Рецензия на монографию Ш. Б. Мухамедова «Историко-источниковедческий анализ государственного регулирования ислама Российской империей в Туркестане (1864-1917)».

Применение автором выражения «регулирование ислама» представляется не совсем корректным. Основные положения Ислама определены в Коране. Другое дело, что в самой умме находятся интерпретаторы Корана, искажающие его смысл в своих политических интересах.

РЕЦЕНЗИЯ На монографию Ш. Б. Мухамедова «Историко-источниковедческий анализ государственного регулирования ислама Российской империей в Туркестане (1864-1917)». – Ташкент, Академия наук Республики Узбекистан. Институт истории. Baktria press. 2013. – 256 с. Труд Ш. Б. Мухамедова с первых же страниц вызывает большой интерес не только тем, что знакомит и специалистов-востоковедов и обширный круг читателей с неизвестными в большей части страницами истории центрально-азиатского региона. Главное что в нём привлекает – это строгая документальность изложения, тот подход к научному исследованию, который, к сожалению, всё реже встречается в работах некоторых авторов, занявшихся освещением исторических событий, предпочитая излагать их в стиле публицистики. Здесь считаю необходимым привести довольно длинную цитату из раздела «От редколлегии серии» коллективной монографии «Центральная Азия в составе Российской империи» (М.: Новое литературное обозрение, 2008. – 464 с., ил.). Там приводится «перечень ключевых вопросов» современная историографии «Российской империи в той её части, которая занимается отношениями центра империи и её окраин» (с. 6).Вот эти вопросы:« Как власти структурировали пространство империи. Устанавливая и меняя административное деление; вводя и отменяя должности генерал-губернаторов и наместников; сохраняя или отменяя традиционные для регионов законодательные нормы, расширяя или сокращая объём их автономии; основывая города и/или наделяя их статусом административных центров; создавая университеты в одних и закрывая их в других городах; нарезая учебные округа; прокладывая каналы, железные дороги и телеграфные линии? Какими были экономические отношения окраин и центра? Как в разные периоды строилась политика империи в вопросах религии, миссионерской деятельности, смены вероисповедания её подданными, браков между людьми различных конфессий? Как регулировалось употребление различных языков? Как центральные власти и чиновники на местах вырабатывали и пытались проводить в жизнь политику в отношении разных групп населения? Как опыт, приобретённый при управлении одними окраинами, влиял на политику властей на других окраинах, будь то путём заимствования управленческих схем и законодательных решений или через чиновников, которые в течение своей карьеры нередко по нескольку раз меняли место службы? Как местные элиты и сообщества реагировали на политику имперских властей, как они отстаивали свои особые интересы, если империя на них покушалась, но также – как они сотрудничали с империей и как они пытались использовать имперские ресурсы в местных интересах?» (с. 6).Работа Ш. Б. Мухамедова отвечает практически на все вышеназванные вопросы. Конечно, частично ответ на эти проблемы можно найти и в цитированной выше коллективной монографии. Однако нельзя не заметить отличия в подходе к изучению и изложению темы. Если авторы коллективной монографии используют в основном данные, почерпнутые из уже опубликованных трудов начальствующих персон в данный период, то Ш. Б. Мухамедов основное внимание уделяет поиску и исследованию архивных документов.Ни в коем случае не собираюсь принизить значение трудов именитых авторов коллективной монографии «Центральная Азия в составе Российской империи». Ими тщательно и с блеском проанализирован огромный пласт сведений по поднятым проблемам. То же самое содержится и в рецензируемой книге Ш. Б. Мухамедова. Но авторы первой работы, объясняя её насущную необходимость, ссылались на то, что «ни в историографии, ни в преподавании имперскому измерению истории у нас никогда1 не уделялось должного внимания» (с. 5). Ш. Б. Мухамедов свою задачу обозначил в названии монографии – отражающем «историко-источниковедческий анализ» проблемы. Авторы коллективной работы в качестве источников использовали опубликованные работы бывших генерал-губернаторов и чиновников. А Ш. Б. Мухамедов основное внимание сосредоточил на анализе архивных документов, что позволяет выявить важные разночтения в рукописных оригиналах и опубликованных для всеобщего пользования, что даёт возможность проследить сложный процесс выработки решений по тем или иным вопросам. В этом смысле работа Ш. Б. Мухамедова, несомненно, отличается в положительную сторону.Вместе с тем, на мой взгляд, автору книги стоило бы обратить внимание на следующее:1. Применение автором выражения «регулирование ислама» представляется не совсем корректным. Основные положения Ислама определены в Коране. Другое дело, что в самой умме находятся интерпретаторы Корана, искажающие его смысл в своих политических интересах. В данном же случае уместно было бы говорить о попытках представителей Российской империи вмешиваться в порядок исполнения исламских установлений, традиций и обрядов, но никак не учения Ислама.2. Упущением автора является отсутствие ссылки и, соответственно, игнорирование коллективного труда «Центральная Азия в составе Российской империи, о котором говорится на с. 1 предлагаемой рецензии.3. Посоветовал бы автору познакомиться с документами из книги: Н. Н. Кнорринг. Генерал Михаил Дмитриевич Скобелев. Исторический этюд. 2. Приложение к «Иллюстрированной России» на 1940 г. Париж. Книга 1. 149 с., опубликованными в сборнике «Белый генерал. – М.: Патриот, 1992, с. 13-276. В качестве примера привожу подлинные слова генерала Скобелева:«Наступает новое время полной равноправности и имущественной обеспеченности для населения, раз признавшего наши законы. По духу нашей среднеазиатской политики париев нет: это наша сила перед Англией. К сожалению, буйный нрав отдельных личностей не всегда на практике сходится с великими началами, корень которых следует искать в государственных основах княжества Московского. Ими только выросла на востоке допетровская Русь; в них теперь и наша сила. Чем скорее будет положен в тылу предел военному деспотизму и военному террору, тем выгоднее для русских интересов». (с. 176).После окончания Ахалтекинской экспедиции, пишет Н. Н. Кнорринг, «всё имущество, оставшееся от конфискации, Скобелев объявил собственностью населения, распределением которого и спорами о нём будут ведать туземные суды «мы в это дело не входим». Все фуражировки в местностях, объявившими покорность, отменяются». (там же).Скобелев приказывает:«Обратите строгое внимание на то, чтобы джигиты и другие служащие туземцы не брали бы с народа взяток и самовольных поборов. Предупреждаю, что виновные в этом будут казнены мною моею властью»«Не допускайте насилия».«Делайте всё возможное для облегчения участи населения» (там же).«Конечно, желательно отобрать оружие, но настаивать и насиловать отнюдь не нужно».«С возвращающимся населением обращайтесь честно, где выгодно даже великодушно, в особенности опасайтесь стать на почву чиновничьих придирок и бюрократических проволочек: Азия это не выносит. При всём том, как бы небосклон не представлялся радужным, тем крепче держите камень за пазухой… Не забывайте, что обстановка в Средней Азии изменяется не по часам, а по мгновениям. Осторожность, осторожность, осторожность». (с. 177).Полагаю, что даже отрывки из этих документов существенно дополняют наше представление о политике отдельных представителей Российской империи в Средней Азии.В целом же считаю монографию Ш. Б. Мухамедова ценным вкладом в изучение направлений российской политики на мусульманском Востоке. Особой положительной чертой работы представляется несомненная объективность исследования, отсутствие скоропалительных и радикальных (потому и неверных) выводов. Профессор Кафедры востоковеденияНовосибирского государственного университета,доктор исторических наук В. Н. Пластун.