а также проблемараспространения наркотиков из Афганистана – все это предмет общего беспокойстване только Москвы и Пекина, но и северных центральноазиатских соседей ИРА. Всилу того, что все эти страны (за исключением Туркменистана) входят вШанхайскую организацию сотрудничества, вызовы с юга неизбежно должныпредопределять повышение и ее активности в регионе, подталкивать к выработкеобщей согласованной линии. В этой связи многое будет зависеть от динамичностиМосквы, к которой осенью этого года переходит годичное председательство в"шестерке".Растущую обеспокоенность деградацией обстановки в Афганистане представителигосударств – членов ШОС, а также стран-наблюдателей выразили в ходеполитических консультаций в Москве в январе 2014 года. Отмечалась полнаяподдержка обеспечения стабильности и безопасности в ИРА, необходимость оказаниямеждународной помощи афганским силам безопасности после завершения миссии МССБ,выделялось значение координирующей роли ООН и широкого международногосотрудничества для достижения устойчивого мира и безопасности. Фактическивпервые за последние годы (после международной конференции по Афганистану,созванной в России под эгидой ШОС в 2009 г.) вновь заявлено, что ШОСпредставляет собой удобную площадку для широкого диалога и согласования позиций"по всему комплексу вопросов обеспечения региональной безопасности".Это можно расценить и как готовность "шестерки" взять на себя гораздоболее предметную роль в координации региональных усилий по урегулированию вАфганистане после 2014 года.Приемлемое будущееДать точный прогноз развития событий в Афганистане после 2014 г. не решаетсяникто. Наиболее оптимистичным сценарием было бы сохранение власти нынешнимрежимом и его способность обеспечить общую стабильность. В пользу того, чтоподобное возможно, эксперты приводят такой фактор, как благоприятныевнешнеполитические условия, их коренное отличие от ситуации перед выводомсоветских войск в 1988–1989 годах. В последние годы проведены интенсивныемероприятия по укреплению центральной власти и формированию Афганскихнациональных сил безопасности (АНСБ) – армии, центральной и местной полиции,ВВС, а также "сил общественной защиты".Вместе с тем тезис о том, что афганские силы безопасности заинтересованыподдерживать порядок в стране, поскольку теперь будут бороться за своевыживание, не доказан. Среди военнослужащих (особенно рядового состава) вряд лимного принципиальных сторонников нынешней власти. Успехи движения талибов всередине 1990-х гг. объяснялись не столько поддержкой населения, сколько егоусталостью от войны и нестабильности, разочарованием тем, что правительствомоджахедов не обеспечило мир и развитие. Поэтому когда после 2014 г.официальный Кабул останется один на один со своими противниками, АНСБ какминимум столкнутся с риском резкого ослабления своего боевого потенциала. Ведьи сейчас, несмотря на меры организационно-стимулирующего характера,дезертирство является одной из наиболее серьезных проблем, что резко снижаетспособность сил правопорядка самостоятельно обеспечивать безопасность.Вероятная угроза нового витка кризиса очевидна по количеству вооруженныхвылазок и террористических актов талибов. О неуверенности Вашингтона и НАТО вбудущем свидетельствовал отказ от планов сокращения после 2015 г. общейчисленности АНСБ до 228 тыс. человек и сохранение до 2017 г. их финансированияна уровне до 352 тыс. человек. Вместе с тем в дальнейшем командование МССБприняло решение не наращивать силы безопасности, зафиксировав их на уровне 195тыс. человек, а сконцентрироваться на повышении качества подготовки и оснащенияих личного состава.Буксует коренной процесс, связанный с национальным примирением. Враждующиестороны пребывают на крайних, запросных позициях. Талибы не заинтересованы впереговорах и рассчитывают, что после ухода США и НАТО власть на большей частитерритории так или иначе достанется им. Противники примирения не гнушаютсятеррора: достаточно вспомнить громкую акцию устрашения в Кабуле в конце январяэтого года, когда в результате террористической атаки в центре города погиб 21иностранец. То, что правительству удалось почти предотвратить террористическиеакты в период недавних президентских и провинциальных выборов – хороший знак,но скорее исключение. Ведь безопасность была обеспечена за счет беспрецедентныхмер, которые не могут поддерживаться долго. Как в период противоборствамоджахедов с НДПА в 1980-е гг., морально-политический перевес в значительнойстепени на стороне повстанцев. Мощным внешним фактором поддержки движенияявляется неослабевающий потенциал исламского экстремизма и терроризма в мире,"арабская весна", затяжной военно-политический кризис в Сирии, ростисламизации в Пакистане и усиление влияния пакистанских талибов на соотношениеполитических сил в Исламабаде, а также последние события в Ираке. Более широкуюи благоприятную субрегиональную среду для противников режима Хамида Карзаяформирует и магистральная тенденция на постепенную "архаизацию"Центральной Азии.Несмотря на разобщенность, маловероятно, что талибы будут стремиться ксерьезным переговорам с Кабулом, тем более на условиях уходящего с политическойарены президента Карзая – прекращение ими боевых действий, признание нынешнейКонституции и политического строя. С другой стороны, требования талибов такженеприемлемы для нынешних властей: освобождение заключенных сторонников,формирование переходного правительства и принятие новой Конституции на основешариата. Противоборство продолжится, и здесь многое будет зависеть от новойпрезидентской команды Кабула, которой явно придется вырабатывать и формулу переговоровс вооруженной оппозицией.Одним из наиболее серьезных внутриполитических вызовов Афганистану будетоставаться межэтническая проблема на фоне значительного за последниедесятилетия роста самосознания и политической активности национальных меньшинств(прежде всего таджиков, узбеков и хазарейцев), чему способствовало в свое времяи пребывание у власти НДПА. Некоторые аналитики даже предлагают конфедеративноеустройство по признаку национальных анклавов (север, центр и крайний юго-запад– национальные меньшинства, вся остальная территория – пуштуны). Реализациятакого сценария, однако, крайне затруднительна из-за отсутствия в Афганистанечетких границ проживания каждой конкретной народности, да и политически. Этомогло бы спровоцировать новый виток гражданской войны и подтолкнутьдезинтеграционные процессы в более широком геополитическом пространстве. В этомже контексте весьма чувствительным для страны остается вопрос, кто будетследующим президентом – пуштун Ашраф Гани или панджшерский таджик АбдуллаАбдулла.Особо значимым вопросом в перспективе останется судьба иностранной помощиАфганистану и ее источники. От ее размеров в значительной степени будетзависеть успех не только оптимистичного, но и промежуточного – наиболеевероятного сценария развития обстановки в ИРА. Кабулу, как справедливо отмечаютнаблюдатели, крайне необходима позитивная повестка дня, содействие в реализациикоторой могло бы эффективно проявляться и через многосторонние программы. Такуюмиссию мог бы взять на себя Стамбульский процесс (СП). Запущенный в 2011 г. поинициативе Кабула и Анкары, он поставил задачу объединить усилия правительстваАфганистана и его соседей для всестороннего сотрудничества в областибезопасности и экономического развития ИРА при признании ее роли как важнейшегосвязующего звена в рамках всего региона. В июне 2012 г. министры иностранныхдел участников СП наметили семь приоритетных направлений многосторонних мер, ана встречах Старших должностных лиц в 2013 г. конкретизированы совместныедействия, поддержаны планы сотрудничества региональных стран с ИРА, особоотмечено их значение в свете предстоящего вывода иностранных войск.Однако масштабных практических действий на совместной основе пока не заметно, ипроцесс буксует. Такие влиятельные соседи Афганистана, как Пакистан, Индия иИран предпочитают развивать хозяйственные связи с Кабулом на двустороннейоснове. Аналогичная ситуация наблюдается и в рамках Шанхайской организациисотрудничества, включающей непосредственных соседей Афганистана – Китай, Узбекистани Таджикистан,а также более отдаленных – Россию, Казахстан и Киргизию. Темне менее нельзя исключать каких-либо подвижек на предстоящей в августе очереднойвстрече министров иностранных дел участников СП.Что касается ведущих стран Запада, то они обязались оказывать СП всемернуюподдержку, в том числе материальную, оставаясь на втором плане. Такая линияможет являться еще одним подтверждением того, что ни США, ни их союзники большене стремятся сохранять лидирующую роль в афганских делах и готовы переложитьвсю полноту ответственности за социально-экономическое развитие на региональныегосударства. Такой же вывод можно сделать из речи президента Обамы в военнойакадемии Вест-Пойнт. Помимо декларации о сохранении в Афганистане до 2016 г.около 10 тыс. американских военнослужащих (для содействия в подготовкеафганских военных и борьбы с терроризмом) в его словах читалось намерениесокращать и материальную помощь Кабулу.Американские исканияНесмотря на резкое охлаждение отношений с Россией в связи с кризисом на Украинеи приостановлением сотрудничества по линии Совета Россия–НАТО, представителиадминистрации Соединенных Штатов говорят о заинтересованности во взаимодействиис Россией на ряде направлений. В частности, речь идет об Иране (тем более чтопоследние события в Ираке все больше подталкивают Вашингтон к Тегерану) иСирии. На фоне поиска в США обновленных форм сотрудничества с республикамиЦентральной Азии – членами ШОС и ОДКБ – отмечается и интерес к сотрудничествуна афганском поле и с Россией, а также с Китаем. Правда, если применительно кПекину на рабочем и экспертном уровнях рассматривают совместный не толькогражданский, но и даже военный аспект (к примеру, подготовка афганскихвоенных), то в связи с Россией каких-либо новых идей помимо завершающихсяпроектов (поставка в ИРА российских вертолетов, "Севернаяраспределительная сеть" снабжения и т.д.) не высказывается. Что жекасается Центральной Азии, то, как и в первые годы афганской кампании,Вашингтон видит сотрудничество не только сквозь призму задач по тыловомуобеспечению вывода войск НАТО, но и в интересах сохранения возможности следитьза этим чувствительным для интересов России, а также Китая региона.С другой стороны, правящие элиты центральноазиатских государств намереныиспользовать ситуацию в своих интересах, в том числе в диалогах с Москвой иПекином. Особо заметна такая линия в Ташкенте, что активно поощряется Белымдомом, который хорошо осознает особое место Узбекистана в Центральной Азии, атакже в структуре "Северной распределительной сети" транспортировкиафганских грузов НАТО. Этому способствует и перманентное стремление Ташкентаобеспечить себе привилегированные позиции на севере Афганистана за счетэтнического фактора и контроля основных транспортных артерий. Объективноинтересам Вашингтона отвечает и выход Узбекистана из ОДКБ в 2012 г., после чегорасширились ее контакты с НАТО.Серьезное внимание на центральноазиатском направлении США уделяют и динамичноразвивающемуся Казахстану, который в перспективе способен статьлидирующей силой в регионе, в том числе благодаря растущему авторитету Астанына мировой арене. Заметный интерес к военному сотрудничеству с СоединеннымиШтатами проявляют Таджикистан и Киргизия, которые из всехцентральноазиатских соседей ИРА наиболее уязвимы в случае обостренияобстановки. Вместе с тем некоторые западные политологи сомневаются в наличии уСША серьезных стратегических или коммерческих целей в Центральной Азии, иинтерес Вашингтона, по их мнению, заключается лишь в противодействиинепосредственным угрозам Соединенным Штатам и Западу. Однако само понятие "угроза"может трактоваться по-разному и зависит от того, какие политические и иныеинтересы выдвигаются в каждый конкретный момент. В этом же контексте обращаетна себя внимание расплывчатость того, как администрация Барака Обамы понимает "переходность"предстоящего периода в Афганистане и вокруг него.Нежелательное будущееНегативные сценарии развития событий, к сожалению, более реалистичны. К нимотносятся возможность сохранения лишь частичного контроля центральных властейнад территорией; де-факто географическая и политическая фрагментация страны;затяжное гражданское противостояние; полное возвращение талибов к власти. Вэтой связи, скорее всего, следует быть готовыми к наиболее сложным икомплексным вариантам развития событий с учетом того, что будущий режим вКабуле будет исламским и традиционалистским. Однако в настоящее время можнолишь строить догадки о степени его консервативности и враждебности всемунеисламскому. Поэтому требуется международная солидарность и сотрудничество попринципиальным вопросам, связанным с развитием обстановки в ИРА иформулированием Кабулом обновленной концепции своих взаимоотношений с внешниммиром. В этой же связи сами по себе новые президентские выборы в стране неприведут к ослаблению внутренней напряженности.Перед новыми властями после Карзая так и останутся чрезвычайно сложные икомплексные задачи, прежде всего по обеспечению хотя бы минимального уровнябезопасности и стабильности для поиска национального консенсуса. Крайне важно,чтобы приход новой команды не привел к новому очагу межэтнической и инойнапряженности среди элит.Если ранее задача избежать ползучей "талибанизации" из Афганистанаволновала прежде всего соседей с севера, то в последнее время проблема всебольше беспокоит и Исламабад – талибы, первоначально взращенные для ИРА, теперьпериодически угрожают стабильности самого Пакистана. Выдвигаемые в том жеконтексте идеи "нейтрализации" Афганистана под политические гарантиисоседей и мировых держав в определенной степени перекликаются с предложениемРоссии (поддерживаемым странами ШОС) о возвращении страны к нейтральномустатусу, который был зафиксирован в конституции страны 1964 года.Представляется, что любое будущее правительство Афганистана, даже самоеодиозное, на внешнеполитической арене только выиграло бы от провозглашениятакого статуса.Исходя из уроков прошлого, важно окончательно прояснить дальнейшие реальныенамерения США и НАТО в Афганистане, чтобы снять обеспокоенность, котораясохраняется у России, Китая, а также некоторых других государств. Пока жеманевры Вашингтона вокруг этой страны не дают окончательных ответов. Еслиамериканцы действительно намерены уйти из ИРА после 2016 г., то соседние с нимгосударства вправе спросить, какое наследство НАТО оставляет для будущегостраны и всего региона. Ведь остальные страны не должны расплачиваться застратегические ошибки, совершенные в Афганистане. Еще несколько месяцев назадважным проявлением солидарности международного сообщества перед лицом будущихвызовов с территории ИРА могло бы стать укрепление сотрудничества по линииСовета Россия – НАТО, а также ее контакты с ОДКБ. Сейчас об этом говорить неприходится. Однако необходимость этого не исчезла. Содержательные связи междуэтими организациями могли бы содействовать эффективности взаимодействия как вобщем мониторинге обстановки в Афганистане, так и в реализации принеобходимости совместных программ с Россией, о чем некоторые говорят вВашингтоне. В более широком контексте это способствовало бы и снижению уровнянапряженности между Западом и Москвой.В любом случае должна активно продолжаться самостоятельная линия на дальнейшееукрепление южного фланга ОДКБ, повышение ее предметного присутствия нацентральноазиатском направлении. В этом же русле России следует работать и надразвитием двусторонних военных связей с Узбекистаном, хотя, конечно, неучастиеэтой страны в ОДКБ объективно ослабляет региональные позиции организации. 2014г. не только не поставит точку в афганском урегулировании, но станет предтечейновых вызовов как для непосредственных соседей ИРА, так и для России. Москвевне зависимости от развития обстановки в Афганистане и вокруг него следуетдействовать осмотрительно и на основе консенсуса с другими заинтересованнымигосударствами, прежде всего членами ШОС и наблюдателями при ней, всемерноизбегая односторонней вовлеченности во внутриафганские дела. Это имело бы самыенегативные последствия для национальных интересов России на региональной имировой арене. На фоне же резко ухудшившихся российско-американских отношенийВашингтон может начать косвенно провоцировать именно такой сценарий.М.А. Конаровский – кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Центраизучения Восточной Азии и ШОС Института международных исследований МГИМО (У)МИД России, Чрезвычайный и Полномочный Посол России в Афганистане в 2002–2004годах.
Источник -
globalaffairs.ru
